Конкурс " Бог и Дьявол ".

Приходилось ли Вам, друзья, задавать какому-либо раввину следующие вопросы: "Как евреи представляют себе дьявола?" "Верят ли они в то, что сатана - это реальный враг Божий?» (Как говорит об этом Иисус в Евангелие от Матфея 13,39) "Верят ли евреи в то, что в далёком прошлом Люцифер был создан Богом, как лучший из ангелов, который впоследствии восстал против своего Создателя? (Как говорит об этом книга пророка Иезекииля 28,13-15)" "Верят ли Иудеи в то, что сегодня дьявол прилагает все свои силы, чтобы скомпрометировать Творца в глазах всех разумных существ во Вселенной? " Верят ли евреи в то, что, восстав, Люцифер от начала имел сильное желание захватить престол Создателя, как об этом сказано в книге пророка Исаии 14,13-14?"

Удивительно, но евреи представляют себе дьявола совсем не так, как христиане! В представлении Иудеев дьявол (сатана) – это верный Богу ангел, который был создан Творцом с очень конкретной целью – испытывать с его помощью верность Богу всех сотворённых существ во Вселенной! (И на Земле в частности).

Выражая мнение всех еврейских богословов, вот что пишет о дьяволе раввин Барух Давидсон в своей статье "Душа на продажу" - http://www.jewish.ru/tradition/actual/rubes/2011/01/news994292890.php :

"...Всевышний создал ангела, чтобы тот играл роль провокатора. Он не стал падшим ангелом (как утверждают христиане) и не был отправлен в ад, где боролся (бы) с Богом. Он был создан для того, чтобы стать сатаной. Более того — сатана не проводит целые дни, помешивая вилами угли в аду. В этом мире у него есть своя миссия: он побуждает людей идти против воли Всевышнего. Однако идея о существовании могущественного противника Бога, который пытается повлиять на судьбу всего человечества, несовместима с еврейским мировоззрением. Нет на земле ни одной дурной силы, которая не зависела бы от Творца; иначе она бы давно воспользовалась изъянами во власти Бога и Его способности контролировать все происходящее в этом мире. В Книге пророка Иешаягу (Исайя 45,6-7) сказано: «…Я, От восхода Солнца и до запада нет кроме Меня; Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я Господь, делаю все это».

После того, друзья, как вы познакомились с мировоззрением еврейских раввинов по вопросу противостояния добра и зла (а они утверждают, что никакого противостояния, фактически, и нет!), вам будет очень легко понять один очень важный для всех нас факт – дьявол причинят нам – людям Земли – беды и страдания, но, оставаясь в тени, переводит наши мысли на Бога, делая именно Творца ответственным за всё зло, которое происходит на нашей планете!

Пример. Где-то произошло землетрясение, и погибли люди. Какие мысли возникают у пострадавших? – «Почему Бог допустил, чтобы это произошло именно у нас?»
Или – В некотором месте Земли начинается эпидемия какой-то болезни и снова люди взывают к небесам: «Боже! Почему это происходит именно в нашей местности?»
Где-то начинается война – и вновь люди вспоминают о Боге!

Что бы не происходило на Земле плохое, большинство людей Земли видят именно в Творце Того, Кто ответственен за всё происходящее!

Дьяволу очень, очень хочется, чтобы люди Земли обвиняли именно Бога во всех своих бедах и страданиях! И обвиняют, но обвиняют не все!
Некоторые смиряются перед Творцом и, оказавшись в очень бедственных обстоятельствах, не упрекают Бога в произошедшем, но, напротив, начинают взывать к Богу о помощи! Однако, если спросить их прямо: «Как вы считаете, произошло бы это с вами, если бы Бог не позволил этому случиться?» - Они, конечно же, ответят: «Нет, если бы Бог не позволил, этого бы с нами никогда бы не произошло!» - Тем самым, хотят люди этого или нет, они всё равно в конечном итоге считают Бога ответственным за всё происходящее!

В древние времена, во времена Авраама и чуть позднее, людям Земли вообще было мало известно о дьяволе и его коварных деяниях. Именно поэтому Господь Бог брал на Себя полную ответственность за всё, что происходило на Земле:

…Я Господь, и нет иного.
Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это. (Книга пророка Исайи 45,6-7)

Вот почему праведник Иов, оказавшись в страшных жизненных обстоятельствах, был уверен, что всё плохое, с ним произошедшее, является прямым вмешательством Бога в его жизнь! Именно Создателя считал Иов ответственным за всё зло, которое пришло к нему! Что это так, мы можем видеть из диалога, который произошёл между Иовом и его женой. Читаем:

Книга Иова 2,7-10

И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его.
И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел.
И сказала ему жена его: «Ты все еще тверд в непорочности твоей! Похули Бога и умри!»
Но он сказал ей: «Ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?»…

А чуть позже Иов восклицает: «…стрелы Вседержителя во мне! Яд их пьёт дух мой! Ужасы Божьи ополчились против меня!» (Книга Иова 6,4)

Поразительно! Сатана поражает Иова проказой, но Иов уверен, что сделал с ним это именно Бог!

Кто-то скажет: «Если бы Бог не позволил сатане испытывать веру Иова, с ним бы не произошло ни одного из описанных в книге Иова бедствий!» - Что же, это абсолютно верное утверждение! Но можем ли мы утверждать, что именно от Бога исходит инициатива испытать верность Иова? – Очевидно, что нет! Инициатор этого – дьявол! Если бы не было сатаны, жизнь на Земле была совсем иной, потому что Бог не только является подателем всех благ, но и получает огромную радость, давая эти блага!

Причём заметьте – дьявол пришёл к престолу Божьему (Иова 1,6) не для того, чтобы поклониться Богу и прославить Творца, но для того, чтобы хвастливо заявить перед жителями всех миров, что именно он – Люцифер – является теперь полноправным хозяином и управителем планеты Земля! (Иова 1,7) Когда же Бог обращает внимание дьявола на верного раба Своего Иова, который живёт не по тем принципам, которые навязывает людям он (Люцифер) – дьявол сразу же бросается в атаку – он начинает обвинять Творца в несправедливости!

Несправедливость по мнению Люцифера заключается в том, что Бог вмешивается в его дела на Земле! Люцифер намекает на то, что правильно было бы предоставить именно ему – дьяволу – управлять людьми Земли так, как он (по праву управителя) считает нужным! Но Бог вмешивается, и, скажем, по отношению к Иову, ставит вокруг него надёжную охрану – так, что дьявол не может причинить ему никакого вреда! (Иова 1,9-10)

Посмотрите, как дьявол пытается подтолкнуть Творца лично своею рукой причинить вред Иову:

Иова 1,11 …простри руку Твою и коснись всего, что у него! Благословит ли он Тебя?

Но соглашается ли с таким предложением Бог? Нет! Он говорит: «Я не буду этого делать! А тебе разрешаю сделать это!» (Иова 1,12)

Важные вопросы: «Почему Бог соглашается испытывать верность Иова?» «Разве Бог не знал, что Иову нравится делать добро – жить и действовать именно в рамках закона Божьего, а зло, несправедливость и всякая неправда отвратительны душе праведника?»

Бог согласился допустить страшные беды в жизни Иова именно потому, что Он был полностью уверен в нём! Сатана, фактически, стремился довести до сознания всех разумных существ во Вселенной простую мысль: «Бог обильно благословляет некоторых людей на Земле с целью подкупить их! Творец, якобы, даёт людям блага с одной, очень простой целью – склонить их на Свою сторону! – По принципу: «Ты соблюдаешь Мои законы, а Я со Своей сторону даю тебе всё необходимое для обеспеченной и безопасной жизни!»

Если сказанное сатаной является правдой, то в случае отнятия всех жизненных благ, праведник должен, по утверждению Люцифера, сказать: «Раз Бог не сдерживает Своих обещаний, то и я не буду больше подчиняться Его законам!» Тем самым сатана всеми силами хотел заставить Иова возмутиться против его Любящего Небесного Отца!

А разве сегодня нечто подобное не происходит в жизни каждого из нас? Разве не возникают у людей мысли: «А беззаконники-то живут лучше, чем честные граждане! Может быть, и мне пойти на какие-то нарушения, чтобы обеспечить себя и ближних моих определёнными благами?»

И если мы начинаем творить беззакония, то тем самым мы, образно говоря, льём воду на мельницу сатаны, показывая всем разумным существам во Вселенной на чьей стороне мы желаем находиться в этом великом противостоянии Добра и зла!

На чьей стороне, мой друг, находишься сегодня ты? Пока ещё не поздно, встань на сторону Бога! Наш Любящий Небесный Отец ждёт тебя!

Очень много страшного рассказано о дьяволе. Он пострашнее лютого зверя, а сколько он погубил хороших людей, талантов, разрушил добрых и благих начинаний.

Огромные массы людей и бесчисленное количество организаций и поныне борется с дьяволом, но он, как Кощей Бессмертный, бессмертен и неуловим.

Что если мы задумаемся — а кто же это такой всесильный дьявол? Где он живет, в одной стране или во многих, в лесу или домах? Всех земных зверей можно увидеть в зоопарке, в документальных фильмах или на картинках. А дьявола, о котором так много все говорят, которым пугают, стращают, никто не видел, даже художники и кинорежиссеры, создающие его образ, реального его не видели. Почему же?

Сатана, дьявол в Библии
Ответ простой. О дьяволе много говорится в христианском учении — Библии. И все верят, что существует дьявол, а большинству он очень удобен. Сделал что-то сам не так — это меня дьявол попутал, толкнул, потянул. Но спросим, когда и за какое место потянул или толкнул?

Кто-то высказал какую-то мысль, пришедшую от Бога, странную, необычную. Говорят: как ты мог додуматься до такого, а я нет, значит, это от дьявола.

Очень многие верят в Бога, о деяниях которого написана очень толстая Библия. Все согласны, что Бог невидим, согласны, что Бог продиктовал Библию, но не могут принять, что Бог живет в своем другом духовном мире.

Есть ли Бог и Дьявол в виде единой сущности?
Данный вопрос относится к мудрым и знающим людям, РЕЛИГИОЗНЫМ, ПРОСЬБА - НЕ ОТВЕЧАТЬ!!!
Наш мир - это дуальное зеркало. По одну сторону простирается физическая (материальная) реальность, по другую сторону метафизическая (духовная) реальность, неподвластная человеческому мировосприятию, но не менее объективная...
Мир бесконечен, а именно как бесконечна вселенная (где земля всего-лишь маленькая песчинка), так и корпускулярная бесконечность (Корпускула - мельчайшая материальная частица).
Духовный мир обозначается - Богом, материальный мир - Дьяволом. А именно душа живого существа - это и есть Бог, а материальная реализация - Дьявол... Т. Е. Бога и Дьявола НЕТ в виде единой сущности... Но они ЕСТЬ в виде любого живого существа, как единое целое (душа и материя), как весь мир, как все живое, как Вы, ибо Вы часть мира.

Дьявол в человеке. — Дьявол в животном. — Бесенята, духи и другие второстепенные персонажи. — Дьявол в чудовищах. — Другие адские дива. — Дьявол под иными видами. — Его печати и другие особые знаки. — Его вкусы. — Его гнев. — Его имена и возраст. — Где его можно повстречать? — Двойственность Бога и Дьявола. — Непочтительные действия. — Малый бестиарий Дьявола.

ЧЕЛОВЕК, ШЕДШИЙ ЗА КОБЫЛОЙ
Однажды ночью, возвращаясь из Бержерака, некий кучер неожиданно увидел, что какой-то человек, сбоку держа за узду кобылу, волочившую коляску, замедлял ее ход, следуя в то же время за ней в полном молчании.

Испугавшись, кучер обратился к Богу:

— Смотри Господи, чего хочет от меня этот человек?..

— Не говори с ним... оставь его, это Дьявол, и ему нужно только одно — чтобы, заговорив, его признали своим.

Библия пишет, что князем этого мира является сатана. И это правда, потому что в мире происходят многочисленные войны, болезни, царствует смерть, которая, собственно, является результатом отпадения человека от Бога (человек был сотворен бессмертным. В отношениях между людьми процветают ложь, клевета, предательство, корысть, манипуляции, ненависть и так далее. Или возьмите финансово-экономическую систему. Как и сказал Бог согрешившему Адаму - "в скорби будешь добывать хлеб себе". Так оно и есть на сегодня. Вместо того, чтобы жить в радости, любить и творить, основные силы и время человека уходят на то, чтобы добывать себе хлеб и хоть как-то обезопасить себя от постоянно надвигающейся на человека нужды. Все это не оставляет сомнений в том, что миром действительно правит не Бог, а дьявол (с попустительства, разумеется, Бога). Бог просто учитывает свободную волю человека, а человек пошел вослед дьяволу.
Что происходит в этой ситуации с верующим во Христа человеком? Рожденный свыше от Бога человек, добровольно отдает себя под власть Богу, искупается Христом от власти над ним дьявола и переходить в собственность Бога. Его дух, обновленный Богом, помещается в Небесные обители ( в духовные области, где царит Бог). На основании этого некоторые верующие ошибочно думают, что дьявол уже больше им не опасен. Но телом то человек то продолжает жить на земле, где царство дьявола и его твердыни. И человек неизбежно сталкивается и с тем порядком вещей, который установил на земле дьявол ( с болезнями, войнами, борьбой за существование, с человеческими пороками), а нередко и с самими ангелами тьмы в духовном противоборстве.
Что такое вообще идти по стопам Иисуса? Это значит войти в то духовное противостояние, которое ведет Иисус с князем мира сего, дьяволом, называемое Армагеддон. Иисус пришел, чтобы спасти и освободить этот мир от власти дьявола и вернуть его под власть Бога. Иисус в Своей жизни победил дьявола и показал нам, как нужно побеждать Его - не своею силой (своей силой дьявола победить невозможно), но Божьей -и "Они победили егокровью Агнца и словом свидетельства своего". Но процесс Божьего спасения еще не закончен, и продолжается, и верующие призваны Богом закончить то, что начал Иисус - спасти этот мир, вернув его под власть Божью.Утверждение на земле каждой истины, каждого Божьего проекта неминуемо встречает сопротивление дьявола (ведь он так просто свои территории и души не отдает). Приведу несколько примеров. Один мой знакомый начал делать интернет -радио. На этом этапе, мы с ним начали сотрудничать и я сделал одну программу, вышедшую в эфир. Тут же последовало сопротивление дьявола - мой знакомый лишился офиса, где была радиостудия. Тогда он перенес студию к себе домой. Неожиданно в комнате прорвала канализационная труба - компьютеры и дорогая студийная аппаратура были испорчены.Время создания радио было отложено.
Второй пример. Многим известна история с церковью в Киеве, где пастором Сандей Аделаджи. На них, фактические сейчас восстал весь мир - преследования со стороны властей, травля в обществе в СМИ, вдобавок со стороны религиозного мира их хулят и поносят. Сандей пытался сделать своих прихожан финансово независимыми, но, может быть, не учел того, что финансовая система этого мира - полностью под контролем дьявола (ничего пока нельзя сделать, чтобы обойти ее).
И так любое начинание Бога (еще со времени рождения Христа), подвергается усиленным нападкам дьявола, который видит в этом опасность для себя и своего царства. Любая церковь, миссия, проект, который основал Бог подвергаются нападками сатаны. И если сатане не удалось убить проект еще при зарождении, то он продолжает свои нападки далее - ссорит людей между собой, играя на их слабостях и амбициях, возбуждает борьбу за власть и так далее. Если и это ему не удалось, а Божий проект набирает силу и приносит царству дьявола большие проблемы, дьявол возбуждает против него весь мир, как это произошло с церковью "Посольство Божье" в Киеве.
Что касается индивидуального роста верующего, то в этом плане он призван освобождать свою душу (ум и чувства) от влияния мира сего, обновляться духом Божьим, потому что через не обновленный (плотской ум и похоти) на человека имеет влияние сатана. Даже возрожденного верующего дьявол может держать в своих объятиях (в подчинении себе) в тех сферах жизни, в которых человек не подчинил себя Богу (например, в той же финансовой системе). Поэтому дьявол противиться каждому откровению от Бога, потому что оно несет человеку свободу от власти дьявола.

Всем известны "Тимур и его команда",
а также злодей Квакин...и чего ему,гаду, было надо?...
Тимур добрые дела творил,Квакин-злые воротил.
Почему? встаёт вопрос-ведь человеки оба,
оба созданы одним Богом!
от свободы воображения,
разнообразия дельного,творческого досуга,
в Тимуре взросли мысли творца-созидателя,т.е. Бога.
А от окриков,надзора,запретов постоянных
в таких,как Квакин, взросли мысли дьявола-разрушителя,т.е. сатаны.

Бог и Дьявол... Основные персонажи проповеди средневекового священника. Кто они такие? Откуда взялись? Христианам проще объяснить этот вопрос: Бог существовал всегда, он был с начала времени, правда когда это начало случилось - неизвестно даже христианам. Сатана был создан позже самим Богом, Сатана - первый и прекраснейший из ангелов господних... Древние легенды приписывают к Библии и Евангелиям массу историй, не имеющих под собой практически никаких оснований, основанных только на фантазии их же авторов. Вполне ясно, что фантазия убежденного автора-христианина, будь он простым монахом или видным богословом, насквозь пропитана ненавистью, нетерпимостью, враждой и жаждой истребления всего инакомыслящего. Эта фантазия рисует нам картины, при виде которых даже современный человек может содрогнуться, не говоря уже о средних веках и обывателях тех времен. А может это не человеческая фантазия, а Божественная? Ведь, как известно, многие божественные тексты, включая Евангелие, были написаны под диктовку святого духа, одной из ипостасей Бога, а крупнейшие богословы средневековья гордились тем, что святой же дух диктовал им или наставлял их на путь мыслей истинных. Каким же больным и извращенным воображением должен обладать Создатель, описывая падшего ангела словами Апокалипсиса и приспешников своих? Какие только образы он нам ни рисует! Смесь человеческого и животного, помесь петуха, барса и дракона, с хвостом скорпиона и зубами льва... Даже имея богатое воображение, человек вряд ли сможет представить себе такое.
Но откуда взялся сам Бог и где искать истоки его существования? История человека, вероятные пути развития общественного сознания излагают нам самую, наверное, правильную теорию - историческую. Бог не существовал в мире древнего человека. Были неизвестные ему силы и принципы миропостроения, которые он принимал за чью-то волю. Будучи сам способным творить, создавать предметы и влиять на окружающую действительность действиями, имеющими, как основу, волю человека, древний индивидуум полагал происходящие в природе процессы волевыми, происходящими по чьему-то желанию. Исторически взрослея и развиваясь, человек приходит к осознанию того, что есть не только воля, но и ее носитель, существо материального или иного, неведомого ему, мира, чье желание движет этим миром. Так появляются различные духи - стихийные природные силы и создания. Духи не персонифицированы, они безлики и обретают собственные черты только с развитием человеческого сознания до уровня различия добра и зла. Эти понятия относительны для человека - то, что хорошо для одного плохо для другого: "у меня украли барана - это плохо и дух, который помог вору - злой дух, сегодня я сам украл барана - это хорошо и дух, который помог мне - добрый дух". К тому же времени можно отнести политеизм (многобожие), расцвет которого ознаменовался эпохой эллинизма (Древняя Греция) и Рима.
Но мысль не стоит на месте. Развитие сознания человека восходит до понимания дуализма - понимания того, что существует одно доброе начало и одно злое. При этом появляется персонификация - указание конкретного злого бога и конкретного доброго. Повседневная борьба за жизнь приводит к пониманию сути дуализма - бесконечной борьбы злого и доброго начал мира. Так появляются древнейшие религии дуалистического характера, например зороастризм.

Христианство явилось в мире своего рода революцией духовного сознания, поскольку в основе своей отвергает саму основу дуализма. Христианство ввело подчинение злого начала доброму, поскольку начало персонифицировано и только одно - Бог. Ему принадлежит верховенство и главенство над миром, он творец всего сущего, все существующее - только от него. Доброе творится по воле Божьей, плохое - по божъему попустительству. Понятно, что Дьявол не мог возникнуть просто так, как это сделал Господь, Сатана - творение Господне, ангел высшего чина. Сатана сидит у трона Бога и вершит вместе с ним судьбы мира.
Само слово "Сатана" можно перевести как "противник". Роль Сатаны в царстве Божьем была значительной - он обличал людей и их дела перед лицом высшей справедливости. Если гипотетически сравнить Суд божий с судом земным, то мы увидим, что Сатана играет роль прокурора, обвинителя. Его дело - показать все, что человек сотворил в земной жизни, уличить его грехи и злодеяния. Он добр, он - "сын зари", как его называет пророк Исайя, он - прекраснейший из божьих ангелов, бесконечно красивый и чистый. Одно из имен Сатаны - Люцифер, означающее "несущий свет", было известно задолго до появления христианства. Люцифер - так называли древние евреи звезду, что последней гасла на небе при восходе солнца. По легенде, эта звезда пыталась затмить само солнце, но потерпела поражение от небесного светила. Аналогия с историей Сатаны видна невооруженным глазом. Кроме того, Сатану-ангела и называли "утренней звездой".
Как же возник бунт Сатаны? Почему он стал таким? Ответ на этот вопрос христианство дает нам в своей обычно манере - манере верховной власти неба и земли: Сатана сделал выбор. Он проявил себя тем, что показал свою независимость и самостоятельность. Согласно учению отцов церкви, любой выбор кроме подчинения Богу есть грех - по принципу "кто не с нами, тот против нас". Любое свободомыслие наказуемо: и мысль и дело должны течь только так, как угодно Господу. Поэтому Сатана стал отщепенцем. Он решил, что может стать властителем и занять божественных престол и за это был низвергну. Проследим это по одному из любимых мною мест Ветхого завета - книге пророка Исайи: "Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю. А говорил в сердце своем: "Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера, взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней. Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: "Тот ли это ангел, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустыней и разрушил города ее, пленников своих не отпускал домой?" Что ж делать, даже в писании встречаются места, поражающие красотой слова и изысканностью оборота. Но вернемся к нашей теме.
Бунт Сатаны был поддержан ангелами, по крайней мере так говорят нам богословы и священные для них книги:
"И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним" (Апокалипсис).
Часть ангелов, последовавшая за Сатаной, последовала за ним и дальше, в ад, где, согласно учению христианства, стали демонами (чертями). Они утратили свое первоначальное обличие, стали безобразны и гнусны. В описании экс-ангелов христиане не жалели яда и ненависти, их изображали настолько ужасными существами, насколько это вообще возможно для безграничного полета человеческой фантазии.
Со временем образы Бога и Дьявола трансформировались, обретали новые черты в соответствии с представлениями человека о добре и зле, не меньшее влияние на них оказывало развитие морали и этических устоев общества. Бог изменился меньше, Сатана претерпел самые ужасные изменения и метаморфозы. Ему приписывалось все зло, которое человек видел вокруг себя. Но хуже всего то, что христианство приписало Дьяволу все, что не подходило под рамки Господа и его власти. Все, что отражало стремление человека к свободе, независимости, все, что раскрывало самые темные стороны его характер:, суеверия, волшебство - все это Дьявол.
Христианство породило немало хороших вещей, оно дало нам многих, чья жизнь стала примером добродетели не христианской, но человеческой. Вместе с тем Святая церковь стала источником ужаса и злодеяний, истинная сущность которых не может быть оправдана любовью к Господу. Достаточно сказать об инквизиции: самом страшном явлении человеческой природы и властолюбия. Заживо сожженные, зверски убитые, растленные и уничтоженные люди требуют своей доли сострадания, которого не смогла им дать церковь. Христианство стало не верой, оно стало прикрытием для свершения самых гнусных дел. Кто не верит - почитайте книгу Лео Таксиля "Священный вертеп" (в оригинале - "Скуфьи и скуфейники"), выложенную в библиотеке. Этот труд написан в 19 веке и, пусть он не является чисто историческим исследованием, он дает нам информацию, истинность которой заслуживает доверия. Лео Таксиль описывает историю папства в лицах с изложением многого, что церковь хотела бы скрыть, но не может. История пап-убийц, насильников и кровосмесителей, живших с собственными дочерьми и имеющих от них же детей поистине леденит душу.
Церковь претерпела не менее впечатляющие трансформации - приблизительно с того момента, когда в церкви оформилась власть первосвященников: епископов и пап. Церковь, Христова невеста, как ее называли первые христиане, была изначально добровольным сообществом посвященных, основанным на взаимной вере в Бога-творца. Но так продолжаться долго не могло, поскольку община требовала определенной организации и управления. Так появились епископы, а затем и папы. Расслоение представителей духовенства привело к тому результату, который является любимым коньком марксизма - фактическому появлению классов внутри самой организации. Церковь превратилась из общины верующих в самостоятельного субъекта, собственника, землевладельца. Можно даже провести аналогию между организацией государства, как общественного института, и церкви - те же принципы управления и осуществления власти и властных полномочий лишь с той разницей, что церковная власть, борясь за собственное превосходство над властью мирской, не признавала и не имела четких границ собственной подвластной территории. Церковь пользовалась и пользуется сейчас различными преференциями и налоговыми льготами, под видом богоугодных дел проворачивались темные делишки, приносившие папам и епископам баснословные богатства. Папы объявляли бесконечные крестовые походы, войны против турок и прочих неверных, объявляли "святые" года для приема паломников и пожертвований, и все это только для сбора денег для покрытия собственных расходов на охоту, пиры, многочисленных фаворитов и фавориток, подарки и, конечно же, междоусобные войны. Не раз римские папы одевали доспехи и становились военачальниками, брали приступом города, грабили и убивали собственными руками... Монахи святой инквизиции, присланные для избиения еретиков, носясь среди пожарища завоеванного города, кричали: "Бей их! Убивайте всех подряд! Господь узнает своих!" Этому нет оправдания... И быть не может. Став частью экономики и политики, церковь в первую очередь радела не о душах людей, а о собственной мошне. Думаете, что все это осталось в прошлом? Нет, церковь, как католическая, так и православная, являются сегодня крупнейшими собственниками, землевладельцами. им принадлежат бесчисленные количества недвижимости, драгоценностей, которые они никогда не потеряют - государство гарантирует это, провозглашая богатства церкви культурными, национальными ценностями и пямятниками архитектуры и искусства. Церковь, как сокровенное знание, как духовный центр исчезла.... Остались лишь верующие, слепо следующие заветам и слову кровожадного чудовища - Бога...
Христианство, как религия, выступает своеобразным фильтром общественного сознания. Прямо и косвенно, она всегда была ограничителем для человеческого развития. Тысячи, а может быть и миллионы людей, прошедших через мозолистые руки святых отцов стали тупоумными баранами, "стадом Христовым", паствой. Христианство не давало и не дает личности развиваться естественным путем - путем познания, она подменяет истины человеческие своими собственными, вымышленными. Церковь говорит от имени Бога, хотя нет ни одного действительно вразумительного доказательства, что Бога кто-то слышал. Устраиваются вселенские соборы, принимаются решения по вопросам веры, которые обязательны для каждого верующего, люди - епископы и папы решают, как жить людям, а потом преподносят нам это как волю Господа, которого они ни разу не видели, не слышали и существования которого за 2 тысячи лет они не смогли доказать.

А что же наши старые знакомые - Бог и Дьявол? Что стало с ними? Они медленно умирают... Умирают потому, что человек все-таки развивается несмотря на все препоны церкви, готовой загнать нас всех поголовно в одно большое стадо паствы Христовой и отправить на костер Апокалипсиса.
Нет уже речей проповедника средневековья, пугающего прихожан картиной пылающего ада, горящих грешников, тех ужасов и пыток, которых никто не видел на том свете, но видели на земле - в пыточных камерах святой инквизиции и церковных трибуналов. Современные проповедники превратились в слащавых шоуменов, улыбающихся нам с экранов телевизоров и залитых огнями сцен концертных залов. Их большое шоу "Христос любит вас", суть которого можно выразить примерно словами "как спасти вашу бессмертную душу за смешные деньги" нужно только для одного - деньги. Деньги попадают в карман проповедника, а не Господу, хотя ему как раз таки деньги не нужны совершенно. А дьявол превратился из ужаса в образ - образ бунтаря, отрицания. Он утратил свое первоначальное предназначение, перестал быть пугающим и карающим. Но образ Сатаны стал еще и поводом для не меньшего количества спекуляций, чем образ Господень. Но об этом - на другой страничке, посвященной сатанизму.

Если говорить о мотиве связи, или даже дружбы, между Богом и Дьяволом, нагляднее всего он выступает в крайне распространенном типе космогонического мифа, который можно резюмировать следующим образом: вначале были Воды, и над Водами носились Бог и Дьявол. Бог посылает Дьявола на дно океана с приказом принести немного глины, чтобы сделать мир. Оставляю в стороне перипетии этого космогонического погружения и последствия этого сотрудничества с Дьяволом в деле сотворения мира. Нас сейчас интересуют только центральноазиатские и юго-восточноевропейские варианты, в которых на первый план выдвигается или кровное родство между Богом и Дьяволом, или тот факт, что Бог и Дьявол совечны, или, наконец, невозможность для Бога сотворить или завершить Мир без помощи Дьявола. Так, например, в одном русском мифе сообщается, что ни Бог, ни Дьявол не были созданы, что они существовали вместе с начала времен. А согласно мифам, засвидетельствованным у южных алтайцев, у абаканских качинцев и мордвин, Дьявол был создан Богом. Но показательно, каким образом он был создан: дело в том, что Бог сотворил Дьявола в некотором роде из собственной субстанции. Вот что рассказывают мордвины: Бог стоял в одиночестве на скале. «Если бы у меня был брат, я бы создал Мир!» — говорит он и плюет в Воды. Из его плевка рождается Гора. Бог пронзает ее своим мечом, и из горы выходит Дьявол (Сатана). Едва появившись, Дьявол предлагает Богу побрататься и вместе сотворить Мир. «Братьями мы не будем,— отвечает Бог,— а будем товарищами». И вместе они приступают к сотворению мира. В варианте трансильванских цыган Бог страдает от одиночества. Он признается вслух, что не знает, как создать Мир, не знает даже, ачем это нужно. Тогда он швыряет свой посох — и из него выходит Дьявол. В финском варианте Бог смотрится в воду и, заметив отражение своего лица, вопрошает у него, как можно создать Мир. Но наиболее симпатичную и, в конечном счете, созидательную роль отводят Дьяволу болгарские легенды. По одной из этих легенд, Бог прогуливался в одиночестве. Он замечает свою тень и кричит: «Восстань, товарищ!» Сатана восстает из тени Бога и просит его разделить Вселенную на двоих: Землю — ему, а Небо — Богу; живых — Богу, а мертвых — Сатане. И они заключают договор об этом. В других болгарских легендах подчеркивается то, что можно было бы назвать «Божественной глупостью». Создав Землю, Бог спохватывается, что не осталось места для Вод, и, не зная, как разрешить эту космогоническую проблему, посылает ангела войны к Сатане за советом. В некоторых вариантах космогонического мифа (у алтай-кижи, бурят, трансильванских цыган) Бог сам признается в своей неспособности сотворить Мир и призывает Дьявола. Этот мотив космогонического бессилия Бога взаимосвязан с другой темой: неведением Бога относительно происхождения Дьявола. Но интерпретируется это неведение в разных мифах по-разному. В некоторых случаях (у алтай-кижи, восточных якутов, вогулов, буковинцев) то, что Бог не знает, откуда произошел Дьявол, еще сильнее высвечивает его неспособность и бессилие. В других вариантах того же мифа (у мордвин, цыган, буковинцев, украинцев) Бог ясно демонстрирует свою космогоническую мощь, но происхождение Дьявола ему все же не известно. Иносказательный смысл этого заключен в том, что Бог не имеет никакого отношения к происхождению Зла. Он не знает, откуда происходит Дьявол, следовательно, не отвечает за существование зла в мире. В сущности это — отчаянное усилие отмежевать бога от того факта, что в мире существует зло. Здесь мы сталкиваемся с морализирующим переосмыслением более древней мифологической темы. Точно так же в некоторых вариантах угринских и тюрко-монгольских мифов тот факт, что Дьявол родился из плевка Бога, рассматривается уже не как доказательство его частичной единосущности с Богом, но, напротив, как неопровержимое доказательство более низкого его положения. На уровне религиозного фольклора еще среди издавна исламизированных или христианизированных народов Центральной Азии ощущалась необходимость найти место Дьяволу не только как участнику сотворения мира — что можно понять как потребность объяснить происхождение зла,— но и рядом с Богом, как товарищу, порожденному желанием Бога избавиться от одиночества. Важно то, что такие мифы и легенды имели хождение в народной среде, что они даже пользовались определенным успехом: недаром мы обнаруживаем, что они сохранились спустя семь-восемь веков непримиримой борьбы церкви с ересями. В общем эти мифы и легенды входят в христианский фольклор на том же основании, что и другой мифологический материал, «очищенный» от язычества и усвоенный христианством. Для нас существенно то, что народная душа с удовольствием воображала себе, во-первых, одиночество Творца и его товарищество с Дьяволом, который исполнял при Боге роль слуги, сотрудника и даже главного советчика; во-вторых, божественное происхождение Дьявола, потому что плевок Бога, что ни говори, имеет все же божественное происхождение; и наконец, в-третьих — некоторую «симпатию» между Богом и Дьяволом, напоминающую нам «симпатию» между Создателем и Мефистофелем. Все это принадлежит фольклору, этому огромному источнику верований, мифов и концепций, не приведенных в систему, одновременно архаических и современных, языческих и христианских. Тем более важно убедиться, что более или менее сходные темы служили темами медитаций для индийских спиритуалов, мудрецов и мистиков. Но, обращаясь к Индии, мы обнаруживаем полную перемену декораций. Индия была одержима проблемой высшей реальности, Единого Существа, завуалированного многообразием и гетерогенностью. Упанишады отождествляли эту высшую реальность с понятием Брахман-Атман. Позже философские системы объясняли многообразие то — в веданте 3 — космической иллюзией, майей, то — в санкхье и йоге — динамикой материи, которая находится в непрерывном движении и непрерывно трансформируется, чтобы побуждать человека к поискам освобождения. Но досистематический этап индийской мысли представляет еще больший интерес для нашего исследования. В ведах и брахманах учение о единственной реальности включено в мифы и символы. Ведийские мифология и религия, на первый взгляд, представляют для нас парадоксальную ситуацию. С одной стороны, между девами и асурами, богами и «демонами», силами Света и силами Тьмы имеются различие, противопоставление и конфликт. Значительная часть Ригведы посвящена победоносным битвам бога-воителя Индры против дракона Вритры и асуров. Но, с другой стороны, во множестве мифов упоминается о единосущности или братских узах, связующих девов и асуров. Можно подумать, что ведийское учение пытается установить двойную перспективу: если в непосредственной реальности, в том, что происходит у нас на глазах, девы и асуры непримиримы, различны по своей природе, обречены на взаимную борьбу, то зато в начале времен, то есть до сотворения мира или до того, как мир принял свою нынешнюю форму, они были единосущны.

Создал Господь человека - Адама. Но было у создания того
тайное в теле, и не было явно пары сотворённому ему. Было
же видно подобие его и Бога.

Бог был, есть и будет мудрый, знающий, ведающий всё, поэтому
сделал он из ребра Адаму женщину Еву. Они были первыми людьми и
жили в Раю, как у Христа за пазухой.

Дьявол поначалу был подобен Богу и даже считался Им, когда появлялся
с посланием к Ангелам, Архангелам и Серафимам. Но злое слукавил:
соблазнил Адама и Еву.
Был изгнан с небес и за гордыню непомерную
Сатана. Построил он для изгнанных из Рая людей ад и для того, чтобы загубить
в них любовь друг к другу, придумал для них похоть. Будет де она
совращать их от любви мужчины к женщине, а женщины к мужчине.

Но Бог был, есть и будет мудрый, знающий, ведающий всё, поэтому
сотворил Он для человека лозу виноградную и поэзию звонкострунную.
Воспламенился человек чашей вина терпкого и поэтическим вдохновением
страстным, и сердце своё слушать мужчина пожелал. А оно от Бога, потому
любовью к женщине полнилось, и женщина воспламенилась к мужчине тем же.
Почивали они на лаврах и в славе своей любви, а Бог торжествовал победу.

ЛИЛИТ
(Еврейская легенда)

Когда бог создал небо, землю, всех животных и все растения-то взял лежащую под ногами животных глину и словом своим сотворил из нее человека.

Сотворил, дабы дивился он величественным деяниям господа и прославлял имя божье.

И поселил его в Эдеме.

И новосозданный Адам восхитился чудесами божьими. Обозрел он всех животных, всех птиц, все растения, изумился и восславил имя великого мастера.

И, ощутив себя одиноким, впал в тоску, в великую тоску.

И бог, видя одиночество Адама, сказал сам себе:

“Нужно создать для Адама нежную подругу, дабы человек вкушал отрады рая не в одиночестве”.

И поймал устремленное ввысь пламя и из его зыбких, порхающих языков сотворил первую женщину - Лилит.

И, посмотрев на свое создание, восхищенно оказал:

- Добра, ибо прекрасна. И подозвал к себе Адама.

Вложил маленькую руку Лилит в ладонь прачеловека и сказал:

- Адам, вот тебе подруга, прекрасная Лилит. Отражайтесь в глазах друг у друга, сердцами же любите друг друга. Плодитесь и размножайтесь. Адам, следуй за Лилит во все дни жизни твоей, а ты, Лилит, будь покорна Адаму.

Пристально посмотрела Лилит на Адама и почуяла запах глины. И почувствовала она, что взгляд Адама опустился тяжестью земною на плечи ее. И поспешно вырвала она руку из ладони Адама.

Взглянул на Лилит Адам, и разверзлась пред ним некая бездна красоты, и чаровала она, и влекла душу его к ужасной пропасти, к уничтожению.

И смежил он очи, где стоял страх, рожденный восхищением.

И когда вновь разомкнул он очи свои, уста его едва смогли вымолвить:

- Хвала тебе, господи, ибо создал ты прекраснейшее и совершеннейшее из всех творений своих. Создал ты венец всей чудесной вселенной твоей. Хвала тебе вечная и безграничная!

Лилит вняла словам его и томно склонила голову к плечу, первая довольная улыбка мелькнула на дивном лице ее.

Адам, пробуждаемый неким чувством, дотоле ему неведомым, пожелал вновь взять руку Лилит. Но Лилит ускользнула от Адама, подобно пламени.

И ощутил Адам, что сердце его приковано к светозарным стопам Лилит. И, следя за Лилит, увидел, что она стала на берегу пылающего золотом озера, где плавно плыли лебеди с белоснежным оперением.

С восторгом взирала Лилит на лебедей. Их гибкие, красиво изогнутые шеи зачаровали ее.

Нежным голосам позвала она лебедей. И когда опустилась на колени, чтобы приласкать их, то увидела на водной глади дивный, огненный облик, и когда постигла, что это ее отражение, восхитилась она собою и возгордилась.

Заплела она рассыпанные кудри, дабы косы вились по спине и плечам ее. И, восхищенная, взирала Лилит на образ свой и не могла насытиться.

Голубое небо, солнце и уголок рая отражались в зеркале озера.

И увидела Лилит, что солнце не столь огненно, как пламень очей ее и небо не столь бездонно, как глубина очей ее. В раю она - создание совершеннейшее, рай же и озеро исполнены сиянием лика ее.

Прилетели две яхонтовые бабочки с алмазными крыльями и сели на благоуханные кудри ее. Взглянула на них Лилит и улыбнулась:

- Как было бы прекрасно, если бы всегда оставались они на кудрях моих...

И стала срывать она цветы, что источали благовоние и тысячами красок переливались вокруг нее, и убрала ими свои волосы.

Поодаль стоял Адам, поглощенно следил за подругою и внезапно осмелился приблизиться к ней.

Когда Лилит увидела, что отражение Адама смешалось с ее отраженном, в гневе отпрянула она и яростный пламень очей своих устремила на Адама.

- Лилит, Лилит, прекраснейшая из ангелов, - чуть слышно произнес Адам, - что за цветы нарвала ты?

- Эти? Это чудо-цветы, тебе не понять их прелести, - презрительно оборвала Адама Лилит.

- Нет, душа моя, я знаю в Эдеме такие места, куда не ступала даже стопа самого создатели. Я видел там бесподобные цветы несказанного благоухания, деревья со светящимися листьями, отягченные сладостными плодами... Не хотела бы ты сейчас пойти туда со мною?

Так ласково говорил Адам, что на мгновение Лилит умерила гнев свой:

- Хорошо, Адам, пойдем, но не сегодня; после, после...

- Да, Лилит, нежная моя, пойдем, когда пожелаешь, но скоро опустится ночь; войди в шалаш, я возвел его неподалеку от соловьиных гнезд, он окружен роскошными цветами. Спи там, а я буду стеречь твой сладостный сон.

- Нет, нет, оставь меня одну. Я сегодня очень устала, - и в глубину рощи направила она легкие стопы свои.

-Адам не знал, что ответить. Молча понурив голову, побрел он за нею.

- Прошу тебя, Адам, оставь меня одну...

- Но Лилит, желанная Лилит, когда же мы увидимся и когда...

-Завтра, - как бы повелевая, снова оборвала Адама Лилит и в единое мгновение скрылась среди кустов.

Лилит, сидя у родника, прислушивалась к его хрустальной музыке, и любовалась райским небом. И жгучие гроздья звезд опьяняли сердце ее таинственным желанием.

И Лилит, опьяненная звездами, уснула на цветочном ковре и пробудилась от полного любовной истомы соловьиного пения.

Занялась заря, пронизывая каждый мельчайший комок земли неописуемым волшебством лучей и красок.

Адам же наполнил корзину плодами и цветами, направился к шалашу Лилит и еще издалека окликнул ее.

Ответа не было.

Вновь окликнул он, и вновь ему не ответили.

В нетерпении несколько раз прошагал он взад и вперед вдоль ручья, окидывая испытующим, взором все окрест. И не было видно Лилит.

Пошел он на берег озера, бродил но рощам, вновь вернулся к роднику. Лилит же все не было и не было.

“Что с нею, что с Лилит? - думал Адам. - Наверное зашла она в дальние рощи и заблудилась. Надо искать ее, искать!”

И оставил он корзину у ручья, там, где находился шалаш Лилит, и пошел искать подругу свою.

Целый день бродил Адам и громко призывал Лилит. Но безуспешно.

И настал вечер, и опустилась ночь.

Усталый Адам не смог в темноте отыскать обратного пути и уснул под деревом.

И лишь на рассвете, когда небо и рай были залиты млечно-белым сиянием, смог Адам отыскать тропу свою.

Бежал он, задыхаясь, и, еще не достигнув ручья, позвал издали:

- Доброе утро, Лилит!

- Только не подходи ко мне, я еще не умывалась. И внял Адам голос Лилит и с прежнею глубиною ощутил все муки свои. И гнев закипел в душе его. И захотел он сурово укорить Лилит, но сдержал себя.

- Где ты была вчера весь день? Я столько искал, столько искал тебя, - мягко упрекнул ее Адам.

- Вчера? Вчера я пошла на озеро и не увидела тебя, ты не пришел, - отвечала Лилит. - Потом поиграла с ланями, была в новых, неведомых мне местах. Как восхитительно пели там соловьи. Заслушалась я их пения и осталась там до вечера.

- Но когда же ты ходила на озеро? Я без устали искал тебя. А после обошел чуть ли не весь Эдем. Где же ты была?

- Но я ждала тебя и здесь, и на берегу озера, тебя же ни здесь, ни там не было, - резко ответила Лилит.

На мгновение Адам замолк. Он думал: неужели он не заметил Лилит? Этого не может быть, но...

И, желая примириться с Лилит, дружелюбно сказал:

- Прекрасная Лилит, посмотри, какие изумительные плоды принес я тебе.

- Постой, я еще не причесана.

- Для роскошных кудрей твоих принес я цветы, окропленные рассветною росою.

- Спасибо, есть они и у меня. Подожди еще немного, я скоро приду. И ждал Адам. И Лилит, порхающая подобно языкам пламени, пришла и стала перед Адамом, едва касаясь стопами земли.

- О, это те же великолепные плоды, что я нашла возле шалаша!

- Я принес их из тех чудесных мест, куда хочу повести тебя. Сейчас мы пойдем туда, не правда ли, душа моя?

-Пойдем, еще есть время, - сказала Лилит и села за трапезу.

Адам сел по левую руку Лилит.

- Ах, Лилит, - с горечью промолвил он, - и впрямь ты немилосердна. Извело меня одиночество.

И с тоскою обнял он Лилит, и, пылая всей душою, прижал ее к истомленной груди своей.

Лилит вырвалась из объятий Адама и, став поодаль, молвила плачущим голосом:

- Ты очень труб, Адам.

И обиженно повернулась к Адаму спиною.

И была спина ее златопламеннее пышнотканного пурпура зари, которым украшен был рай.

Взглянул Адам, и обмерла душа его. Нежно взял он руку Лилит и сказал:

- Лилит, жизнь моя, прости меня, Лилит, душа души моей, не смотри на меня столь молчаливо и грустно, говори со мной, улыбайся. Ах, как бы я хотел иметь тысячу ушей, дабы тысячу раз слышать твой сладостный голос и не ведать насыщения.

Лилит села. Воцарилось тягостное молчание.

-Адам, - прервала; молчание Лилит, - давно ли бог сотворил тебя?

- Давно, моя нежная.

- Что же ты делал в раю?

- Блуждал один - одинешенек да искал себе друга среди бессловесных животных.

- Неужто же ты не нашел себе подобного? - опросила она, окидывая Адама лукавым взором.

- Нет, Лилит. Потому господь и создал тебя для меня.

- Создал меня для тебя? Ха, ха, ха! - громко и весело рассмеялась Лилит.

Обидно стало Адаму. Вновь воцарилось горькое молчание.

-Да, да, - сокрушенно заговорил Адам, - бог создал тебя, дабы не был я один, дабы друзьями были мы... Жизнь моя иссякает из-за тебя, а ты?.. Ты не знаешь, что без тебя рай для меня невыносим и жизнь - сплошное мучение... Не по душе это господу, и когда он о том поведает, то весьма прогневается.

И дрогнул голос его, и зазвенели слезы в голосе его. Лилит взглянула на скорбное лицо Адама и залилась звонким смехом. Но лишь на мгновение. Затем взор ее смягчился: имя божье смирило ее.

- Но, Адам, почему ты так говоришь, почему ты плачешь? Ведь я всегда была добра к тебе.

И струящими пламя перстами пригладила она всклокоченную бороду Адама.

И сердце Адама исполнилось бесконечным умилением. Готов он был пасть к стопам Лилит и молить о прощении.

- Милый Адам, - ласково обратилась к нему Лилит, - поймай для меня этот летящий цветок.

- Это бабочка, а не цветок.

- Все равно поймай.

Адам побежал за бабочкой и не смог настичь ее.

- Хочешь, я сразу поймаю ее? - сказала Лилит и, порхнув в воздухе, в единый миг поймала бабочку.

- Видишь, Адам? Но до чего ты медлителен!

- Я не могу прыгать в воздухе, как ты, - обиженно оправдывался Адам. - Но я умею очень быстро бегать.

- И этого не умеешь, - возразила Лилит.

- Умею, - настаивал Адам.

- Не хвались понапрасну.

Адам настаивал на своем.

- Хорошо - сказала Лилит. - Лови меня, если поймаешь, подарю тебе плод, в Эдеме наисладчайший.

- Что же это за плод, тебе ведомый, а мне - нет, хотя все плоды рая успел я испробовать? - удивленно спросил Адам. - Как он называется?

- Поцелуй.

-Поцелуй? - повторил Адам в недоумении.

- Да, поцелуй. Когда одни уста приникают к другим. Не знаешь?

Адам размышлял: откуда это ведомо Лилит, как и когда она о том узнала? И посмотрел на Лилит с сомнением. А Лилит безмолвно смотрела в глаза Адаму, и взор ее, подобный языку пламени, пылающими лучами пронзил зеницы Адама и зажег душу Адама багряным огнем.

И покорно согласился Адам.

Резво и легко бежала Лилит, Адам же - стремительно, но задыхаясь.

То скрывалась в кустах Лилит, то откуда-то вылетала, то на мгновение останавливалась и говорила со звонким смехом: “Иди, лови, я жду!” И ждала, сложив алые уста в цветок лобзания.

Адам остановился, теряя рассудок.

-Адам, из чего тебя создал господь? - спросила Лилит, подходя к нему.

- Из земли, но по образу и подобию своему.

-Из земли? Из земли?.. Ха, ха, ха! - насмехалась Лилит. - Вот почему ты такой тяжелый, неповоротливый и грубый.

Адам распалился, разгневался и. собрав все силы, бросился к Лилит и чуть было не поймал ее и не сжал в объятиях, но пальцы его коснулись лишь кудрей Лилит. А Лилит в единый миг жаворонком метнулась ввысь и умчалась в чащи, весело захохотала и крикнула звонким голосом:

- Адам, приходи завтра, пойдем гулять по раю. И долгое время побежденный и пристыженный Адам стоял, как вкопанный, и, не мигая, смотрел широко раскрытыми глазами на чащи, скрывающие Лилит.

И снова пришел на заре Адам к роднику. Долго ждал он, пока, разубранная цветами, во всеоружии всех чар своих, не явилась Лилит.

- Что ж, пойдем в хваленные тобою места, - небрежно бросила она.

- О, бесподобная Лилит, хвала - это звук пустой. Ты должна своими глазами увидеть эти изумительные сады, ручьи, озерца, дабы постичь беспредельную роскошь райскую.

И Адам показал тропку, по которой следовало идти.

- Нет, пойдем так, - сказала Лилит, указывая в обратную сторону.

- Прости, любимая, но дорога - здесь, - мягко возразил Адам.

- Пойдем так, - повторила Лилит.

- Бесценная Лилит, эта дорога не столь хороша. Я знаю все тропинки, и та, что я показал - самая красивая. Прости, если я скажу, что ты этого не знаешь.

- Нет, - сердито сказала Лилит. - В конце концов, я так хочу, и разве этого не достаточно? А не то я пойду одна.

И направилась выбранной ею тропой.

Адам покорно последовал за нею. И через мгновение осмелился вымолвить:

- Дивная Лилит, умоляю, теперь пойдем по тропе, предложенной мною.

- Хорошо, - уступила Лилит, - будь по-твоему. И так все выходит по-твоему.

Сады по краям дороги были разубраны цветами, источавшими тысячу благоуханий, цветами тысячи тысяч видов. Стаи бабочек, подобных сновидениям, парили вокруг Лилит среди маков и трав. В рощах бананы и ананасы опоясали озера, где сверкающие рыбы резвились среди кувшинок и лотосов.

В густолиственной сени серебряные и горящие всеми переливами радуги павлины разгуливали с изумрудными пурпурными птицами. Райские и певчие птицы перепархивали с луга на луг.

На полянах, в воздухе, исполненном благоухания, там и сям летали подобные грезам птицы многоцветного пера и покоряющим душу пением на тысячу ладов изливали страсти свои.

Со златокорых деревьев свисали разымчивые плоды чарующих красок и очертаний.

Лилит срывала те плоды, что приглянулись ей, и наслаждалась ими. Лилит пленили райские места, не мигая, смотрела она вокруг, отходила назад и вновь смотрела.

- Душа моя, - сказал Адам, - здесь мой шалаш.

Но Лилит оставалась безучастна, не слушала она Адама и шла зачарованная, отрешенная от всего сущего.

Она скорее порхала подобно птицам, нежели шагала. Светозарные стопы ее не касались земли.

А Адам следовал за нею тяжелой и твердой поступью, не отрывая взора от ее кудрей, лучезарных, извивающихся, подобно языкам пламени.

Могучая, необорная волна чувства побуждала Адама простереться под стопами Лилит, и Адам, убыстряя шаги свои, подошел к Лилит, со страхом взял ее за локоть и, душевно обессиленный, молвил:

- Дивная подруга моя, взгляни вдаль - сколь величественен этот вид!

А вдали устремленные к небу горы с отливающими серебром снежными вершинами были погружены в голубую тишину. Бурля, неслись с высоких скал пенные воды и страшным грохотом переполняли пещеры, где отдыхали бархатные серны.

У горных подножий, вдалеке, шелком стлалось море, и его золотистые волны со светлым оперением легко набегали одна на другую и мчались к дальним, сверкающим изумрудами островам. Там расточали благоухание пестрые цветы и высокие пальмы качались под ласковым ветерком.

- Видишь, душа моя, как все прекрасно! Или я не говорил тебе? - прошептал Адам и нежно обнял Лилит.

- Неплохо, но моя тропа тоже хороша, - сказала Лилит, вырвалась из объятий Адама, прыгнула и стала на берегу ручья, который с веселым смехом катил разноцветные камешки.

- О, до чего хороши эти мелкие камешки, какие красивые у них цвета - смотри, вот алый, вот голубой, зеленый, золотистый... Адам, дай мне несколько камешков!

- Это еще что, Лилит... Я знаю и не такие - те сверкают, как солнце, прозрачны, как вода, тверды и очень красивы.

- Вот как... А где они, милый Адам, где они?

- Они далеко, в глубоких, бездонных ущельях, в расселинах скал, за дальними далями.

- Когда же ты принесешь их? Скажи, Адам, - и Лилит ласково положила руку на руку Адама.

- Если желаешь, милая, я пойду сегодня, а завтра принесу, - сказал Адам, радостно думая, что наконец-то сумел обрадовать Лилит.

- Иди, Адам, иди сейчас же, иди. Какой ты хороший, мой Адам, - и тыльной стороной ладони мягко провела она по лбу Адама.

Адам с бьющимся сердцем нежно взял прекрасную, как лилия, руку Лилит и прижал к губам. Сладость поцелуя пронизала сердце Адама до самого дна.

Затем он метнул на Лилит тоскующий взгляд. В глазах ее таились сладостные обещания, взглядом пожелала она Адаму доброго пути, и он стремительно пустился в дорогу.

И Лилит, чуть отдохнув, направилась к шалашу.

И внезапно встретился ей змий с высоко поднятой головою.

Лилит посмотрела в глаза змия, змий - в глаза Лилит. И оба замерли: оба были пленены друг другом.

Как влекло Лилит гибкое тело змия - гладкое, стремительное! Ей померещилось, будто оно проникло в ее тело.

Долго-долго смотрела Лилит, и змий, испугавшись молнии взора ее, прошипел и в единый миг скрылся в груде камней.

Между тем Адам, задыхаясь, бежал, желая скорее достичь ущелья прекрасных каменьев... Достигнув его, он с рвением стал собирать их.

Без устали, без уныния взбирался он на скалы и в их расселинах вырывал каменья зубами. Изранил он руки и ноги, но безропотно сносил боль, предвкушая восторг чаровницы Лилит.

И дивился тому, что с первого мига, когда он увидел Лилит, сердце его исполнилось неким сладостным и сладострастным чувством, и рай с того дня стал для него в тысячу крат прекраснее, и каждая прожитая минута обретала смысл и прелесть неизреченную...

На закате Адам с тяжелой корзиной, запыхавшись, добежал до ручья, где Лилит с нетерпением дожидалась его.

На руках она держала кошку с бархатной шерстью, которую все время гладила.

- Лилит, Лилит, душу пленяющая, вот я пришел и принес тебе каменья, - Лилит успела увидеть отражение Адама в воде, но повернулась к нему, словно только что заметила его.

- Это ты, Адам?

- Прости, душа моя, что я не мог вернуться еще раньше, - очень уж долог путь! Давно ты ждешь меня?

- Нет, Адам, я пришла только что. Не хотела приходить, болела голова, пришла просто так. Принес ли ты каменья? Посмотрим.

И, сдерживая нетерпение, метнула взор в сторону корзины.

- О, что за драгоценности, до чего они роскошны! - с восхищением воскликнула Лилит.

- Они называются драгоценностями? Откуда ты знаешь? - удивленно спросил Адам.

- Знаю, Адам, милый, дай я тебя поцелую, какой ты добрый!

И Лилит, не в силах сдержать свою радость, поцеловала Адама в лоб.

Адам, потеряв голову, простерся у ног Лилит и в изумлении наблюдал за нею, а она перебирала каменья, клала их на ладонь, любовалась ими без устали, улыбалась сама себе и вновь бросала каменья в корзину и вновь брала их в руки.

- Что за восхитительные алмазы с великолепными белыми лучами! Какие алые яхонты, какие чистые зеленые изумруды, какие аметисты, бериллы, - всех и не счесть, не счесть! О, нет им, нет им числа...

И Лилит играла с драгоценностями, украшала ими кудри свои и вновь пересыпала из ладони в ладонь, пока полная луна не поднялась из-за деревьев и не осветила в раю каждый куст и кустарник, каждый листок и росток.

Лилит сидела под гранатом. Тонкое лунное сияние подобно фате, овевало черты ее. Сердце Адама прыгало и готово было птицей выпорхнуть из груди его.

- Мудра ты, Лилит, бесподобная Лилит - поведай же мне, что за чувство угнездилось в душе моей с того мгновения, когда я впервые увидел тебя? Жажду расточиться у светозарных стоп твоих, жажду лобызать землю, что попираешь ты, жажду обратить солнце венцом для главы твоей и звездами вымостить стезю твою.

Внимала Адаму Лилит, и тихая усмешка мелькала на устах ее.

- Поведай, дивная моя Лилит, что это за чувство, от которого, когда я рядом с тобою, рай становится еще восхитительнее и жизнь - еще сладостнее, когда же я вдали от тебя, рай становится пустынным и уродливым, а жизнь - тяжелою и горькою! Во сне, наяву ли - тобою лишь полны мечты мои. Живешь ты в сердце моем и в очах моих.

И Лилит отвечала - со смехом, ,но холодно:

- Любовь! Адам, это называется любовью.

- Откуда? Откуда ты знаешь?

- Я давно это знаю, Адам.

- Любовь... Слово сокровенное и страшное! И вправду - любовь, ибо господь рек то же самое: “Любите друг друга”. И я люблю тебя, Лилит, тысячу тысяч раз любимая Лилит, я люблю тебя. И как могу я не любить тебя? Прекрасна ты, восхитительна, дивно прекрасна, тысячу крат прекрасна! И ныне мне ведомо, что любовь - душа всего сущего. Это любовь вложила в птичьи клювы нежные напевы ветерков и ручьев. Это от любви я вдыхаю благоухание гвоздик и тех цветов, чей запах подобен благовонию ладана, когда иду по тропам, тобою пройденным... И знаешь, Лилит, море, охваченное бурею, когда оно волнами, огромными, словно горы, бьется о прибрежные скалы, слабее и немощнее любви моей - она же властно зовет пасть к стопам твоим, преклонить пред тобою колена и замереть в безмолвии. Хочу осыпать тебя поцелуями, и в этих поцелуях души моей истаять и расточиться. Ах, как люблю я, как люблю я брови твои, нежная, желанная Лилит! Брови твои - свод, подобный радуге. Подобный радуге свод - брови твои над небом очей твоих. В небе очей твоих зримы мне млечные пути, где пылают тысячи тысяч солнц. Очи твои, горящие пламенем тысячи тысяч солнц, сжигают душу мою. Взирая в очи твои, да забуду я себя, да забуду весь Эдем, взирая в очи твои.

И поцеловал он очи Лилит, и поцеловал брови и ресницы ее.

Но безучастна к ласкам Адама была Лилит, об ином размышляла она.

- Что находится по ту сторону рая, Адам?

- Там земля, сухая и тернистая. Да сгинет земля - люблю я шею твою, Лилит. Бела и высока шея твоя, белее и выше тех нежных, стройных берез, что растут у райских врат.

И Лилит со смехом в глазах вытянула шею, и поцеловал Адам шею ее и вновь поцеловал со страстью.

- А кто живет на земле, Адам?

- Там живет сатана, Лилит, но да сгинет сатана. Безумно люблю я уста твои, Лилит. Уста твои - чудо рая, Лилит.

- А кто такой сатана, Адам? - прервала Лилит его сердечные излияния.

- Он супостат господа. Был он огнезарным ангелом, прекрасным и мудрым, но восстал он против бога, ибо возжелал быть равным ему. И господь покарал его: низверг его и подобных ему с небес, заклеймив их вечным проклятием. И да будут они прокляты!.. Люблю я уста твои, уста твои - нектар, исполненный неисчерпных и бездонных соблазнов, наслаждений неизреченных, где золотая пчела собирает мед наисладчайший. Голос твой - любвеобильные песни всех соловьев, нежнее щебета всех птиц голос твой. В едином сладостно-нежном лобзании уст твоих - наслаждение, раю всему равное, постижение вселенной и вечности - в едином лобзании уст твоих...

И сложил Адам горящие страстью уста, дабы поцеловать уста Лилит, но она ладонью своею прикрыла уста Адама и, с силой оттолкнув его, одним прыжком вспрянула на ноги.

Адам обмер и пал наземь.

- Мне хочется спать, - сказала Лилит. - Жду тебя завтра на берегу озера.

Вспорхнула подобно птице и скрылась в ночной темноте.

Затуманенным взором смотрел Адам вслед удаляющейся, искрящейся, сверкающей Лилит.

Утром Адам открыл глаза, увидел себя на земле - и не было рядом Лилит. Почудилось ему, что он еще дремлет. Вновь смежил он глаза - и не было рядом Лилит.

И внезапно вспомнил он последние слова Лилит. Быстрыми шагами поспешил он на берег озера, и, пристально смотря на все тропинки рая, стал ждать.

Сердце его колотилось от каждого шага лани, от каждого дуновения нежного ветерка, шелестящего в ветвях, тревожилось сердце его. Так в нетерпении прождал он до заката - и Лилит не пришла.

Отчаялся Адам и простерся на траве, смежив очи и мечтая о Лилит.

И стал ему внятен некий тихий голос в прибрежных тростниках; и подумал он, что томится там чье-то сердце.

Поспешно встал он, срезал тростник, проделал в нем лады и затирал.

Не звуки, а само горящее любовью сердце Адама капля за каплею стекало из горла тростника, став слезами и желанием, желанием и ропотом.

И пел он:

Лилит, Лилит, ты судьба моя!
Что без тебя бессмертие?
Ты - сладострастия рай, Лилит,
Ты - единственный рай чудес и волшебств,
Ты - мечта, восторг и чары, Лилит,
Ты - несказанная тайна, Лилит,
Источник солнечный ты, Лилит,
Источник всех соблазнов земных,
Дарующих жизнь и страдания,
Непобедимая женщина
Лилит, Лилит. вечная Лилит...

Ночь напролет бродил без сна Адам и пел о мучительной тоске своей, сжигающей сердце его. И на другой день вновь не явилась Лилит. Весь день бродил и стенал Адам. Горел он и жаждал, и ни единый студеный райский родник не в силах был остудить сердце его.

И решил Адам, что при встрече с Лилит бросит он ей тяжкие слова упрека, все ей прямо выскажет и даже пригрозит именем господа. Столь измучена была душа Адама, столь сильно измучена.

На закате же из гущи зарослей внезапно явилась Лилит во всеоружии чар своих, и пышно были украшены все прелести тела ее.

Как безумный, метнулся Адам к Лилит, в единый миг забыв весь гнев и все решения свои.

- И увидел он, что оживлена и резва Лилит и бежит она за извивающимся, черноблещущим змием, не отрывая от него взора.

Устремился за нею Адам и закричал, что было мочи:

- Остановись, Лилит, куда ты, остановись!

- А тебе что за дело, куда я иду? Что ты меня преследуешь? - гневно отвечала Лилит.

- Как это - что за дело? Ведь сам господь повелел мне следовать за тобою, а тебе - быть покорной мне, неправда ли?

- Мне - быть покорной тебе? Да кто ты, кто? Сгинь с глаз моих, ком ничтожной земли! - презрительно воскликнула Лилит, взметнулась в воздухе подобно пламени и исчезла.

Потерял терпение Адам и направился к богу - жаловаться.

- Господь мой, что за подругу даровал ты мне? - молвил Адам, сдерживая гнев - Ни разу не повиновалась она приказу твоему, не подчинилась мне. Соблазняет она меня, распаляет и, оставив неутоленным, скрывается. Сгораю я, когда я вдали от нее, сгораю и рядом с нею. Злой огонь она, язык огня палящего, мучаюсь я, истаиваю...

И бог успокоил Адама и проводил его. И призвал к себе Лилит. Но Лилит не явилась на зов господа. Прогневался бог и послал ангелов Сеноя и Сансеноя, дабы разыскали они непокорную Лилит и привели ее к престолу его.

И привели к нему Лилит. И, потупив взор свой, стала она пред господом. И творец пригрозил ей, молвив:

- Создал я Адама из земли и тебя - из огня, дабы вы дополняли друг друга. Должна ты любить его и тем паче быть покорна ему, супругу твоему, ибо для него создал я тебя. Когда же не покоришься ему, знай, что сурова будет кара моя. А теперь отправляйся к Адаму. Таково желание мое...

На берегу ручья, под ивой, опустив чело на ладонь, грустно сидела Лилит. Нежно печален был лик ее, бледный, словно жемчуг. И увял венок из райских роз в кудрях ее...

Адам ждал ее возвращения. Подошел он и сел рядом с нею, взял со страхом холодную руку ее и, сама нежность, еле слышно прошептал:

- Лилит, душа души моей, отчего ты грустна, отчего ты так грустна? Отчего не улыбнешься ты, моя нежно-прекрасная? Ах, сверкающая подобно солнцу Лилит, отчего ты безмолвствуешь? Или не ведаешь ты, что живу я только любовью твоею? Сожми сердце мое - и выжмешь из него лишь любовь мою к тебе, лишь любовь мою к тебе и ничего более. Любовь моя к тебе объемлет всю вселенную, всю вселенную...

И с беспредельным вожделением поцеловал он края кудрей Лилит и провел златоогненными кудрями ее по очам своим.

Но безмолвна и безучастна была Лилит, и взор недвижных очей ее был устремлен вдаль.

- Лилит, нежная моя, пойдем в шалаш мой, там приготовил я тебе трапезу из плодов наилучших. Нектар я взял у цветов и мед сладчайший - у пчел. Розами убрал я опочивальню твою. Отойдешь ты ко сну с самыми счастливыми грезами, и до рассвета я буду тебя стеречь у ног твоих. До рассвета буду я играть на свирели, дабы прилетели к нам нежные соловьи и канарейки, бабочки и райские птицы и будут петь и плясать и увеселять они тебя.

Но безмолвна и безучастна была Лилит.

Обнял ее тонкий стан Адам, поднял ее на руки и отнес в шалаш.

Утомлена была Лилит от волнений сердца. Устрашил ее недовольный взор господа. И безропотно возлегла Лилит на цветочном ложе.

Положил Адам голову ее на колени свои и восторженно, зачарованно взирал да хрустальную наготу Лилит, простертой на листьях пылающих пурпуром роз.

Смежила очи Лилит, и кротка была она и покорна подобно газелям, которых страшит и шелест цветов. И была она бледна подобно жемчугу. Ласкал Адам тело Лилит и шептал себе:

- Безумию, безумно люблю тело твое, ибо дивно сотворено тело твое. Светло тело твое, светлее, нежели блеск молнии во тьме ночей. Сосуд всех совершенных даров - тело твое, сад несравненный - тело твое, сад всех содроганий и желаний огненных. Благоуханнее тело твое, нежели мускус косуль эдемских, благоуханнее жасмина и лаванды, нарцисса и гиацинта, всех сладостных благовоний их, тропы райские в мечты погружающих. Благоуханнее перси твои, нежели нарциссы, росою небесною покрытые, нежели бальзам и ладан, что стекают с дерев Эдема, окропляя шаги господа.

И огненными устами лобзал Адам тело Лилит и вдыхал благоуханную свежесть его, и свежее было оно росы на кустах и травы в первые дни творения.

И огнепламенными перстами лобзал Адам перси Лилит и, душу свою изливая, говорил:

- Безумно, безумно люблю перси твои, Лилит, о ты, что совершеннее ангелов. Перси твои - два светозарных снопа нежноуханной гвоздики, двумя девственными розами увенчанные, два снопа, в безумие приводящих, с ума сводящих, и опьяняют они душу мою и разлучают с телом душу мою...

И поцеловал Адам перси Лилит и трепетными устами поцеловал печати персей ее.

Смежила очи Лилит, безучастна была она и не внимала Адаму.

- Лилит, Лилит, божественная Лилит, позволь мне поцеловать уста твои. В едином лишь бездонном лобзании уст твоих - наслаждение, раю всему равное, постижение вселенной и вечности - в едином бесценном, несравненном, неизреченном лобзании...

И забыл сам себя Адам, и ничего более не существовало для него. И были только уста Лилит, что лобызал Адам без насыщения и прекращения; впивая всю сладость Лилит, всю сущность ее, не насыщался Адам - и истаяла душа Адама, расточаясь в беспредельности лобзаний...

И внезапно изогнулась Лилит, освободилась от изнурительных, безумных, страстных до крови поцелуев Адама, метнулась прочь из шалаша и скрылась в лабиринтах ночного рая.

Адам лишился чувств и так пролежал до рассвета.

Когда же пришел он в себя, то вспомнил, что скрылась Лилит во тьме ночной.

И с разбитым сердцем воспрянул Адам.

Попытался он вновь разыскать Лилит, еще раз умолить ее, дабы не покидала она его.

Жалостливо, моляще выкликал он сладостное для него имя Лилит и слышал лишь гулкие отзвуки голоса своего.

Повсюду искал он ее: на берегах озер и у родников, в садах и пещерах. И нигде, нигде не отыскал следов Лилит.

Долго, долго блуждал он по тропам, где ступала Лилит, с тоскою целуя землю и травы, которых касались стопы Лилит.

Долго, долго просиживал он в тех местах, где обитала Лилит, и смежал очи, дабы увидеть Лилит.

И в видениях его Лилит представала ему желанной, еще более желанной, недоступно желанной.

И от видений этих с болью в сердце пробуждался Адам и, как безумный, метался, метался...

И достиг он границы рая, по другую же сторону ее простиралась земля, пустынная, необитаемая.

Очень устал Адам. Присел отдохнуть.

И, обхватив руками голову, скорбел он о мучительной доле своей и растравлял себя воспоминаниями о незабвенных и недоступных прелестях Лилит - и вдруг, точно во сне, услышал он радостный, светлый смех, подобный зову весны, и от этого смеха пуще забилось сердце его.

С упованием устремил он взор туда, откуда доносился смех... И увидел нечто страшное, то, что подобно черной молнии, затемняя и прожигая, до самого дна пронзило душу его.

Со стороны тернистой и мрачной земли, над стеною рая увидел он лик сатаны, черно-блестящие очи его, злые, коварные.

И увидел Лилит: повисла она у сатаны на шее, и кудри ее убраны были цветами, источающими любострастное благоухание.

И с беспредельным желанием лобзала Лилит уста сатаны. И оба смеялись, довольные и счастливые.

Адам обезумел от ревности и возопил во гневе:

- Ты ли это, Лилит, Лилит, Лилит?..

И услышал он страшный, победный хохот сатаны, что подобно грому прогрохотал над головой его.

И увидел, как сатана обнял Лилит и скрылся с нею среди просторов земли.

И ослепли очи Адама, ничего не увидели больше они...

Обезумел Адам, бродил, не зная покоя, по уединенным уголкам Эдема. Опустел для него Эдем, и пение птиц тяготило его.

- Лилит, Лилит, ах, Лилит, - воззывал он, стеная и плача, и плач его колыхал и опалял листву.

Каждою ночью в ужасных снах представала ему коварная Лилит в объятиях сатаны.

И душа Адама лишилась надежды и, проклиная бога и бессмертие, возжелал он себе кончины.

И внял господь стананиям Адама и, преисполнясь к нему жалостью, размышлял о том, что невозможен союз устремленного ввысь огня со льнующей в земле перстью.

И погрузил он Адама в сон и из ребра его создал ему новую подругу - Еву - чтоб по происхождению своему была бы Адаму покорна, могла бы любить только его и умела бы утешать его.

И отверз очи свои Адам и увидел рядом с собою новую подругу, не столь совершенную и огненно-прекрасную, как Лилит, но тоже прекрасную - и прекрасную по-человечески, наделенную душой человеческой.

И подошла Ева к Адаму и положила голову ему на плечо и нежно ему улыбнулась, устремляя преданный взор в ответ на грустный, мечтательный взор Адама.

Но Адам, сидя рядом с Евой и внемля шелесту розовых кустов, слышал в нем дыхание Лилит. В благоухании роз являлось ему благоухание Лилит, в песнях соловьев - голос Лилит.

Когда добрая Ева ласкалась к Адаму и черными кудрями своими закрывала ему лицо, то видел Адам лишь златоогненные кудри Лилит, закрывавшие весь небосвод.

Когда налетала буря, то видел он Лилит, стремительно идущую к нему, и когда молния раскалывала небо - то была огненная любовь Лилит, и раскалывала она душу Адама.

Когда смежал он очи свои, представал ему бесконечно прекрасный образ Лилит: когда взирал он на звезды - в звездах видел он очи Лилит, в бездонном же солнце - всю Лилит...

“Ева” звучало на устах его, но душа отзывалась: “Лилит”.

И когда он тщился забыть о Лилит и обнимал верную Еву, прижимал ее к груди и целовал - в те же миги в объятиях своих он видел Лилит, целовал Лилит, ощущал Лилит, только Лилит...

И жил Адам, ожидая и вожделея только Лилит, и умер Адам, стеная и мечтая лишь о Лилит.

1923 г. Венеция.

Дьявол выживания
Две тысячи лет назад, когда в мир пришел новый человек и сказал, что было бы очень клево никого не убивать и на зло не отвечать злом, то он был немедленно уничтожен. Его распяли не потому, что он какой-то там особенно нехороший. Его погубили не за то, что он высказал нечто из ряда вон кощунственное. Он погиб с такой же закономерностью и обыденностью, как добрый любитель животных в жаркой саванне, проповедующий голодному льву питаться духом святым, был бы банально этим львом съеден и троекратно обглодан. И это не хорошо, и не плохо, а именно закономерно. И было бы странно ждать иного конца.

И если бы это был или Человек, или Бог, то проблемы бы не было, как иногда шутят, говоря, что если нет человека, то нет проблемы. Если нет Бога, то проблемы тоже нет. Но дело здесь совершенно не в Человеке и не в Боге, а в мыслях, которые были брошены на плодородную почву. Мысль неистребима. Идея неуничтожима. Даже в том случае, если погиб ее носитель. И если зерна новых знаний обронены в землю коллективного сознания, или коллективного бессознательного, то нет такой силы, которая смогла бы отменить это действие. Человек уничтожим, даже Бог уничтожим. Мысль бессмертна.

Посмотрите на мир и признайтесь в том, что все прогрессивное подвергается сомнению, а все революционно прогрессивное общество стремится уничтожить на корню. И если вы – или случайно, или путем долгого и кропотливого труда – откроете новый закон, согласно которому машины могут питаться не бензином, а обыкновенной водой, зачерпнутой из речки, то – сочувствую вам, – вас ждут не лавры гения, а лавры Герострата, который хочет сжечь храм ради собственной славы. Вас сотрут в порошок и выпустят его в стратосферу. И будут правы. Потому как стоит им с вами согласиться, мир рухнет в один момент по вполне понятным причинам. Славу вы пожмете позже, много позже: о вас напишут книги и поставят вам памятники. Позже. Много позже. Но не сейчас.

Две тысячи лет назад в мир пришла мысль, что общество готово для того, чтобы отменить основные законы природы: стремление к выживанию и борьба за существование. Если вы подставляете вторую щеку, то вы явно и не стремитесь, и не боретесь. Даже сейчас эта идея кажется слишком абстрактной: не особенно чего-то люди подставляют друг другу щеки, а все больше склонны хлестнуть из автомата. Но присмотритесь к этому чуть внимательнее. Человек полностью избавился от всех врагов. В природе нет ничего такого, что может поставить под угрозу его существование. Существование отдельных индивидов – да, но человека как популяции на планете – уже нет. Единственный враг человека – сам человек. У человека больше не осталось никаких врагов, кроме него самого. И на протяжении этих двух тысяч лет после пришествия новой Идеи человек продолжает вести яростную, кровопролитную войну с самим собой. Он с удовольствием вел бы ее с кем-нибудь другим, но никакого равного противника просто не осталось. Здорово, если бы были инопланетяне. Можно было бы воевать с ними. Но их нет.

Иисус, который отправился в пустыню на сорок дней, вряд ли встретил там дьявола, который шлялся по пустыне в поисках кого-нибудь как следует искусить. Он уже пошел туда вместе с дьяволом. Дьяволом, который внутри нас, дьяволом, который всегда вместе с нами. И пока у нас есть кого бояться, пока мы отчаянно боремся с окружающим миром за свое место под солнцем, дьявол – это благо. Дьявол – это законы природы, которые помогают нам выживать и бороться за существование. Но вот все враги побеждены, и дьявол становится чудовищем. Популяция остается жизнеспособной за счет все более возрастающего уничтожения себе подобных. Змея, пожирающая собственный хвост.

Не Бог, а дьявол является первоосновой всего, началом всех начал. Бог – это более высшая ступень развития, как многоклеточный организм гораздо совершеннее одноклеточного. И если Бог отрицает дьявола, если он делает его своей антитезой, то он роет могилу самому себе. В дьяволе – Бог. И это не те притчи, где дьявол есть воплощение зла, а Бог, напротив, сосредоточие всего добра. Бог является или добром, или злом в зависимости от того, как он определяет дьявола. Если дьявол – это зло, то это значит, что Бог является еще более изощренным проявлением зла. Если дьявол – это добро, то Бог будет его более совершенным преемником.

Сейчас я попробую дать вам определение Бога и дьявола. Дьявол – это телесная борьба за существование, биологическая борьба за выживание. Если Иисус о чем-то говорил, то он говорил о том, что еще две тысячи лет назад эта борьба перестала быть совершенной для человека. Природа не предусмотрела, что человек обретет ум и речь, и начнет более не изменяться, но изменять окружающую действительность так, как он этого хочет. Бог, таким образом, – это война не рук и зубов, не острых когтей и прочных шкур, но умов. Война, слышите?! Не усики-пусики, и не мир во всем мире! Это совершенно иная война, где, действительно, нет смысла и нет места "око за око", где противоестественно нести в себе гнев и ненависть: они лишь дают пищу дьяволу, корм для одноклеточного нашего биологического прошлого.

Бог – это новый дьявол выживания, который стремится выжить еще более эффективно. Само течение жизни поворачивается вспять. Необратимая смерть становится обратимой, спасение человека в состоянии клинической смерти – рядовое дело даже для сельской больницы. "Девица не умерла, но спит", – помните? А ведь: "И смеялись над ним", – и совершенно напрасно смеялись. Слепые прозревают, глухие обретают слух. Вода превращается в доброе вино, а ведь не столь давно, много и много позже Евангелия, прогноз все еще был пессимистический, и Мальтус, размышляя о народонаселении, с грустью констатировал, что народонаселение увеличивается быстрее, чем извлекаются необходимые природные ресурсы, способные обеспечить этот народ и прокормить его. Но сегодня, если человечеству и грозит что-либо, то, скорее, умереть от обжорства, чем от голода. И это еще при всем том, что идет война против генетически модифицированных продуктов и растений (вода превращается в вино, ну не казуистика ли, а?). Ну и апофеоз, воскрешение Лазаря: не те ли это скандальные эксперименты с замораживанием и опыты с клонированием? Кто знает, куда приведет нас дьявол выживания через 20 лет? Через 30 лет? Через 100 лет?

Бог – это новая, более совершенная форма выживания. Она стремится обеспечить жизнь как можно большему числу особей в популяции. Бог противится абортам и отменяет право лишать человека жизни, какое бы самое кровавое преступление он не совершил. Бог переносит войну в новые, непостижимые для всего живого мира, полигоны, где эта война будет безопасна. Война, которая не ставит под угрозу выживание в его биологической форме. Информационные войны, холодные войны, психологические войны. Борьба умов, а не зубов и мускулов. Выживает не сильнейший, выживает умнейший. Все действия против телесной сущности человека – вне закона. Ударить, травмировать, ранить, убить – социальное табу. Стычки и перепалки приобретают словесный характер, "модальность мата", помните? Но даже это приобретает негативную презумпцию, осуждается. Модель идеального общества – гуманное общество, толерантное к многообразию его проявлений и форм, иногда самых диких и невежественных.

Бог – это дьявол выживания, продолжение дьявола, порождение дьявола. Иисус в пустыне встречался с самим собой, – и он превзошел самого себя! Сорок дней, последний срок, после которого душа смертного уходит навечно: то ли в рай, то ли в ад, то ли в небытие. Но Бог слеп, так как он отрицает самого себя! И пока он беспомощно тычет пальцами в стороны, отыскивая в воздухе воображаемого дьявола, война между злом и добром будет продолжаться. Продолжаться до бесконечности. Пока Бог не прозреет и не поймет, что он и есть – дьявол. А вернее – его более совершенная форма. Такая, которая позволяет бороться за выживание не уничтожением себе подобных, а, напротив, позволяя выжить и развиваться как можно большему количеству Людей, Человеков.

"И, коснувшись уха его, исцелил его". Агрессия бессмысленна, ведь зубы со временем не станут крепче, ногти только будут слоиться и зрение – притупляться. Телесная природа выживания, чудовище, змея, кусающая свой собственный хвост, сожрав всех своих врагов, истребив все возможные опасности, начинает пожирать сама себя. Характер этого явления, даже если он приобретает инструментальные свойства, ничего не меняет: пока мы мечем бомбы, минируем автобусы и устраиваем Хиросиму, – мы далеки от Бога, мы рядом во власти телесного дьявола выживания. Но и Бог далек от нас, так как он отрицает, что является более совершенным порождением нашего дьявола. Он говорит: вы – это не я, я нечто иное. И тогда он лжет. Или лгут те, кто вкладывает слова в его уста. Он и есть мы. Просто он взрослее нас на несколько тысяч лет. Или больше. Или меньше. Настолько, насколько нам этого захочется. Потому как Бог скажет только те слова, которые скажем мы.

Разве вам непонятно после этого, что у Бога есть чувство юмора? Да еще какое чувство юмора! И, возможно, если бы вы постигли природу этого юмора, вы бы месяц хохотали без перерыва! Ведь самая лучшая война – такая, которая ровным счетом ничем не угрожает человеку. Самая лучшая борьба – борьба за фикции, за псевдоидеи, за догмы и умозрительные теории. Даешь битву за урожай! Догоним и перегоним! Свободу Кевину Митнику! Свободу морковкам и репчатому луку! И в этом – весь Бог.

"Это было в седое, изначальное время. Бог тогда только создал землю, украшал ее деревьями, растениями, цветами.
Откуда не возьмись, появился дьявол, угрюмый, страшный, жадный. Ему ничего не нравилось на свете.
- Дай мне землю, -- говорит он богу.
- Нет, не дам, -- отвечает бог.
- Тогда дай хоть половину земли.
- Нет, не дам! – упорствует бог.
- Ну, хоть четверть земли, -- не отстает нечистый.
- Я же сказал тебе: не дам!
- Ну, хотя бы восьмушку земли, -- умоляет дьявол.
- Не дам! – грозно стоит на своем всевышний.
- Тогда дай земли малую малость, ровно столько, чтобы я мог приспособить в нее свою трость.
Надоело богу слушать и, чтобы отвязаться от дьявола он сказал:
- Возьми только не больше толщины своей трости.
Дьявол обрадовался и тут же начал сверлить тростью землю. Втыкал-втыкал, сколько было сил, и вытащил трость обратно. Оттуда шипя и извиваясь, вылезли змеи, большие и маленькие. От неожиданности бог вздрогнул, рассердился и хотел убить дьявола. Но он пустился бежать. Бог за ним вдогонку. Дьявол превратился в ведьму и, поднявшись на небо, схватился за луну, затмив ее собой. Тут он немного отдохнул, но бог догнал и ударил его колокольчиком. Ведьма удрала дальше.
Бог ненавидит дьявола, то и дело гоняет его. А дьявол, спасаясь, забирается на луну, отчего и бывает лунное затмение.
Говорят, что карагасы в старину, во время затмения луны, стреляли вверх, чтобы помочь луне вырваться из объятий дьявола-ведьмы"

Что же это за сети дьявольские?

Когда человек заразился грехом, то душа человека как бы открылась для влияния дьявола, и дьявол получил доступ сеять в душу человека всякое зло, и прежде всего он получил возможность сеять в душу человека гордость, греховные страстные мысли и стремления.

Дьявол оказывает действие не только на душу человека, но и на тело человека.

В Евангельском повествовании встречаются рассказы о бесноватых, о так называемых "одержимых". Это люди, у которых враг имеет влияние и власть не только над их душами, но и телами.

Если человек подчинен дьяволу, если исполняет во всем его волю, если творит грех и беззакония, то когда мы встречаемся с таким человеком, он может заразить нас своим внутренним греховным содержанием. Этот человек может быть как бы орудием дьявола, через которое он уловляет нас в свои сети.

Вот как многообразны, как страшны эти сети дьявольские, которые как бы распростерты над всем миром.

При. Антоний Великий, когда видел эти сети, ужаснулся и воскликнул: "Кто и как может избежать этих сетей?" — И он услышал ответ: "Только смирение может избежать сетей дьявольских".



Если человек несет величайший труд, величайший пост, величайший молитвенный подвиг, если человек полон самоотвержения по отношению к другим людям, но если нет смирения, он не может победить дьявола, он наверное будет жертвой дьявола и будет побежденным.

Когда мы произносим прошение: "Но избави нас от лукавого", то мы молим Бога, Отца Небесного, чтобы Он избавил нас от этих дьявольских сетей, чтобы нам не запутаться в этих сетях и не стать жертвой дьявола. Поэтому каждый из нас пусть старается победить в своей душе гордость, внимательно замечать и изучать свои грехи и недостатки и перестать гнушаться и презирать других людей».

А вот еще данные к характеристике темных сил — архиепископа Иоанна Шаховского: «Духи злые жестоко расправляются и со своими союзниками. Будучи мстительными и не имея возможности мстить своим врагам — Божьим людям, они всегда мстят своим друзьям... Допускается это обнаружение зла в мире, чтобы оттолкнулся от него человек. Неверующие в Бога, не верят и в совершеннейшее лукавство, в самоубийственность зла».

Фазиль Искандер. Сон о боге и дьяволе



---------------------------------
Искандер Ф.А. Собрание. В 10 т.
М.: Время, 2004.
Том 9, Козы и Шекспир, с. 641-675.
OCR: sad369 (г. Омск)
---------------------------------

Бог сидит на небесном камне и время от времени поглядывает вниз, на
Землю, как пастух на свое стадо. Рядом стоит дьявол. Он очень подвижен.

- Ну, смотри, смотри, что получилось из твоего возлюбленного
человечества, - насмешливо сказал дьявол Богу. - Все копошатся!
- Но ведь ты не можешь отрицать, что было величие замысла, - вздохнув,
отвечает Бог.
- Во всяком замысле главное - точность, - ехидно заметил дьявол. -
Величие замысла - оправдание неудачников.
- А чему ты радуешься? - спросил Бог. - Люди в меня в самом деле
недостаточно верят. Но и в тебя мало кто верит.
- Тут-то ты и попался! - обрадовался дьявол. - Я сам ни во что не верю!
И люди, даже те, что в меня не верят, в сущности, следуют моей вере.
- Логично, но противно, - сказал Бог. - Истина должна быть красивой,
иначе она не истина.
- Вот ты Бог, - продолжал дьявол, - ты ни в чем не сомневаешься, а люди
полны сомнений. Страшно далеки вы друг от друга!
- Я сомневаюсь больше всех, - сказал Бог.
- В чем ты сомневаешься? - удивился дьявол.
- Я пока не уверен - слишком рано или слишком поздно я послал на помощь
людям своего сына. Или все-таки вовремя? Если не вовремя, значит, я
способствовал напрасной гибели своего сына. Об этом думать невыносимо.
- Кто же развеет сомнения Бога? - вкрадчиво спросил дьявол.
- Только люди. Я на них надеюсь, - вздохнул Бог, - больше мне не на
кого надеяться.
- Значит, ты нуждаешься в людях?
- Да.
- А они нуждаются в тебе?
- Очень.
- Тогда какая между вами разница?
- Я твердо знаю, что нуждаюсь в них, чтобы оправдать свой замысел и не
быть виновным в гибели сына. А они еще не уверены, что нуждаются во мне.
Слишком многие не уверены. Вот в чем разница. Надо ждать, ждать, ждать, пока
они все не уверятся, что нуждаются во мне.
- Почему ты так переживаешь гибель сына? Ты же его воскресил?
- Воскресив его, я воскресил и память его о всех предсмертных муках. Он
успокоится только тогда, когда уверится, что муки его были не напрасны.
- Вот ты говоришь: надо ждать, ждать, ждать. А тебе не кажется, что
люди могут уничтожить друг друга, пока ты ждешь, что они в тебя поверят?
- Такая опасность есть. Но почему ты, дьявол, так обеспокоен этим?
- Мне будет скучно без них. Они развлекают меня... А ты не можешь
избавить их от этой опасности?
- В том-то и дело, что не могу. Если бы я мог избавить человечество от
самоубийства, я бы давно избавил и отдельных людей от самоубийства.
- Почему ты не можешь остановить самоубийства?
- По условиям моего замысла жизнь, как и добро, - добровольны.
- Чего ты ждешь от людей?
- Ответственности.
- А как же вера?
- Это одно и то же. Ответственный человек, думая, что он не верит в
Бога, на самом деле верит, только не знает об этом. И наоборот,
безответственный человек, думающий, что он верит в Бога, на самом деле не
верит, но не догадывается об этом.
- Как ты относишься к покаянию?
- Это очень серьезно. Любому грешнику надо дать шанс очиститься. Но мне
ли не знать, что многие люди каются, чтобы грешить с освеженными силами.
Кстати, про ад люди напридумали всякие страшные сказки. Но все на самом деле
еще страшней. Ад - это место, где человеку раскрывается со всей ясностью
бессмысленность его греховной жизни. Но при этом человек лишается права на
покаяние. От этого он испытывает вечные мучения. Его мучения удваиваются еще
тем, что он очень хочет, но не может эту правду передать на Землю своим
близким, чтобы они потом не испытывали этих мучений.
- Почему бы тебе эту полезную информацию не помочь донести их близким?
- спросил дьявол.
- Нельзя, - строго сказал Бог, - тогда они перестанут грешить не из
любви к добру, а из страха.
- Признаться тебе, в чем моя сила и в чем моя слабость? - вдруг сказал
дьявол.
- Ну!
- Моя слабость в том, - понизил голос дьявол, - только между нами...
Моя слабость в том, что я, в конечном итоге, не смог переподличать человека.
Все рекорды за ним!
- А в чем твоя сила?
- А сила как раз в том, что, если человек такой, это оправдывает мои
игры с ним. Оставь людей! Пусть копошатся! У самих под ногами дерьмо, а сами
в космос летают. Бедуин еще поднимает верблюда, а на космодромах уже
поднимают космические корабли!
- Да, караван человечества слишком растянулся, - с хозяйской
озабоченностью заметил Бог.
- Если верить слухам, которые ты же распространяешь, так говорят, ты
умнее всех. Зачем тебе люди?
- Никаких слухов о себе я не распространяю, - возразил Бог. - Это люди
научили тебя подхамливать? Что касается разума... Главный признак
существования разума - это его повторяемость в других. Уразумить людей -
значит убедиться в собственном разуме.
- Люди говорят, что ты иногда вмешиваешься в их дела и наказываешь зло.
- Никогда! Наивные люди думают, что, если зло где-то потерпело крах,
значит, это дело моих рук. Случайность. По этой логике получается, что, если
зло побеждает, значит, моя рука ослабла. Ни то, ни другое!
Я вложил в людей искру совести и искру разума. Этого достаточно, чтобы
весь остальной путь они прошли сами. При всех своих страшных заблуждениях
они, в конце концов, исполнят мой замысел, если будут раздувать в себе искру
совести и искру разума.
Но если они этого не смогут сделать сами, вот тогда я спущусь к ним и
припомню им судьбу своего сына! Многим будет нехорошо!
- Значит, ты никогда не вмешиваешься в дела людей?
- С тех пор, как послал к ним сына, - никогда! - отвечал Бог. - Если бы
я по своей воле их поправлял, это нарушило бы чистоту моего замысла. Другое
дело, что некоторые чуткие люди, предугадывая мое неодобрение, сами себя
поправляют. И это хорошо.
- А в незапамятные времена ты вмешивался в дела людей? - спросил
дьявол.
- Изредка, - отвечал Бог, подумав. - Помнится, мне понравились
скандинавы. И я направил Гольфстрим вокруг Скандинавии, чтобы они от холода
не впали в слабоумие. И они оправдали мои надежды.
- А был всемирный потоп или не было? - вдруг ни с того ни с сего
спросил дьявол. - Я что-то его прозевал.
- Потоп был, но не такой уж большой, - с усмешкой ответил Бог. -
Древние евреи, описывая его, погорячились... Маленькие страны преувеличивают
свои беды, а большие страны не могут их обозреть... И как это Ной мог
поместить в свой ковчег каждой твари по паре? Какой величины должен был быть
ковчег? Так и видишь Ноя, который носится по Африке, сгоняя слонов, антилоп
и тигров! Нет, Ной поместил в свой ковчег только своих домашних животных,
рассчитывая на них как на живую провизию.
- Выходит, в жизни сегодняшних людей от тебя нет никакой пользы?
- Как нет! - воскликнул Бог. - Я единственная в мире инстанция, которая
не отклоняет никаких жалоб! Я умиротворяю тех, кто от всей души, от всей
безвыходности жаловался мне.
- Но ведь бывали на Земле чудеса. Разве это не дело твоих рук?
- Нет, - отвечал Бог, - чудеса в самом деле бывали, но не по моему
велению. Необычайной силы взрыв веры внутри человека преобразует его
организм, и свет загорается, слепой становится зрячим. Но не я сказал: зри!
- А может ли государство прожить без лжи? - вдруг спросил дьявол,
видимо, вспомнив инстанцию, которая нередко отвергает жалобы.
- Может, но ему для этого не хватает мужества. На каждую ложь
правительств народ отвечает тысячекратным обманом. Сиюминутная выгода лжи
перекрывается огромной невыгодой государства от этого обмана. Но правители
этого не понимают.
- Кстати, где сейчас душа Ленина? - неожиданно спохватился дьявол.
- В раю.
- Как в раю? - радостно оживился дьявол.
- Самых буйных борцов я отправляю в рай, - ответил Бог. - Там они
испытывают самые адские мучения, видя, что в раю борьба невозможна.
- В таком случае скажи, что с Россией?
- Россия - моя боль. Она потеряла волю к жизни.
- Почему?
- Потому что россияне думают, что Ленин за них думает в мавзолее, - с
горькой иронией ответил Бог.
- Почему они так думают?
- Они так думают, потому что не хотят думать. Не думать - грех. Вот они
и кочуют, как безумный кочевник за миражом несуществующего стада. Пора бы
укорениться, угнездиться... Надо встряхнуть Россию надеждой!
- Почему нет программы этой надежды? - полюбопытствовал дьявол.
- Программа пока невозможна, потому что всеобщее воровство не поддается
учету. И тем не менее, надо сотрясти Россию надеждой. Для начала необходимо
создать алмазной чистоты и твердости центр. И тогда человек, обиженный
чиновником в любом конце страны, скажет: я буду жаловаться в Москву!
И чиновники, зная, что Москва тверда и чиста, как алмаз, приутихнут. А
граждане, видя такое, воспрянут духом. И начнется кристаллизация чистоты по
всей стране.
Иначе - бунт. И люди скажут: лучше узаконенное беззаконие, чем
бессильный закон. И обиженные чиновниками сами станут чиновниками и будут
мстить за свои былые унижения. Дурная бесконечность...
Но уже есть проблеск надежды. Один москвич недавно сказал своим
друзьям: задумавшись о судьбах нашей заблудшей Родины, я сам вдруг
заблудился посреди Москвы. И тогда я понял, что Россия заблудилась, потому
что слишком много думала о заблудшем мире.
Он нащупал правду. Первая заповедь идущему: не заблудись сам.
(Тут я забыл кусок диалога.)
- Я верю, - сказал дьявол, немного подумав, - что жизнь на Земле создал
ты. Ты бросил семя жизни на Землю. Это факт. Но многие люди говорят, что
жизнь на Земле за миллионы лет постепенно возникла сама. Как бы ты это
оспорил?
- Это глупо, - ответил Бог, - это все равно что сказать: я смотрел,
смотрел, смотрел на девушку, и она постепенно забеременела.
- Убедительно. Но как объяснить чудо того, что ты из бездушного
существа создал человека?
- Но разве не чудо, - ответил Бог, - что человек к дикому, бесплодному
дереву смоковницы прививает веточку плодоносной смоковницы, и целое дерево,
подчиняясь этой веточке, делается плодоносным. Я вложил во все живое
возможность прививки добра, готовность к цветущей плодоносности.
- Но тут была плодоносная веточка?
- А там был я. Надо удивляться не плодоносной веточке, а готовности
бесплодного дерева радостно подчиниться ей.
- А кто создал тебя?
- Бестактно надбивать яйцо о курятник. Бестактный вопрос Богу: кто
создал тебя? Ты сначала уразумей все, что было создано разумом и совестью, и
тогда само собой поймется, откуда Бог. Так что потерпите. Разве мать говорит
ребенку правду, когда он спрашивает: откуда я взялся? Подрастет и сам
поймет.
- Так, может, ты тогда скажешь, откуда взялся я? - спросил дьявол.
- Я хотел понять, - вздохнул Бог, - не может ли разум сам выработать
совесть. Я вложил в тебя только искру разума. Но она не выработала совести.
Оказывается, сам ум, не омытый совестью, становится злокачественным. Так
появился ты. Ты неудачный проект человека.
- Я неудачный проект человека?! - возмутился дьявол. - Это человек
неудачный проект дьявола! Кстати, ты, кажется, слышишь, о чем говорят люди
на Земле?
- Даже слишком хорошо, - ответил Бог. - Иногда хочется уши заткнуть, но
нельзя! Самое грустное в человеческих разговорах - их мелочность, лукавство.
- Ох и докопошатся они у меня! Ох и докопошатся! - неожиданно вставился
дьявол, словно сам устал от человеческого лукавства.
(Опять забыл кусок диалога.)
- Если ты не можешь перехитрить смерть, стоит ли хитрить вообще, -
задумчиво продолжал Бог. - Но изредка люди бывают остроумными. Недавно один
австралиец сказал: я не поздоровался с этим подлецом, которого не видел
много лет, но при этом сделал вид, что мое отдаленное сходство со мной в
действительности ошибочно.
Я хорошо посмеялся. Мой человек! Ему даже подлеца было жалко, поэтому
он ухищрялся.
- Да он просто трус! - не без ревности выпалил дьявол.
- Опять формальная логика, - напомнил Бог.
- Тогда скажи, что такое мужество? - спросил дьявол.
- Мужество - никогда не поддаваться твоим соблазнам, - ответил Бог.
- Да, в деликатности тебе не откажешь, - заметил дьявол. - Значит,
женственность - поддаваться моим соблазнам?
- Нет, - ответил Бог, - символ женственности - это руки, укутывающие
ребенка. И все, что делает женщина, должно сводиться к укутыванию, а если
нечем укутывать, укутывать собой.
- Ты говоришь, женственность - это склонность укутывать. А люди
считают, что женственность - это заторможенная склонность раздеваться.
- Всему свое время, - несколько загадочно ответил Бог.
- Кстати, забыл спросить, - вспомнил дьявол, - почему многие люди в
старости делаются вздорными, неуживчивыми, непредсказуемыми?
- Переходный возраст, ломается характер, - просто ответил Бог. - Чтобы
умереть без стыда, надо жить со стыдом... Сейчас наблюдал забавную сцену на
Земле. В одном кафе вздорный пьянчужка пристал к тихому алкоголику, чтобы
тот с ним выпил. Но алкоголик не хочет с ним пить, он стесняется его.
- Почему?
- Потому что пьянчужка позорит занятие алкоголика. Настоящий алкоголик
склонен к системе, а у пьянчужки нет системы. В целомудренном протесте
алкоголика бездна юмора.
- Странные у тебя развлечения, - заметил дьявол.
- Порой и мне хочется передохнуть, - сказал Бог. - Думаешь, легко
веками следить за людьми? Иногда я думаю: а не начать ли все на другой
планете?
- Вот человек, - обратился дьявол к Богу, - он убедился в своей
заурядности. У него - ни ума, ни таланта. А видит, что есть люди умные,
талантливые, предприимчивые. Что ему делать? Как ему не озлобиться на тебя,
на судьбу, на людей?!
- Как что ему делать? - удивился Бог. - А кто ему мешает быть добрым,
внимательным, хотя бы к близким? И этим он может перекрыть все умы и
таланты. И кто ему мешает целовать своего ребенка, наслаждаться цветущим
садом, купаться в море в жару?
- Это легко сказать! - раздраженно заметил дьявол.
- Это не только легко сказать, это радостно сказать! - уточнил Бог.
- А если нет и доброты? - настаивал дьявол.
- Так уж и ничего нет! - воскликнул Бог. - Значит, ты успел над ним
поработать!.. Отлегло, - вдруг улыбнувшись, добавил Бог, кивая на Землю. -
Сейчас один рассеянный человек зашел в море по горло. И тут он ударил себя
ладонью по лбу, вспомнив, что не умеет плавать, и вернулся на берег. Люблю
рассеянных... Рассеянные не видят близкое, нужное им, но видят далекое,
нужное всем.
- Ты хочешь сказать, что я никогда не бываю рассеянным? - подозрительно
спросил дьявол.
- Ты сказал, - ответил Бог.
- Меня беспокоит один вопрос, - сказал дьявол. - Можно ли назвать
сахарный тростник мыслящим тростником?
- Это тебе Фидель Кастро поручил спросить? - насмешливо заметил Бог.
- Нет, это я сам! Умоляю, ответь мне на этот вопрос!
- Ах, да! - вспомнил Бог. - Дьявол - сладкоежка. Запомни раз и
навсегда: сладость сладости и сладость мысли не умещаются в одной голове.
- Тем хуже для такой головы! - мрачно ответил дьявол. - Я докажу, что
сладость сладости сильней! Собственно, я уже это доказал!
- Если б доказал, не спрашивал бы, - ответил Бог.
- Человек грешит, - уверенно продолжал дьявол, - потому что недобрал
сладости. Все его грехи отсюда!
- Когда он поймет, пусть иногда горькую, сладость мысли, он ограничится
сладостью арбуза, - спокойно ответил Бог.
- Человек никогда не ограничится сладостью арбуза! - вскричал дьявол. -
Никогда! Вот почему твой замысел обречен! Человек любит женщин, власть,
богатство! Даже обман ему сладостен! Человек влюбчив, вернее, влипчив, и ты
с этим ничего не поделаешь!
- Вот отлипнет он от тебя, и все пойдет по-другому, - сказал Бог, - но
это он должен сделать сам.
- Ничего нет выше сладостной дрожи соблазна! - воскликнул дьявол. - О,
если б твое учение вызывало сладостную дрожь соблазна! Все люди, и я вместе
со всеми, ринулись бы за тобой!
- Ты с ума сошел! - повысил голос Бог. - Это все равно что слушать
музыку Баха в публичном доме!
- А почему бы не слушать музыку Баха в публичном доме? Где же
равенство? - дерзко спросил дьявол.
- Ритмы не совпадают! - оборвал его Бог. - И хватит об этом! Соблазн -
энергия любви в когтях у дьявола. Для любящих нет соблазна. Поэтому мое
учение основано на любви.
(Опять забыл кусок диалога).
- По-моему, тебе вообще страстности не хватает, - упрекнул дьявол Бога.
- Страстность я проявил один раз, когда создавал человека. Но, чтобы
сохранить человечество, нужна мудрость, а не страстность. Страстность, как и
в постели, всегда предчувствие конца. А у меня впереди вечность... Кстати, о
человеке... Один шалунишка, - кивнул Бог на Землю, - сейчас сказал своему
отцу: ты говоришь, что Бог создал человека по своему подобию. А у нас в
учебнике написано, что есть человекообразные обезьяны. Значит, обезьяна
похожа на человека, человек похож на Бога, и выходит - Бог похож на
обезьяну.
- Ха! Ха! Ха! Держите меня! - расхохотался дьявол. - Устами младенца -
сам знаешь, что! Я надеюсь, ты его не накажешь за эту логическую цепочку?
- Нет, конечно, - сказал Бог, - но какой ученый дурак ввел этот термин?
И куда смотрела церковь?
- Кто бы ни ввел - метко замечено! - воскликнул дьявол. - А что лучше,
- после некоторой паузы вкрадчиво спросил дьявол, - роза или бутон розы?
- Розу надо нюхать, - ответил Бог, - у нее нет другого будущего. А
бутоном надо осторожно любоваться. Он - путь к розе. А путь - всегда
радость.
- Одновременно нюхать розу и, скосив глаза, осторожно любоваться
бутоном? - с такой невинной иронией спросил дьявол, что Бог ее даже не
заметил.
- Можно и одновременно, - простодушно ответил он.
- Старческие радости! - воскликнул дьявол. - Зачем мне занюханная роза!
Бутон распотрошить - вот упоение! Распотрошить! Тут сразу проглотишь и
бутон, и будущую розу, и путь к ней! Распотрошить - лучшее слово в языке!
- Так думают все бунтовщики, - вздохнул Бог. - Им скучен путь, а это
самое интересное в жизни.
- Но если ты так круто не согласен со мной, почему ты меня до сих пор
не уничтожил? - спросил дьявол.
- Глядя на тебя, я узнаю истинное состояние человечества, - отвечал
Бог, - хотя ты, конечно, действуешь вполне самовольно. Именно потому, что ты
действуешь самостоятельно, ты мой точный инструмент.
- Взбесившийся инструмент, ты хочешь сказать? - язвительно заметил
дьявол.
- Инструмент, отражающий степень бесовства людей, хочу я сказать, -
спокойно поправил его Бог.
- Кстати, - вспомнил дьявол, - несмотря на то, что, по твоей мерке, за
мной тысячи грехов, я не внушал Иуде предать твоего сына... Соблазнами этого
мира пытался его прельстить, но не предавал.
Но как сын Бога не мог разглядеть в Иуде предателя? Всюду таскал его за
собой. Было время разглядеть его, но он не разглядел. Разве это не глупо?
Кажется, у него и с юмором было не все в порядке...
- Подозрительность - величайший грех, - отвечал Бог. - Лучше погибнуть
от предательства друга, чем заранее заподозрить его в предательстве.
Заподозрить человека в предательстве - осквернить Божий замысел в человеке.
Мой сын, конечно, видел все слабости Иуды. Но: "Ты меня предашь", -
сказал он только тогда, когда убедился, что в душе Иуды этот замысел вполне
созрел.
Мой сын до последнего мгновения ждал, что Иуда найдет в себе силы
самому разрушить в себе этот замысел, не дав ему созреть.
А с юмором у моего сына было все в порядке. Но апостолы, потрясенные
его гибелью, сочли неуместным вспоминать все его шутки. И напрасно.
- Если ты так жаждешь, чтобы люди в тебя поверили, почему ты не дашь
точный знак своего существования?
- Тогда они придут ко мне ради выгоды или из страха. Но такая
насильственная вера ничего не дает человеку. И они испортят мой замысел. Они
придут ко мне без той душевной работы, которая с радостной добровольностью
приведет их ко мне. Но, в сущности, такой знак есть... Стой! - вдруг
воскликнул Бог с лицом, искаженным внезапной болью. - Японский мальчик,
назначенный на какую-то должность в классе, спешил на школьное собрание. В
метро, поняв, что он безнадежно опоздал на собрание, он только что бросился
под поезд, и поезд раскромсал его! Вечная слава японскому мальчику! Вот оно,
японское чудо!
- Ты же его мог остановить! Почему ты его не остановил?! - воскликнул
дьявол. - Даже я никогда не причинял зла детям!
- Если бы я его остановил, погибло бы все человечество, - печально
сказал Бог. - Но я никогда не забуду японского мальчика.
- Пусть погибло бы все человечество, а мальчик остался бы жив! -
возразил дьявол. - Говорят, я жестокий! Это ты жестокий! Да и почему бы
погибло все человечество? Отговорки!
- Молчи, болван! - крикнул Бог. - На моем сердце миллионы шрамов от
боли за человека! Если б я остановил японского мальчика, я должен был бы
остановить все войны, все жестокости людей! Если я буду все это
останавливать, люди никогда не научатся самоочеловечиванию. О, если бы
пример этого японского мальчика заставил корчиться от стыда всех взрослых
людей, забывших о своем долге!
И если бы я спас его, как бы взглянули на меня души невинных людей,
именно в этот миг погибших на Земле?! И каждая такая душа была бы вправе
спросить у меня: а почему ты меня не спас? Что я этой душе отвечу?
Если бы я вмешивался во все жестокости и несправедливости, человечество
окончательно отупело бы и оскотинилось! Всякое вмешательство даже со стороны
Бога ничему не учит!
Жизнь - это домашнее задание, данное человеку Богом. Как в школе. И Бог
же будет выполнять это задание вместо человека? Нелепость.
Я людям дал средство - совесть и разум. Люди, ваша судьба в ваших руках
- действуйте сами, сами, сами. А в минуту слабости вам поможет вера - мой
ободряющий кивок! Я открыл путь. Да, он трагический, но это путь из
катастрофы. Добро беззащитно без памяти о зле. Но, чтобы сохранить память о
зле, и зло должно быть нешуточным. Вот почему я допустил зло, которое надо
победить людям, чтобы навсегда сохранить память о нем. Надо победить его
людям, а не устранять Богу.
- Однако ты страстный, - заметил дьявол, несколько подавленный пафосом
Бога. - А говорил, что в последний раз испытал страсть, когда создавал
человека.
- А я его и продолжаю создавать, - успокаиваясь, сказал Бог.
- И потом что это? - недоуменно продолжал дьявол. - Ты прямо
обращаешься к людям, как будто они вокруг нас. Где люди? Мы на небесах! Ты
забываешь, что это ты слышишь людей на Земле, а люди тебя не слышат.
- Да, я увлекся, - вздохнул Бог, - но примерно то же самое мой сын
прямо говорил людям. Они слышали его.
- Особенно Иуда, - не удержался дьявол.
(Явно я что-то забыл. Может, существует склероз сна?)
Бог. Только что на Земле видел чудесную картину. Две маленькие девочки
зашли в магазин. Одна из них купила одну конфетку. Денег у нее было только
на это. Выходя из магазина, та, что купила конфетку, развернула ее и
протянула фантик подружке: на, держи! И в это время сама конфетку протянула
в рот. Только я с грустью подумал: вот так воспитывается эгоизм, как она,
откусив полконфетки, вторую половину отдала подружке! Даже только ради
такого милого зрелища стоит следить за тем, что делается на Земле!
Дьявол. А ты не понял, почему она отдала подружке полконфеты?
Бог. У этой маленькой девочки добрая душа!
Дьявол. О наивность! Якобы святая! Ты же сам своим огорчением внушил ей
поделиться конфетой. Она собиралась сама ее съесть. Этот фантик раскрывает
ее первоначальный замысел. Она этим фантиком пыталась отделаться от своей
подружки! Ты, ты ей внушил поделиться конфетой!
Бог. Какая глупость! Да еще со своим дурацким рассуждением об этом
фантике. Мне ли не знать, внушал я ей что-нибудь или нет! Ничего я ей не
внушал. Наоборот, ее доброе сердечко внушает мне, что на человечество еще
можно надеяться и стоит, стоит проявлять к нему великое терпение. Поступок
этой маленькой девочки дает мне больше надежды на победу моего замысла, чем
дела всех политиков, вместе взятых!
Дьявол. Однако легко же угодить Богу!
Бог. Да, самое крошечное добро есть великое добро, когда оно делается
без всякой задней мысли, от чистого сердца! И не случайно ты придумал эту
витиеватую хитрость с фантиком. Ничего так не тоскует по теории, как зло.
Ложь всегда долго объясняется. Правду узнаем с полуслова.
Дьявол. Скажи: есть у человека какое-нибудь преимущество перед Богом?
Бог. Есть. Человек может сказать. Господи, помоги! - а мне некому это
сказать... Кстати, опять голос этого балбеса! - раздраженно добавил Бог. -
Опять просит меня: помоги моему неверью! Раз сто уже просил! Завтра
попросит: помоги ублажить мою жену! Бессовестнейшая тварь!
- А я помогал некоторым мужьям ублажать их жен. Сам лично не ленился их
ублажать!
- Ну, это по твоей части!
- А почему бы тебе не помочь этому человеку, когда он просит: помоги
моему неверью?
- Некоторым помогаю, но в особом смысле. Когда меня об этом просят, я
мгновенно вижу всю подноготную человека! И я сразу вижу, очистил ли он себя
до той чистоты, которая была доступна его человеческим силам. Но это бывает
редко. Обычно люди с ленивой душой просят Бога: помоги моему неверью! А сам,
сам что ты сделал, чтобы прийти к вере? Помоги ему сегодня с верой, он
завтра попросит: Боже, потри мне спину и мочалку не забудь прихватить!
Никакой помощи таким! Но если человек жаждет божественной чистоты, а
собственных сил ему не хватает, и он, безмерно страдая от этого, просит:
Боже, помоги моему неверью! - тогда я помогаю. А точнее, он силой
искренности своей мольбы сам прорывается ко мне, и я его принимаю. Я помогаю
людям не тем, что помогаю, а тем, что я есть! Больше всего ненавижу
иждивенцев Бога!
- А как ты относишься к пенсионерам Бога?
- Заткнись! В этих вопросах мне не до шуток!
- Ну, тогда всерьез. Что ты выше ставишь в человеке - разум или
совесть?
- У совести всегда достаточно разума, чтобы поступить совестливо. А у
разума иной раз недостаточно совести, чтобы действовать разумно. Сам пойми,
что выше.
Дьявол. Назови самое прекрасное, что ты видел в людях.
Бог. Самое прекрасное, что я видел в людях, - это вдохновленное
состраданием лицо матери над постелью больного ребенка. Дуновением любви она
вдувает в него здоровье! Ребенок, который никогда не видел такого лица
матери, обречен быть неполноценным. Женщина, никогда не склонявшаяся над
постелью больного ребенка с выражением вдохновенного сострадания, не
женщина, а приспособление для онанизма.
Дьявол. Какой тип человека самый подлый?
Бог. Самый подлый тип человека - это такой человек, который нащупывает
в другом человеке благородство как слабое место и бьет по нему.
Дьявол. Как ты относишься к предрассудкам?
Бог. Снисходительно. Предрассудки бывают и у очень умных людей. Природа
предрассудка: зыбкость психического состояния.
Дьявол. Что тебе хочется сказать людям в минуту гнева?
Бог. (Забыл начало ответа, но помню конец.)...Выше голову, сукины сыны!
Дьявол. Какая разница между умом и мудростью?
Бог. Ум пронзает. Мудрость обтекает.
Дьявол. В чем соблазн запрета мысли?
Бог. Запрещающий мысль думает, что он тоже мыслит, но в обратную
сторону.
Дьявол. Что ты скажешь по поводу того, что люди все время мечтают о
счастье, а жизнь их все время - по голове, по голове!
- Нацеленный на счастье всегда промахивается, - отвечал Бог, - но
нацеленный на спасение другого человека от несчастья иногда добивается
своего и становится счастливым до нового несчастья.
Дьявол. Вот ты говоришь: любовь, любовь! - а самая большая страсть
человека - это страсть возмездия. Человек, униженный подлостью мерзавца,
больше всего мечтает о сладости возмездия, и ему плевать на твое учение о
любви!
Бог. Возмездие - это кровавое прощение зла. Но зло нельзя прощать, но и
нельзя мстить. Однако для разумного человека есть выход из тупика. Он должен
обернуть страсть возмездия на свою жизнь, и он вдруг увидит со всей
ясностью, что сам не всегда был справедлив, сам должен заняться своими
грехами, и окажется, что именно подлость унизившего его мерзавца раскрыла
ему глаза на его собственные слабости.
- Выходит, подлец полностью оправдан! Он даже был полезен! - радостно
воскликнул дьявол.
- Никогда! - загремел Бог. - Сделавший подлость каленым покаянием
должен выжечь из своей души эту подлость! Иначе я беру его на себя. И он у
меня так завопит в аду, что в раю услышат его и вздрогнут!
- Но, допустим, - продолжал дьявол, - человек, сделавший подлость,
покаялся и подходит к человеку, которому он сделал подлость. Что тот ему
должен сказать?
- Не мщу, но и не прощу, - ответил Бог.
- И это все? - удивился дьявол.
- Все! Большего нельзя требовать от живого человека.
- Как ты знаешь, - сказал дьявол, немного подумав, - во все века люди
нередко заставляли работать правду на ложь. Что ты по этому поводу скажешь?
- Правда, которую заставили работать на ложь, - печально заметил Бог, -
умирает от брезгливости... Но иногда она по слабости приспосабливается ко
лжи и становится наиболее убедительной частью лжи за счет авторитета бывшей
правды. И именно она страшнее всякой лжи мстит правде за то, что сама
когда-то была правдой.
- То-то же, - с удовольствием подтвердил дьявол и вдруг вспомнил, - а
вот твой сын говорил: надо любить врага. Но ведь это логический абсурд!
Человек, любящий врага, и не может иметь врага. Следовательно, его любовь,
направленная на врага, которого он на самом деле любит, не одолевает
враждебности к врагу, потому что он его любит и на самом деле у него нет
никакого врага.
- Это ловкая софистика, - возразил Бог. - Иногда, например, мужчина
любит женщину, даже зная, что она ему враждебна. Такое бывает и у женщин.
Но, конечно, мой сын по молодости иногда завышал возможности человека, чтобы
поощрить его на добрые дела. Ошибка благородства - самая простительная.
- Не удивительно ли, - сказал дьявол, - что я, сотни раз видевший тебя,
первый в мире атеист, потому что не верю твоему замыслу?
- Гораздо удивительней, - ответил Бог, - что миллионы людей, никогда не
видевшие меня, верят в меня, потому что поверили в мой замысел.
- А что, если ты терпишь меня, - вдруг спохватился дьявол, - чтобы в
случае провала твоего замысла в конце веков все свалить на меня?
- Нет, - усмехнулся Бог, - хитрость - оружие слабых. Вообще, люди
сильно преувеличили твое влияние, чтобы скрыть собственную порочность.
Дьявол - оправдание ленивого духа. Твое влияние, конечно, есть, и я слежу за
ним. И вообще, атеисты мне тоже нужны, чтобы верующие, глядя на них,
беспрерывно уточняли мой замысел в своей жизни.
- Хорошо, - сказал дьявол несколько глумливо, - предположим, хотя я,
конечно, этому не верю, все люди пошли за тобой, и мир стал разумным и
благополучным. Браво! Браво! Не скажут ли тогда люди: мы все лучшее взяли у
Бога. Больше он нам не нужен. Мы теперь сильнее его, нас миллиарды, а он
один.
- Этого не может быть, - возразил Бог, - это было бы нарушением первого
закона нравственной динамики: сила, полученная людьми от Бога, не может быть
равной источнику этой силы. Если они так подумают, снова воцарится хаос.
- Но мы говорим о далеком будущем, - не унимался дьявол, - а в
сегодняшней жизни я замечал, что один голодный нередко побеждает трех сытых.
Как быть с бедными людьми и даже странами?
- Это ты правильно заметил, - отвечал Бог, - у голодного при виде
сытого утраивается ярость. Старая истина - сытым надо делиться с голодными.
Сытых слишком много, и они стали наглядны. Раньше так не было. Пока не
поздно - надо делиться.
- А твои возлюбленные люди, - напомнил дьявол, - с удовольствием
говорят: деньги не пахнут! Так они и поделятся!
- Деньги и в самом деле не пахнут, когда они в вонючих руках, - ответил
Бог. - Но я о чем-то другом говорил до этого. Напомни!
- Ты говорил, что знак твоего существования есть и на Земле, - напомнил
дьявол.
- Да. Это совесть. Никакими земными причинами ее не объяснить.
- Но ведь люди могут думать и думают, - вставился дьявол, - что человек
стал совестливым в результате эволюционного процесса.
- Это неразумно. В результате развития ума, возможность которого я же в
них вложил, они стали смекалистей для облегчения собственной жизни. Но эта
смекалистость их слишком далеко завела. Развитие ума было развитием выгоды,
развитием удобства жизни. Тогда как совестливость - всегда земная невыгода,
земное неудобство.
Совестливый человек жертвует постижимыми удобствами ради непостижимых
удобств. Непостижимые удобства ему удобней! Поэтому совесть не могла быть
следствием стремления к выгоде и земным удобствам. Совесть - это стыд передо
мной, но многие люди еще недостаточно разумны, чтобы это понимать.
- Постой! А что, если совесть развивалась, хотя я, конечно, в это не
верю, чтобы сохранить человека как вид. Конечно, смешно, но, может быть, это
инстинкт самосохранения человечества?
- Совестливый человек и на необитаемом острове совестливый. Так что
люди здесь ни при чем. Это стыд передо мной.
- А может человек покраснеть на необитаемом острове? - вдруг спросил
дьявол.
- А зачем ему краснеть на необитаемом острове? - удивился Бог.
- Ну, например, если он захочет побаловаться с обезьянкой? - вкрадчиво
сказал дьявол.
- А зачем ему баловаться с обезьяной, - еще больше удивился Бог, -
чтобы угодить Дарвину?
- Вот именно, чтобы угодить Дарвину! - расхохотался дьявол. - Ох и
знаток человеческих душ!
- Ты намекаешь на низ? - осторожно спросил Бог.
- Кто же тебе намекнет на низ, если не я? - весело ответил дьявол.
- Да, - сказал Бог, - низ человека ничем не отличается от низа
обезьяны, и в этом Дарвин прав. Но человек стал человеком, когда я ему
придал верх! И верх победит. Все живое тянется вверх! Без Бога человеку
некуда расти! Он плющится!
- Нет! - возразил дьявол. - Низ оттянет! Карабкаться трудней, чем
сползать!
- Придав человеку верх, я придал ему дух! - гордо сказал Бог. - А дух
всегда тянется вверх! Сползает все, что потеряло дух! Главное - не терять
дух! Ты думаешь, мне, Богу, легко было сохранить дух при виде всего, что
творится на Земле?! Сколько раз я в отчаянии думал: а не начать ли все на
другой планете?!
- Что же тебя удерживало?
- Долг перед людьми, которых я создал! - воскликнул Бог. - Как же я
могу их оставить наедине с их глупостью? Я встряхивался и восставал духом!
- Но ты же сам сказал, что ты не вмешиваешься в дела людей, - напомнил
дьявол.
- Да, я в их дела не вмешиваюсь, - согласился Бог. - Но ведь я же
сказал, что совесть - это стыд передо мной. Перед кем же они будут
стыдиться, если меня не будет? Но этот стыд передо мной человек нередко
чувствует как стыд перед другим человеком. И это хорошо. Это ему должно
напоминать: человек - мое подобие. Но самый сильный стыд человек испытывает
ночью наедине со мной. Когда затихает мир, совесть слышней.
Из века в век человечеством обычно управляли бессовестные люди, и они
заставляли людей убивать друг друга, чтобы возвысить самих себя.
- А почему не самые совестливые управляли человечеством? - спросил
дьявол. - Они что, не работоспособные?
- Эта вечная драма, - печально сказал Бог. - Чтобы проникнуть во
власть, надо пройти длинный вонючий коридор. Затаив дыхание, этот длинный
коридор пройти невозможно, а дышать этим вонючим воздухом совестливый
человек не может. Надо дождаться, чтобы народ стал достаточно совестливым, и
тогда этот вонючий коридор исчезнет и самые совестливые придут к власти.
Червивая вечность политики кончится.
- Но если совесть идет от тебя, надо полагать, ты всех людей снабдил
равной дозой совести. Куда она потом подевалась у многих? Что-то здесь не
стыкуется у тебя, - заметил дьявол.
- Вопрос сложен, - отвечал Бог. - Семена совести, которые я вкладываю в
души людей, равноценны. Но неравноценна почва души, в которую ложится семя.
Неравноценен разум людей, которые пытаются понять сигналы совести.
Неравноценно окружение людей, с которых разум человека берет пример и тем
самым то заглушает голос совести, то, наоборот, усиливает его.
- Если ты такое значение придаешь почве души, в которую вкладываешь
зерно совести, разве не от тебя зависит изменить эту почву?
- Нет, это случайность рождения. Я ее не могу изменить. Сила моего
замысла как раз состоит в том, чтобы из реальных, разных людей создать
полноценное человечество, а не выдумывать искусственных людей. Для этого у
меня достаточно ангелов. Я бы мог людей заменить ангелами, но эт

Однажды Дьявол пришёл к человеку, который успешно продвигался на пути к Богу. Человек не понял, что тот, кто перед ним — Дьявол, ибо он увидел перед собой восторженного почитателя своих сил.

— Покажи, — сказал Дьявол, — как ты можешь светиться.

Человек ночью пламенем из своего лба осветил всё вокруг.

— А покажи силу свою, — вновь попросил Дьявол.

Человек поднапрягся, и всё живое вокруг него подчинилось его воле.

— Похвально, похвально! — восторженно зааплодировал Дьявол. — А сможешь ли ты подчинить себе первые небеса? Проверь себя!

Человек покорил и первые, и вторые. Для того, чтобы доказать себе и Дьяволу, которого он так и не распознал, а заодно проверить свои силы, он стал сражаться с высшими силами, которые обитали в высших небесах, и покорял эти небеса. Дьявол был в восторге. Он открылся человеку, кто он.

Человек сначала смутился, но потом радостно закричал:

— Но ведь я не покорился тебе! Я делаю всё по своей воле! Мне Бог дал эти силы! Я стал так велик! Значит, Бог хотел этого, а ты уходи прочь! Я — победитель, и ты ничего не можешь сделать мне!

Через 20 лет человек умер, и душа его попала в ад.

— Вот и встретились мы опять с тобою, «победитель», — ухмыльнулся Дьявол. Хоть и прозвали меня «нечистым», но признайся честно, что я «чисто» сработал!»

Все святые всех времён и народов сообщали нам, что без Учителя вход на Святые Небеса закрыт для всех!

Бог есть Любовь. Он не может ненавидеть, наказывать - это уже "додумки", "дописки", в т.ч. для создания религии, как инструмента для управления толпой на основе страха и вины.

А из дьявола люди сделали "козла отпущения". Хотя Люцифер как был Англом Света на службе у Бога, так им и остается. Он помогает взрастить душу человека, испытывая его "на прочность" через его же собственные мысли.


Небольшой отрывок по теме:

– Дьявол – это не мысли, это ужасное существо, зверь…
– Существо? Да это люди исказили и представили его в виде зверя, сделав из него козла отпущения. Люди боятся его нападения извне. А он находится внутри нас, является нашей неотъемлемой частью. И как раз наносит удар оттуда, откуда не ожидаем, – из наших мыслей. И победить дьявола – это вовсе не означает отречься от всего на свете.

Победить дьявола – это означает победить в себе негативные мысли, навести порядок в своем разуме. Как говорили древние, самое большое достижение, которое может добиться каждый человек, работая над собой, – это убить в себе дракона. Слышали такое выражение: «познай себя, и ты познаешь весь мир»? Все выдающиеся личности приходили к осознанию Бога через познание самих себя…

А Бог – это вездесущая субстанция, присущая всему. Бог – это единая, разумная всемогущая сила. И всё, что ни дается Богом, дается во благо человечества.
Для чего, к примеру, даются наука и технологии? Для того, чтобы человек владел информацией, чтобы люди могли общаться между собой, без труда передавать друг другу накопленный опыт, чтобы человек постоянно развивался и у него было больше времени для всевозможного разностороннего познания тайн природы, что неминуемо приведёт к осознанию самого Бога и реального факта Его существования.

В сегодняшнем евангельском чтении вы слышали притчу о сеятеле. Печальную притчу, показывающую, как усилия Бога разбиваются о человеческое недостоинство, неподготовленность. Божественный Сеятель сеет в наших сердцах Свое Слово, а человек часто бывает не готов, не способен принять и взрастить в себе это Божественное Семя.

Сколько семян упало напрасно! Сколько было задушено бурьяном, сколько семян оказалось без корня! И только одно выросло на доброй почве и дало плод. Что это значит? Это значит, что Слово Божие, Дух Божий, сила Таинств, которые дает нам Церковь, — все это может оказаться напрасным и бесплодным. Потому что участь Божьего семени зависит также от того, на какую почву оно упало. Как бы ни была велика сила Слова Божьего, Его спасающей благодати, если мы с вами, наше сердце, наша душа, вся наша жизнь не будут готовы принять этот Божественный дар — все окажется бесполезным.

И к величайшему сожалению, так часто бывает. И каждый из нас на собственном опыте видел, что много раз мы оказывались каменистой почвой. Приходит дьявол и похищает посеянное в сердце. Что это значит? Дьявол входит, пользуясь нашими собственными грехами, себялюбием, гордыней. Если человек идет в храм, но только для того, чтобы было спокойно на душе, без глубокой сердечной любви, если в сердце его не горит огонь, то очень легко дьявол похищает у него дар благодати. Если человек принадлежит к Церкви формально, считает, что, прочтя дома молитву, или приходя изредка в храм он уже выполнил долг, а сердце его остается сухим, неподвижным, как та вытоптанная ногами дорога, на которую упало семя, где его очень скоро подобрали птицы, тогда «приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его».

Есть один способ проверить себя, как ты готовишься к принятию Святых Тайн, как ты идешь в храм, как ты открываешь Слово Божие, как ты стремишься жить по Евангелию. Проверить это можно так. Спроси себя, чего ты ищешь, для чего ты это делаешь. И часто оказывается — для себя. Мы ищем прежде всего для себя покоя, удовлетворения, мы ищем своего, а не Божьего. Заметьте, что молитва, которую нам дал Христос — «Отче наш» — начинается не с просьб, а с нашего желания принять Его волю: «Да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя» — вот чего человек должен искать. Божьего, ибо Божье — самое высокое. Если же он ищет своего, он питает свою гордыню, свое превозношение, желание выделить себя.

Строго надо глядеть в свое сердце. Мы можем обмануть себя, но не Бога. Все окажется пустым, потому что дьявол похитит очень быстро. Как слетаются черные мухи на гнилостное, так приходит дьявол на смрад нашего греха, нашего себялюбия и нашей суетности. Если мы не будем взрыхлять почву своего сердца, если мы не будем готовиться внутренне так, чтобы хоть в малой степени исполнить слово Христово: «Отвергнись себя», то самые дивные чудеса — а что может быть более чудесного, чем Святые Тайны, когда Сам Господь дает нам Себя — могут оказаться бессильными и бесплодными.

Помните, когда Господь пришел в город Назарет, и Ему там не поверили. Он не сотворил многих чудес. Не мог сотворить, потому что Его исцеляющая сила натолкнулась на стену человеческого недостоинства и неверия.

И так же семя, которое попало на каменистую почву: быстро оно взошло, но корня не могло пустить и засохло. Бывает, что человек с радостью принимает Слово Божие. Мы говорим: «Да, Господи, мы хотим следовать за Тобой, готовы служить Тебе и Твоей святой Церкви», — говорим искренне, но не пропитываем всю свою жизнь Христовыми заповедями. А значит — корня нет, и любое искушение, любое испытание, тревога, страх — и человек обо всем забывает.

А как легко взошедшее семечко бывает задушено бурьяном, дикими травами. Точно так же наша вера захватывается суетой, наши мысли и чувства с утра до вечера заняты всевозможными мелочами, нам некогда оглянуться, мы спешим, торопимся, бежим по жизни, и нам некогда остановиться, подумать, задать себе вопрос, проверить свою совесть, по-настоящему обратиться к Богу с молитвой. Как будто бы во сне проходят дни, месяцы и годы. И в конце концов земная суета заглушает голос Божий, который говорит в нашем сердце. Но ведь, это временное, завтра все может рухнуть. Только имея перед собой вечное, мы можем надеяться никогда не потерять его.

И наша молитва — о том, чтобы сердце наше было готово, как добрая, плодородная, вспаханная земля, куда малое зерно попадет и даст богатый плод. Аминь.

АПОКРИФ: СПОР ДИАВОЛА С БОГОМ

На руках у нашего простого православного народа циркулирует очень много разных «святых писем, писаний», ну, прямь, чем не раннехристианские времена?! Среди них много пустых, вредных, с определенной долей заблуждений и мифотворчества, против ИНН и антихриста, но попадаются и «изумруды». Вот одно из них…
АПОКРИФ: «Прение Христа с диаволом»
(Проникновение в онтологические глубины бытия человеческого – почему
так много зла вокруг в мире и всюду царствует несправедливость в людях? Ответ. Потому, что диавол с Богом борется, а поле битвы души людей.
Писание сие найдено среди древних рукописей Киевской Руси)

Когда отошел Господь от Иордана и был веден духом в пустыню,
и говорит ученикам своим: "Постимся здесь 40 дней и 40 ночей, поборем диавола". И постились 40 дней ученики и сам Спас постился 40 дней и 2 дня, чтобы побороть диавола. Слышал же диавол: пост творит Исус, разгневался великим гневом и пошел искушать Его. И окончились дни, и по сем взалкал Иисус и ученики Его, и приступил диавол и стал перед Ним и говорит:
"Если еси Сын Божий, скажи камням сим, да будут хлебы и насытитесь".
Отвечает Исус, говоря ему: "Писано бо есть, но яко не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком слове исходящем изо уст Божиих".
И еще возводит диавол Исуса на гору высокую и показывает Ему все царства земные в миг времени, и говорит диавол: "Тебе дам власть сию и славу их, поскольку они мне преданы, кому хочу, тому даю их; пав, поклонись мне:
и будет сие все Твое".
И отвечает ему Исус, говоря ему: "Иди ты за мною(отойди от меня), сатано; писано бо есть: Господу Богу твоему поклоняйся и Тому Единому служи!"
И еще ведет диавол Исуса в Иерусалим и поставляет Его на крыле храма и говорит Ему диавол: "Если еси Сын Божий, бросься вниз: писано бо есть, яко ангелам Своим заповедает о Тебе, сохранить Тя во всех путях Твоих; на руках возьмут Тя, да не преткнеши о камень ногу Твою".
И говорит Иисус: "Яко сказано есть: не искушай Господа Бога твоего".
И говорит Иисус: "Заклинаю тебя Богом Живым, поведай Мне истину: откуда еси тут взялся возле Меня?"
Диавол же свирепо отвечает ему: "Я Тебе говорю: Твои небеса, а моя есть земля; а Ты откуда еси, от коей страны грядеши семо?"
Говорит ему Иисус: "Я с небес, от вышних сил".
И говорит диавол: "Обличаются ангелы мои, яко Отец Твой свергнул меня с небес на землю. Иди Ты на небо и сядь на престоле Своем: Твои суть небеса, а моя есть земля ".
И говорит ему Иисус: "Горе тебе, диаволе! Пришел есмь, истребить тебя хочу от лица земли, еже свергнул и с небес Отец Мой".
И говорит ему диавол: "Аз Тебе двое глаголю: Иди Ты на небо и сядь на престоле Своем: Твои бо суть небеса, а моя суть земля, или обличат Тебя аггелы мои: аггелы бо мои горды суть, страшны и сильны, горы сокрушают, да погубят Тебя и тело Твое истребят от лица всея земли, яко едина человека от людей(яко ни единаго человека оставити в живых не имут *)".
И говорит ему Исус: "Горе тебе, диаволе, аггелилом твоим: аггелы твои суть ради клеветны; пришел бо Аз сам, посрамити тя имею, погубить тебя и электры(греческ.) духи твои". Говорит диавол: "Что суть светильники мои?"
И ответствует ясно Иисус: "Творящие дела твои".
И говорит диавол: "Скажи мне, Исус, кои суть дела мои и чем плохи они? Ведь их очень любят люди мои?"
И отвечает Иисус: "Дела твои суть – гордость, зависть, ненависть, гнев, мятежи, войны, убийство, погромы, разбои, грабежи, воровство, ревность, трусость, непокорство, ослушание, немилосердие, пьянство, объядение, плескание; хуже всего играние неподобное, смех и раздевание наголо, танцы на площадях, помигание очами, блуд, любодейство, (гадание, потворы **)".
Диавол: "Право, все те суть се дела мои! Но, еще я тебя сильнее есмь, так как люди земные жаждут и любят дел моих, а Твоих Божих дел не хотят, как их ни понуждай! И еще, аз ангелов твоих страшнее есмь".
И говорит Иисус: "Горе тебе, диаволе, яко прелестник еси всем человекам
но – посрамить тебя в конце имею".
И говорит ему диавол: "Ты еси прелестник, а не я…"
(пропуск в тексте, стёрто) "От жены родился есмь, да искончается слово, еже о Владыке, его же создал по образу Своему и не хочет отпустить его".
И говорит диавол ко Иисусу: "Если человек творит волю мою,
а Твою честь и славу оставит, что ему сотворишь?"
И рече Иисус: "Послушай меня, диаволе. Если человек Мою честь и славу оставит, а сотворит волю твою: иже творит волю твою пятьдесят или сто лет и потом покается со страхом: странника накормит, нищего помилует, нагого оденет, жаждущего напоит, бедного посетит, а в молитве скажет: "Господи! помилуй мя согрешившего к Тебе", то пошлю ему таковую смерть блаженную и дам душу его архангелу Михаилу и слугам его, и ведут душу ту в вечную породу (предаю душу его ангелу светлу и несет в рай). А, ежели человек проживет пятьдесят или сто лет, и не покается: странника не накормит, нищего не помилует, нагого не оденет, жаждущего не напоит, мертвого к гробу не проводит, а на молитве не говорит: "Господи! помилуй согрешившего к Тебе!" Ну, тогда он твой! Пошлю ему таковую страсть-смерть лютую и отдам душу его тебе, аггелу люту, и темну, ему же лице опалит пламень, и введеши душу его в ров огненный и войдет с тобою, идеже огнь неугасимый и червь неукротимый".
И начал диавол яриться злобою лестною и разгневался и взошел на гору и возвратился от Господа и туда и ведет тьму, совокупленых бесов; и говорит сатана бесам: "Чада мои! укрепитесь и утвердитесь: Иисус, вельми великий супротивник наш, сшедший с небес, пришел есть нас погубить: если Сего одолеем и убием Его, наше царство на земли будет во веки, уже бо и
Отец Его не пустит на небеса".
И еще говорит, рыча свирепо диавол: "Войско мое! Пойдите предо мною;
я пошлю вас ко Вельзевулу, иже не боится великих сил. Когда был создал Адам, не хотел я ему поклониться, ни целовать, взял Отец Его, свергнул
меня с небес, посему не хочу части иметь с ним во век!"
Так он говорил к слугам своим, как тут началось видение страшное: небо со светлого стало медным(красным), прах и дым взошел над ними 12 поприщ от летящих множества крыл темных демонов. Видели ученики Иисусовы реку текущую, из глубины пещеры мятущуюся с водой горячей, и рыбы скачущие на сушу. И говорят ученики Иисусовы: "Господи! Видели мы гнев диавола и убоялися ярости его". Говорящие это увидели Петра, отбегшего от Иисуса 3 поприща, и говорит ему Исус: "Что убоялся! Куда тако бежишь, Петре? Обратися, стань, и покайся". И стал Петр за Иисусом, несмотря на гром диаволов, но от страха не мог ничего проговорить, только плакал горько.
И спрашивает Иисус учеников: "Скажите, кто – свергнул диавола с небес?"
Отвечают Фома и Филипп и Варфоломей: "Ты, Господи, и Отец Твой".
Все говорят: "Сам Бог изо всех сил небесных, едина радость, едина честь, едина хвала, в трех составах, Отец и Сын и Святый Дух!"
И повелел Господь облакам прийти на землю с молниями и, исхитив диавола, низвергли стремглав; то сотворил Господь в едином часе и силы его – слуги его разгнал и рассеял яко дым и прах пред лицем ветра.
Говорят же бесы, вопия: "На что мы надеемся, несчастные, а не бежим в пещеры и ровы темные укрытися от света блистания Бога? Се уже князя нашего сатану обвесили стремглав во облаках небесных".
Тогда видит диавол: яко скончилось слово, Господне; и говорит свирепо: "Потребую от Тебе, якоже домовлено бысть, отпусти мене на землю".
И то говорит диавол и наполнил уста свои рыка и храпения великого неистовного и, восклонившись, хотел похитить Иисуса, но не достал.
Говорит Иисус: "Еще что помышляешь, о окаянный диаволе? Мыслиши Мя похитить, диаволе. А уже дуну на тя ветром из уст моих, дух свят есть; если не борюся с тобою, но не будешь подобен Вышнему".
И говорит диавол Исусу: "Если бы ведал, где еси Ты родился, то пошел бы
на место то, Матерь твою бы уморил, а Тебя бы погубил, будь воля моя".
И говорит Иисус: "Кто может сделать от терния вино, от былия пшено?"
И говорит паки свирепо диавол: "Я, научу и сотворю на пиру Ирода царя, пророка Иоанна усекнути главу, и борение меж нами будет вечное".
И отвечает ему Иисус: "Иоанн, пророк иже Меня крестил, не умрет
но жив есть и во веки, во области светлей, идеже свет Божествен".
И говорит диавол: "Я влезу в сердце, первосвященникам Анне и Каиафе мучителю, да распнут и уморят Тебя, и не будешь подобен Всевышнему".
Говорит Иисус: "Право знаешь, диаволе: яко впасть Мне в руки грешникам; христиане же все равно возымеют победу над тобою: возьмут Меня, распнут, а тебя, сатано, егда воскресну, Бог заточит навеки в рове темном".
Не отвечал ему диавол ничего же. И повелел Иисус раздвинуться земле и расступилась земля на 300 локтей, и потряслась земля, и огляделся диавол
и видит пропасть велику, и говорит: "Господи! а се что? не погуби мене!"
И говорит ему Иисус: "Не бойся, диаволе; не погублю; но до времени, еще
до исполнения времен тебе даю царствовать на земле, даже до конца века".
И говорит диавол: "А по тому что будет? Каков признак кончины века".
Говорит ему Иисус: "Первое лето не обрящется вина много в людях,
а в другое лето не обрящется ни одного пуда жита по всей земле".
И говорит диавол: "А потом что будет?"
Говорит Иисус: "Три лета сотворю, аки три месяца, а три месяца сотворю аки три недели, а неделю сотворю аки день, а день сотворю аки час, а час аки черту(минуту) времени грань малую окончательно уменьшу, да тако будет, что людие земнии не успевати будут совершати во дни дела свои и трудитися будут даже ночью, так как время будет сжато сокращено до секунды".
И спрашивает диавол: "А, потом, по умалении времени, что будет?"
Говорит Иисус: "Совьются небеса, яко свиток, и разожгу землю, аки железо,
и приити имею на место, еже нарицается долина Иосафатова, там имеет пройти Мати Моя, и Иоанн иже крестил Меня, и пророки Енох, со Илиею, еже есть смерти не вкусили, и тут тебя свяжу и заключу…"

Повеса и лицедей

Дьявол, конечно же, франт и повеса. Говорят: «вертляв как черт». Франтом он просто обязан выглядеть, иначе дисквалифицируется, перестанет быть профессионалом, ловцом человеческих душ. Господь, изгнав Люцифера из своего ангельского окружения и сделав его ангелом Зла, дал ему задачу и силу искушать человеческие души, но ни в коем случае не насилием, а исключительно средствами обольщения и обмана, торга и мошенничества. По сути, качество франта заложил в него сам Всевышний, отправляя с небес на землю.
Предписав Люциферу запрет на применение насилия, Бог наделил его могучей силой, но совсем иного толка. Не в насилии должно проявляться Зло, а в искушении человеческих душ всеми хитрыми способами притворства, мошенничества и мимикрии. Человек на пути к Богу должен быть стоек, бдителен и умен, чтобы устоять перед натисками Зла, а это Зло действует на человеческую душу соблазнами, очарованием блестящего оформления низких инстинктов, искушением богатством, властью, сексуальными победами, сладкими наслаждениями Порока, ложью, заблуждениями, рабством низких истин и инстинктов. Вот он, могущественный и многоликий арсенал Дьявола: лгать, мошенничать, хитрить, морочить голову, быть софистом и лжепророком, заманивать обещаниями власти и золота, рисовать химеры, создавать иллюзии, вести по скользкой дороге заблуждений и пороков. К этому только следует добавить еще одно оружие громадной силы искушения – красоту, а вернее – способность перевоплощений, мимикрии, приобретения блестящих, очаровательных оболочек. Другими словами, Бог наделил Дьявола не просто артистизмом, он дал ему в руки способность принимать облик не только страшного рогатого козла, но, быть может, в первую очередь пленительного красавца-щеголя и даже соблазнительной женщины. «Чертовски красив», «Дьявольски хорош» – говорят в народе, когда видят обольстительного сексуального красавца. Получается, что Дьявол уже приучил людей к восприятию себя именно в этом обольстительном качестве: красив – значит дьявол.
Если козел нужен, чтобы наводить страх, то франт – чтобы очаровывать неокрепшие души всеми мыслимыми и немыслимыми соблазнами сладкой жизни. Это правило поняли и приняли кинорежиссеры, так как оно очень сценично и позволяет разыгрывать любую драматургию самого фантастического свойства. Р. Клер, создавая Дьявола, наделил носителя вселенского Зла красотой, щегольством, остроумием и удалью. И незлобивостью. Впрочем, таким же создал своего Мефистофеля и Гете, явив его старому Фаусту. Молодостью и красотой он и смутил душу мудреца.
В самом деле, а как еще мог бы Дьявол смущать души, особенно молодые, неокрепшие, мало знакомые с происками и силой Зла? Для женщины первый соблазнитель – это франт Дон Жуан. Пожалуйте в его объятия и путы сладких комплиментов – Сатана превращается в мужчину, но не простого какого-нибудь мужлана, а ловкого, изящного, искрометного и упакованного по последнему писку моды. Надо – он становится великолепным любовником, ибо и в этом знает толк. Так, Сатана затягивает женщин в блуд, на панель, и даже на Лысую гору на групповой шабаш. А мужчину чем затянуть в пропасти Зла? Дьявол является в обличии настоящего мужчины, т. е. опять же франта, повесы, кутилы, предлагая азартную игру, звон золота, умопомрачительных куртизанок, музыку, свечи, головокружение от наслаждений, вплоть до дуэлей и амурных побед. Если понадобится, он превращается в великолепного любовника и с мужчиной – хоть пассивной, хоть активной ориентации, ему все равно, он знает толк и в этом лучше, чем кто-либо. Протрезвев, молодой человек смутно понимает, что душа уже не та, скорее всего она уже в лапах того блестящего повесы мира игр и забав. Сладко, но надо платить по счету, и плата опять все та же – человеческая душа.
Страшно, опасно придумал Господь, наделяя Черта такими способностями. Пострашнее нелепой черноты насилия. Покорность человека перед насилием всегда можно оправдать тем, что оно непреодолимо: ты становишься жертвой неодолимой силы. Поэтому-то Господь и наложил запрет на насилие, чтобы у человека не оставалось уловки самооправдания. Но всему иному человек в силах противостоять, и если не удалось, стало быть, он не просто слаб, а недостоин своей потенциально божественной природы, Разума, данного ему Богом. Тогда торжествует Дьявол. И поделом!
Но каковы трудности и преграды! Преодолевающий их воистину достоин любви Бога.

Страшен как черт... И альбомы репродукций Иеронима Босха с изображением Дьявола и Ада всегда раскупались.
Ренэ Клер назвал свой знаменитый фильм парадоксально – «Красота Дьявола». Самый жуткий фантом, созданный воображением человечества, всегда таит в себе магическое очарование. Не говоря уже о сказочных Змеях Горынычах, Кащеях Бессмертных и ведьмах. Ну, а Баба-яга в этом ряду и вообще прелесть! Фантом, фантазийная образная выдумка, будь то кентавр, минотавр, сирена с русалкой или домовой – всегда драматургичен. Он для этого и возникает из глубин человеческого воображения. Дьявол в этом отношении превосходит всех – ведь он призван для искушения человеческой души и противостоит самому Богу! Поэтому он лукав, хитер, соблазнителен и коварен как… дьявол. Он суперфасцинативен: красив и ужасен одновременно. «Дьявольски красив и обольстителен», – говорят о сердцееде подружки, «дьявольски хороша», – делятся впечатлением мужчины, встретив обольстительную красавицу.

Искушая, Дьявол применяет самые разные уловки, это ему доставляет удовольствие. Ивану Карамазову Дьявол признается, что соблазнить вот такую душу – это и есть мечта Сатаны. То же самое признание делает Черт и Леверкюну у Томаса Манна. Р. Клер избрал для своего Дьявола прием, почти похожий на тот, какой применил Гете к Мефистофелю с Фаустом: замену старого тела на новое, молодое. Мефистофель явился Фаусту вначале молодым пышущим здоровьем студентом, а потом, в контраст, копией самого Фауста. Приблизившись к Фаусту и показывая на свое тело-копию, он смущает Фауста: «Посмотри, Фауст, посмотри на свое старое истощенное тело. Оно трещит по швам. Оно чувствует приближение смерти… Кстати, ты знаешь, сколько тебе еще осталось жить?» Почти как Воланд Берлиозу. Но прием не удается, Фауст не жалеет, что тело его «трещит по швам». Его пугает «мысль о бесполезно прожитой жизни». Дьявол тут же хватается за эту возможность смутить ум старого профессора и придумывает блестящий ход – предоставляет профессору молодое здоровое тело и не требует взамен души, как полагалось бы Дьяволу. В этом-то и заключается его подвох, ибо замысел его направлен на то, чтобы молодой Фауст сам предложил ему душу, пройдя через катастрофические разочарования. И это ему удается1.
Христианский миф о Дьяволе вплетен в сознание и подсознание значительной части человечества. Этот религиозно-идеологический миф, будучи пропущен через народное многовековое общение, приобрел множество «живых» деталей и вычленил уникальный образ Дьявола как Образа-фантома человеческих отношений, участия его в событиях реальной человеческой жизни. Дьявол стал фактом языка и фольклора, а это значит, что он сросся с практическим сознанием реальной жизни. От него, как говорится, никуда не денешься: надо выругаться – на язык лезет черт («чтоб тебя черт побрал!»), надо сделать сочное сравнение – опять черт («дьявольски красив!»), согрешил – черт виноват («черт попутал»).
Облик Дьявола был задуман идеологами иудаизма и христианства шокирующее страшным, вызывающим содрогание и ужас. А как иначе ввести верующих в страх перед грехом? Все знаменитые богословы, начиная с Иринея, занимались проблемой Дьявола. Созданный ими образ великого искусителя олицетворяет Зло. Дьявол, как его рисуют идеологи христианской церкви, он же Сатана, он же царь тьмы, князь ада и великий искуситель – главный враг Бога, его соперник и хулитель. Дьявол – падший ангел, низвергнутый с небес Богом за свои низменные пороки – зависть и гордыню, и с тех пор, вместе с ему подобными ангелами-изгоями, составляющими его многочисленное сатанинское воинство, неустанно и повсеместно стремится переманить на свою сторону верующих, завладеть их душами. Дьявол коварен, жесток, беспощаден, похотлив, безобразен, он, по словам св. Августина, «божья обезьяна» 2

Дьявол всегда мужского пола. Будучи мужчиной, он в то же время от природы, по божественному определению обладает омерзительной внешностью, так как князь тьмы не имеет права быть хоть сколько-нибудь привлекательным. Он обязан вызывать и страх, и брезгливость, отвращать от себя одним только обликом. С особенной тщательностью слепили образ Сатаны инквизиторы, наделив его как можно более омерзительной внешностью. Христианские идеологи-имиджмейкеры изобразили главного Беса – Люцифера громадным козлом с крыльями летучей мыши, которому дали клятву новоиспеченные ведьмы, целуя его в бесовский зад. Чтобы сделать облик Сатаны омерзительным, инквизиторы наделили Сатану еще звериной волосатостью, опять же козлиной. Таков Дьявол у апологетов святой инквизиции Я. Шпренгера и Г. Инститориса. Этот расхожий образ просуществовал в сознании человечества до ХХ в., и в упомянутом фильме Р. Клера «Красота Дьявола» профессор Фауст восклицает на голос Мефисто: «Я не боюсь твоих рогов, твоей щетины, твоих копыт, твоих крыльев летучей мыши. Неужели ты думаешь, бедняга дьявол, что ты меня испугаешь?»3. Здесь уместно вспомнить замечание Э. Тайлора: «Как только в народном сознании установился образ дьявола с рогами, копытами и хвостом, он, разумеется стал всегда являться людям именно в этой традиционной форме»4. Этого христианские идеологи добились.
С картин Босха, изображающих Ад, смотрят на нас чудища, от созерцания которых действительно можно содрогнуться, если представить их «вживе». Каково было смотреть на эти «фотографии» Ада верующим христианам XVI в.? Быть может, в этом и заключалась художественно-идеологическая задача Босха – привести людей в состояние ужаса перед Грехом и Дьяволом, чтобы укрепиться в вере и необходимости пути к Богу? У заказчиков такая цель была наверняка. Ниже я попытаюсь показать, что цели своей ни они, ни сам Иероним Босх, если он ее имел, вряд ли могли добиться – народ пуглив, но не настолько, чтобы бояться того, к чему привык в реальной и мистической жизни на протяжении тысячелетий. А потом и вовсе картина изменилась: пришли другие поколения, другие истины и пороки, возникла мода на Босха, и за альбомами с репродукциями его картин ринулся народно-массовый читатель, чтобы поупражняться в остроумии по поводу адских забав. Страха уже никто не испытывал, только порнографический интерес.

Нет ни Дьявола, ни Бога.
Только бездна и дорога,
по которой ты идешь.
Путь закончится, и снова
бездна взять тебя готова.
Ад и рай - все это ложь.
Ты идешь, куда - не знаешь,
но уверенно идешь.
Может, жизнь свою сломаешь,
может, счастье обретешь.
Не спеша дойдешь до края -
неминуемый конец.
Его смертью называют -
всех минувших дней венец.
И придут с тобой проститься
сокровенные мечты.
Их заплаканные лица
ты увидишь. Только ты.
И, задумавшись немного
да над бездною склонясь,
ты поймешь: была дорога,
на дороге - пыль и грязь.
Ты, быть может, не поверишь
или просто не поймешь:
нам открыты в бездну двери,
ад и рай - все это ложь...

Слова Старца Паисия Святогорца:
С болью и любовью о современном человеке
Том I, 1999 г.
Переведено с греческого иеромонахом Доримедонтом
Зачем Бог попускает диаволу нас искушать.
— Геронда, зачем Бог попускает диаволу нас искушать?
— Затем, чтобы отобрать Своих детей. “Делай, диавол, все, что хочешь,” — говорит Бог. Ведь что бы ни делал диавол — в итоге он все равно обломает себе зубы о краеугольный камень — Христа. И если мы веруем в то, что Христос есть краеугольный камень, то нам ничего не страшно.
Бог не попускает испытание, если из него не выйдет чего-то хорошего. Видя, что добро, которое произойдет, будет больше, чем зло, Бог оставляет диавола делать свое дело. Помните Ирода? Он убил четырнадцать тысяч младенцев и пополнил небесное воинство четырнадцатью тысячами мучеников-ангелов. Ты где-нибудь видела мучеников-ангелов? Диавол обломал себе зубы! Диоклетиан, жестоко мучая христиан, был сотрудником диавола. Но, сам того не желая, он сделал благо Христовой Церкви, обогатив Ее святыми. Он думал, что истребит всех христиан, но ничего не добился — только оставил нам в поклонение множество святых мощей и обогатил Церковь Христову.
Бог уже давно мог бы расправиться с диаволом, ведь Он — Бог. И сейчас, стоит Ему только захотеть, Он может скрутить диавола в бараний рог, [на веки вечные] отправить его в адскую муку. Но Бог не делает этого для нашего блага. Разве Он позволил бы диаволу терзать и мучить Свое создание? И, однако, до какого-то предела, до времени Он позволил ему это, чтобы диавол помогал нам своей злобой, чтобы он искушал нас, и мы прибегали к Богу. Бог попускает тангалашке искушать нас, только если это ведет к добру. Если это к добру не ведет, то Он ему этого не попускает. Бог все попускает для нашего блага. Мы должны в это верить. Бог позволяет диаволу делать зло, чтобы человек боролся. Ведь не терши, не мявши — не будет и калача. Если бы диавол не искушал нас, то мы могли бы возомнить о себе, будто мы — святые. И поэтому Бог попускает ему уязвлять нас своей злобой. Ведь, нанося нам удары, диавол выбивает весь сор из нашей пропыленной души, и она становится чище. Или же Бог позволяет ему набрасываться и кусать нас, чтобы мы прибегали к Нему за помощью. Бог зовет нас к Себе постоянно, но обычно мы удаляемся от Него и вновь прибегаем к Нему, только когда подвергаемся опасности. Когда человек соединится с Богом, то лукавому некуда втиснуться. Но, кроме этого, и Богу незачем позволять диаволу искушать такого человека, ведь Он попускает это для того, чтобы искушаемый был вынужден прибегнуть к Нему. Но так или иначе, лукавый делает нам добро — помогает нам освятиться. Ради этого Бог его и терпит.
Бог оставил свободными не только людей, но и бесов, поскольку они не вредят, да и не могут повредить душе человека, исключая те случаи, когда сам человек хочет повредить своей душе. Напротив, люди злые или невнимательные — которые, не желая этого, делают нам зло, — готовят нам воздаяние. “Не будь искушений, — никто бы не спасся”10, — говорит один Авва. Почему он так утверждает? Потому что от искушений происходит немалая польза. Не потому, что диавол был бы когда-нибудь способен сделать добро, нет — он зол. Он хочет разбить нам голову и бросает в нас камень, но Добрый Бог… ловит этот камень и вкладывает его нам в руку. А в ладошку другой руки Он насыпает нам орешков, чтобы мы покололи их этим камнем и покушали! То есть Бог попускает искушения не для того, чтобы диавол нас тиранил. Нет, Он позволяет ему искушать нас, чтобы таким образом мы сдавали экзамены на поступление в иную жизнь и при Втором Христовом Пришествии не имели чрезмерных претензий. Нам надо хорошенько понять, что мы воюем с самим диаволом и будем воевать с ним, пока не уйдем из этой жизни. Пока человек жив, у него много работы, дабы сделать свою душу лучше. Пока он жив, у него есть право на сдачу духовных экзаменов. Если же человек умрет и получит двойку, то из списка экзаменуемых он отчисляется. Пересдачи уже не бывает.

Бунт

Бог создал мир, Бог создал свет.
И тьму, ее чернее нет.
Он создал ангелов; но те
Лишь мыслили о красоте.
Бог им не зря ума не дал,
Каким и сам он обладал:
Себя он ставил выше них
И выделял среди других.
Ну не подумал он! А зря.
Лишь только расцвела заря,
Его любимец Люцифер
Задумался без всяких мер:
"Неужто хуже я его?
И не гожусь ни для чего?
Меня умом он наделил,
Меня он больше всех любил...
И вот - я хуже? Не найду
Я слов, чтоб выразить беду!
А раз не хуже - почему
Тогда и Я служу ему,
Коль много больше я могу,
Чем многие в моем кругу?!
Хо! Вижу, дело тут в другом -
Считает он меня врагом!
С чего... м... иначе было б - Бог
Позволил мне бы все, что мог!"
Так размышлял он; между тем
Он разрешить не мог проблем:
Что есть порок и отчего
Так мы назначили его?
Что дурно, что есть хорошо,
Что называем мы душой,
Зачем нужна она?... - не знал,
А Бог ему не обьяснял.
И в поисках ответов всех
Его не ожидал успех.
Не разобравшись толком в том,
Решил, что знает обо всем,
Что знание его верно
И лучше Божьего оно.
И Люцифер обижен был,
Что Бог его не допустил
К своим твореньям и делам
Настолько, сколько ведал сам.
Любимец божий смел, умен,
Но все же недоучен он;
Самонадеян, не стыдлив,
Поспешен и нетерпелив.
Хоть эти качества порой
Несет в себе любой герой,
Но тонок их баланс: не в меру
Господь их отдал Люциферу.
И тот, со штампом поспешив,
Не так решил - и вот вам срыв.
Отправившись к своим друзьям,
Он начал объяснять им сам,
Как разумел, чего Господь
Хотел достичь и побороть
(Нетерпеливость подвела,
И почва тут была для зла).
Послушно начали внимать
Его друзья и понимать
(Ведь красноречие его
Внушить могло бы хоть чего):
Из них Бог сделал материал,
Он их рабами создавал.
Конечно, было все не так,
И кто поверил, тот дурак.
Но что ж поделать; и пошли,
Союзников со всей земли
Собрав, они подняли бунт.
Но тверд Господь был, как корунд
(Его ошибка номер два:
Ведь все могли решить слова!
Немного ласки и добра,
И бунт бы кончился, ура!).

Низверг он Люцифера в Ад.
Тот хоть обижен был, но рад:
"В подарок - целый мир из Тьмы!
Пусть лучше тот, где жили мы -
Но все же эдакая честь!
И не у всех такое есть!"
И в этом мире - мире Зла
У них наладились дела.
Но Бог здесь сам был виноват:
Он зря пустил их прямо в Ад.
Он сам посеял это зло,
Что в Люцифере проросло.
Исправился, само собой.
Теперь ошибки ни одной
Мы не нашли бы у него
(Почти!!! Но - тсс, об этом ничего!)*

Дьявол... (так теперь зовут
Того, кто все затеял тут,
И, кстати, тысячи имен,
Став знаменитым, носит он!)
Он прожил долгие века,
Но не раскаялся пока.
Мудрее он из года в год,
Но одного он не поймет:
Бог - к примирению готов.
Не хочет он иметь врагов.
Он так же любит Сатану,
Как любит всех. И хоть в плену
Лежит тот в озере Коцит -
Пусть знает: Бог ему простит.
Но лишь с условием одним:
Он повинится перед ним.
Ведь, чтоб ошибки исправлять,
Сперва их надо признавать.
Конечно, стыдно! Но зато
Тебя не помянет никто,
Мол, был такой-то... (то есть ты!)
Наделал дел - и шнырь в кусты.
Да, трудно признавать вину.
Да, совесть мучит Сатану.
И он пока из века в век
Слаб в этом, как и человек.
Он не мерзавец, не злодей -
Один из брошенных людей,
Он - Дьявол, Зло, Сатанаил,
Никто его не полюбил...
А зло - есть там, где нет любви.
К нему сочувствие яви,
Осиль себя - и полюби.
Не жди ответа, не труби,
А беззаветно, без наград
Люби - и Раем станет Ад!

Из века в век, из года в год
По свету Сатана идет.
Он тоже знает все о нас;
Он изучил людей всех рас.
На тех же струнках душ людских
Играет Дьявол, зная их.
Он знает их наперечет:
Порокам он ведет учет.
Его обязанность искать
Тех, кто себя готов продать
За что-то средь различных благ
И в наказание в очаг
И в жерло адского котла
Их отправлять за их дела.
Их душам, в общем, поделом -
Они исправятся потом.
А Сатана - поможет им?!!
Раскаяться, пусть не самим?!
Ха-ха... да-да. Все так и есть.
Он все же сохраняет честь.
А сам? Раскаялся? Да нет.
Еще пройдет немало лет,
Пока ошибки он поймет
И к примирению прийдет.

Игра

Однажды, встретившись в миру,
Они затеяли игру.
Играют Бог и Сатана.
Достаточно проста она:
Когда Господь возьмет в ней верх,
Тогда покается при всех
Тут проигравший Дьявол. Нет -
Придется ждать сто тысяч лет,
Пока не насладится Зло
Той властью, что отобрало.
А там, гляди, Армагеддон,
И Бог в той битве обречен.

Проходит время; то один
К себе "потянет балдахин",
А то другой. А вот побед,
Как ни крути, пока что нет.
Шли годы. За ничьей ничья,
И это наблюдаю я.
Мы, люди, тоже в их игре
Немалое творим пюре.
То то напутаем, то это,
То умного родим поэта,
Который пишет: "Бог со мной!"
То в шаг идем и с Сатаной.
И перевес то там, то тут.
И высших сил напрасен труд.
Игра, бесспорно, весела,
Хоть и творит немало зла:
Один - убит, другой - страдал,
А третий - головой упал...
Одним везет, другие мрут -
А перевес то там, то тут...
Одни не в курсе, что они
Всю жизнь свою ИГРАЮТ дни;
Живут напыщенно-всерьез:
Никто пока что не дорос
Азартно жизнь свою играть,
Ей упиваться, хоть страдать.
Другие - слишком горячо
Играют в мыслях ни о чем.
А третьи ждут, что их вот-вот
Господь в награду заберет.
Четвертые хотят понять,
На кой нас Богу сотворять.
(А может, он и сам не знал,
От скуки и тоски страдал?)
Другим охота к Сатане,
И в то играютя оне.
Да, мне смешно. И жаль бедняг.
Они не вырастут никак.
Я сам не вырос... Мне Господь
Когда-то создал мою плоть
И дух мой мыслящий туда
Вложил зачем-то навсегда.
Мне тоже хочется в игру,
Но только я, увы, умру
К тому моменту, как мой ум,
Свободный от полезных дум,
Понять сумеет Сатану
И Бога - истину одну...
Пока ты жив, ты должен знать:
Без их игры - нам не бывать!

Кто победит? Кто верх возьмет в борьбе?
Бог или Дьявол, мудрость или сила?
Ты знаешь, каждый судит по себе.
Но их борьба давно объединила.

Друг против друга? Или вместе, заодно?
У зла ли нимб, добро ли с кулаками?
А может быть, им помириться суждено?
И эта связь скрепляется веками.

Они как братья - но два разных языка.
Бог любит Дьявола, а Дявол... любит Бога!
Бог любит прямо, тот - исподтишка.
Какая разница, коль общая дорога.

На этом мир стоит: борьба - любовь - борьба.
Любовь к борьбе, борьба любви за-ради...
А Бог и Дьявол - это тоже их судьба:
Любовь - в развитии, борьба - уже на спаде.

На протяжении веков и тысячелетий религия и искусство были тесно взаимосвязаны. В самый ранний период развития человеческого общества искусство было органично вплетено в синкретическое мифологическое мировосприятие и связано с магическим действием. Позднее, когда искусство выделилось в особую сферу культуры, оно находилось в сильной зависимости от религии. Большая часть истории искусства – это история религиозного искусства. Напротив, весьма часто функционирование современного искусства предполагается в контексте полностью секуляризованной культуры, что не вполне верно. Культура является секуляризованной лишь в том смысле, что традиционные религиозные институты уже практически не оказывают на нее влияния, но ведь "вечные" мировоззренческие и целеполагающие вопросы никуда не исчезают, и на них пытаются ответить не только религия, но и наука, и искусство.
Именно между XIX и XX веками, по крайней мере, в Европе и Америке, обозначился определенный перелом в мироощущении людей и их отношении к действительности. Бурно развивались наука и техника, материальное производство, общественная жизнь, происходило ослабление религиозного сознания, менялись и другие стороны человеческого бытия, что, как в зеркале, конкретно и зримо отражалось в искусстве. Словно предвещая новый этап его развития, уже к концу прошлого века, в качестве реакции на критический реализм и натурализм предшествующей эпохи, творческая интеллигенция Европы переболела недолгой, но острой болезнью так называемого декадентства (от фр. decadence — упадок). Впервые появившись во Франции, декадентские настроения безнадежности, неприятия жизни, крайнего индивидуализма затронули значительную часть художников многих направлений и видов искусств, но прежде всего — поэтов. В разных странах подобное состояние духа проявлялось в разное время.
Религиозное возрождение, как начала, так и конца ХХ века имеет мало общего с возрождением традиционных, исторических религий. Получают широкое распространение оккультные, магические практики, вообще устойчивый интерес к потустороннему.
ХХ век оставил после себя множество мифов, один из которых заключался в том, что прошедшее столетие явило век секуляризированного сознания.
На протяжении двух тысячелетий Библия была Книгой Книг для европейского искусства, а в последние несколько столетий – для искусства всего мира. Обращение к Библии для художников было возможностью в иносказательной, притчевой форме рассказать о своем времени и одновременно выразить надежды, попытаться найти вечные и весомые ответы на вопросы, которые новейшая история ставила перед ними. Много веков изображая Иисуса в образе Царя, художники открывали Библию в его руках на разных страницах, и по текстам, которым внимали художники, их произведения можно датировать не менее точно, чем по манере изображения.
В ХХ веке казалось, что искусство в своих интересах далеко ушло от тем Книги Книг. Но, несмотря на научные заключения о ее содержании, как совокупности разновременных текстов, как хранилища мифов, несмотря на массовое равнодушие к ее вести, Библия продолжала волновать величайших мастеров искусства прошлого столетия, для кого-то становясь залогом возрождения религиозного сознания, для кого-то – источником поэтических видений. И каждый, обращаясь к библейским текстам, прикасался к многовековой традиции воплощения вечных сюжетов.
В настоящее время каждый по-своему видит Бога и Дьявола, хотя стоит отметить, что образы Дьявола (чертей, бесов, панов) имеют немного расхождений и довольно каноничны, в отличие от образа Бога.
В современном мире прослеживается связь живописи и с другими видами искусств, например с литературой. Например, Марк Шагал (1887-1985) иллюстрировал Гомера и «Сказки тысячи и одной ночи», Н.В. Гоголя и Ж. Лафонтена. В 1956 году в Париже увидела свет иллюстрированная им Библия. Священное Писание иллюстрировал и сюрреалист, творец кошмарных фантасмагорий Сальвадор Дали (1904-1989). Созданный им том поражал колоссальными размерами и роскошью отделки.
Конец ХХ столетия был ознаменован появлением компьютерной графики, возможности и преимущества которой безграничны. Компьютер позволил значительно облегчить, упростить и удешевить создание новых шрифтов. Однако новейшие электронные технологии на первых порах привели к снижению уровня оформительского мастерства. Особенно этому подвержен жанр фэнтези, в котором значительную роль играет компьютерная графика.
Стоит так же заметить, что значительная часть компьютерных игр щедро использует оккультно-мистическую символику, а персонаж в дьявольской личине становится центральным во многих играх.
Многие современные художники, разрабатывающие христианскую тематику, являются лишь подражателями мастеров прошлого (в том числе - мастеров авангарда и модернизма), явно ориентируясь на коммерческий успех. Но даже в этом случае довольно часто в канонические сюжеты включаются инородные оккультно-мистические элементы. Скорее всего, это объясняется тем, что собственно церковное, Богослужебное искусство отделено от светского.
Но и религиозная внецерковная живопись испытывает влияние со стороны современной культуры, в том числе - новой религиозности. Интерес к духовному (в частности, к религиозному) в искусстве ХХ в. несомненен. Современное искусство постепенно избавляется от своей "чувственности", не столько обращаясь к религиозным сюжетам, сколько стремясь преодолеть материальность и детерминированность этого мира "изнутри".
Массовая культура фактически является новым религиозным культом со своими Богами, героями, жрецами, ритуалами и, конечно же, адептами, со священным трепетом взирающими на телеэкраны. Безусловно, медиакультура - важнейшая часть современной массовой на почве которой вырастает новое религиозное сознание. Кино, телевидение, видео, системы мультимедиа, используя различные религиозные символы и смыслы, влияют на картину мира современного человека. С точки зрения традиционного религиозного сознания, медиарелигиозность – это грубая подделка под вечные божественные ценности, а то и «религия Антихриста». В современном кинематографе зачастую затрагивается тема религиозности, рассказывается о культах, присутствует большой элемент магии. В настоящее время много фильмов, причем сатана является в человеческом облике, но это всего лишь внешняя оболочка, которая в кульминационный момент сбрасывается, и мы можем видеть истинный образ дьявола, который изображен еще в средневековой живописи.
Как и в кинематографе, сети интернет, архитектуре, так и в живописи к XX веку многое меняется, хотя образы Иисуса выполняются в более каноничном виде, нежели образы Бога-отца. Так же существует большая разница между работами художников XX и XXI века. На современных выставках (последние 5 лет) художники представляли отдаленные от канона образы Христа, Бога, Дьявола.
На выставках была дана возможность представить себя Христом (что говорит об эгоизме нашего общества), также можно было попытаться разглядеть образ Бога-сына в инсталляции с рыбой, которой отрубают голову. В последнем случае Иисус показывается через вполне устойчивый символ, но в то же время в совершенно ином облике. Может подобно Ницше, который когда-то сказал о том, что мы убили Бога, автор хотел показать, что мы до сих пор убиваем Христа, убиваем религиозность. Можно сказать, что если в современном обществе есть спрос на «популяризованного» Христа, то соответственно есть и предложение. С одной стороны человек все более упрощает образы Бога и Дьявола, а с другой все более их усложняет и все дальше отходит от канонических изображений. Но в то же время, например плакат под логотипом «Coca Cola»: «This is my blood» на котором изображен Иисус, как поп- герой, выступает как бы в укор самому себе, ведь под этим плакатом подразумевается упрек потребителям, доверяющих коммерческой рекламе, в том, что для нее товары типа «Кока-колы» заменили собой святыню, логотипы известных фирм превратились в сакральные тексты, а само потребление материальных благ - в подобие сакрального таинства.
Если рассматривать образы наиболее каноничные, можно отметить работы Сальвадора Дали, отчасти Ренато Гуттузо, Марка Шагала. У этих художников сам лик Христа немногим отличен от канонического изображения, но в то же время кардинально меняется расположение образа на картине, а также обстановка вокруг него (хотя «Гиперкубическое тело» Сальвадора Дали каноничным не в коей мере назвать нельзя).
Дьявол в современной культуре изображается со многими атрибутами, присущими ему еще с древних времен, это и рога, копыта, длинные хвосты. уродливые морды и все это с обилием шерсти. Образ дьявола наиболее часто встречается в жанре фэнтези, а так же в компьютерных играх, в обоих случаях существует масса вариаций на тему Сатаны и его приспешников, они могут наделяться какими-либо атрибутами, будь то магическое умение или лишняя пара рогов, но выявить образ Дьявола всегда можно с легкостью. В современной массовой культуре дьявол иногда не изображается напрямую, а лишь подразумевается, например, под пороками, под какой бы то не было распущенностью и падением нравов в современном мире. Особенность жанра фэнтези состоит в том, что даже положительные персонажи наделяются демоническими чертами.
Как Бога, так и Дьявола художник XX века может изобразить в виде набора символов, графических фигур, примером тому могу послужить картины Макса Эрнста и Паула Клее.
В современном мире для изображения Бога, Дьявола нет никаких границ, современная культура позволяет нам самим выбирать, как мы видим эти образы, а средства массовой информации доносят наши «шедевры» к огромному кругу зрителей, к массе, которая уже решает признать тебя как великого художника, либо отвергнуть.
В настоящее время, кроме устоявшихся образов, Бога может олицетворять абсолютно любой объект. Кто-то считает, что это зеркало, кто-то, что треугольник, иные усматривают Бога в музыке. Так, например, символическое изображение Христа, как рыбы дошло и до наших дней, но довольно в преобразованном виде, теперь это не просто рисунок на стене, а целая инсталляция поражающая своей реалистичностью.
За многие века меняется и образ Господа, и его восприятие, так например, в Византии – Бог – вседержитель, во времена готики – страдающий мессия, в эпоху возрождения – идеал красоты и величия. В искусстве 20 века, такой определенности нет, может быть каждому, что мы имеем слишком много свободы и не умеем ей правильно распоряжаться. Выявить какие-либо черты характерные черты в изображении Бога в современном мире достаточно сложно, чаще всего подразумевая Бога – изображают Иисуса, и в этих картинах мы всегда сможем различить его лик (если конечно автор хотел этого).
В 20 веке приходят такие направления как экспрессионизм, кубизм, сюрреализм. В каждом из этих направлений, носивших абсолютно светский характер, были художники, обращавшиеся к образу Христа. И у каждого из них Его образ не связан с предыдущей традицией, словно в Новое время каждый хотел иметь своего Христа. У Поля Гогена Христос мужиковатый и грубый, как бретонский крестьянин. У Сальвадора Дали Христос вполне гармоничен, но весь антураж его картин похож на кошмарный сон, в котором распадается в воздухе, словно от взрыва, крест («Гиперкубическое тело») или растворяются, как в кислотной среде, стены дома («Тайная вечеря»). Христос у Марка Шагала — это еврей, гибнущий в огне холокоста, принимая на Себя все страдания человечества. Канонические изображения претерпели уже множество изменений, это и отход от идеи Христа, как композиционного центра, и радикальная смена окружающей обстановки Иисуса, она больше не вызывает умиротворения, а подталкивает на действия. Уже к концу 20 века, к началу 21 становится сложно выделить какие-то общие черты в изображении Бога. И живопись и скульптура и кинематограф представляют нам массу различных образов, символов, своих ассоциаций, через которые пытаются показать нам Бога, каждый своего.
В мае 1982 года в Ватикане был образован Папский совет по делам культуры. Цель его - способствовать продуктивному диалогу Церкви с культурой, ориентировать культуру на поиски истины и истинных ценностей. Политика католической церкви заключается в желании вернуть Церкви былую славу покровительницы художников и искусства. Церковь отстаивает представление о том, что от Средневековья до наших дней религиозные ценности продолжают оставаться источником художественного творчества. С этой целью в Ватикане был создан Музей современного искусства. Основой музейной коллекции стали произведения с выставки современного религиозного искусства, организованной в 1973 году в Сикстинской капелле. В экспозиции были представлены произведения наиболее известных мастеров XX века: П. Гогена, А. Матисса, М. Шагала, Р. Гуттузо, Ф. Лете, П. Пикассо, С. Дали и других.
В современной живописи и графике отчетливо просматриваются два направления в развитии религиозной тематики. Одно из них - обращение к религиозному сюжету как к первоисточнику в авторской интерпретации и стилистики другое направление представляют художники, которые включают в композицию своих произведений уже известные образы искусства: иконы, памятники архитектуры и пластики, соединяя их со своим видением сюжета и вводя каноническое изображение святых. Произведения на религиозную тематику широко экспонируются на современных выставках, активно входят в быт.
Обращение художников к вечным темам, сюжетам и образам, возможно, является своеобразным поиском точки опоры в современном мире.

Про дьявола и господа бога (польская народная сказка)
Встретились как-то раз господь бог с антихристом, или, как в народе попросту говорится, с дьяволом. Поклонился дьявол и говорит:

— Добрый день, господи,

— Здравствуй, черт.

— Скажи мне, господи, почему тебя все господином величают, а меня просто чертом зовут?

Отвечает ему бог:

— Потому что я людей добру научил, а ты им вечно козни строишь, глаза бы их на тебя не глядели.

Вот идут они, идут, беседуют, вдруг видят — на лугу корова пасется. Говорит лукавый:

— А давайте-ка посмотрим, как эта тварь нас встретит!

Согласился господь:

— Ладно, ступай ты к корове первый, увидим, что она с тобою сделает.

Подошел черт к корове поближе, наставила она рога, вот-вот бодаться начнет.

Господь бог и говорит:

— Ну, видишь, черт, — корова и та тебя не любит.

Отвечает черт:

— Теперь, боже, твоя очередь. Ты к корове подойди.

Приблизился господь бог к корове, испугалась та светлого божьего сияния, и в овраг! А на дне оврага — топь. Увязла корова, и никак ей оттуда не выбраться.

Дьявол и говорит:

— Что ж ты, господи, наделал? Как теперь быть?

На счастье заметил пастух, что корова в овраге увязла, побежал в деревню, позвал хозяина. Прибежал хозяин, поглядел и говорит:

— И какой черт тебя туда занес?

Черт толкует:

— Видишь, боже? Твоих рук дело, а клянут меня.

Чует мужик — самому не справиться, пошел за подмогой. Привел подмогу, все кричат, а все равно корову вытянуть не могут.

Черт и молвит:

— Недаром люди говорят: «Силен черт!»

Пошел и помог мужику. Обрадовались люди, начали его благодарить.

— Слава тебе, господи, помог нам!

А черт и говорит богу:

— Видишь, господи! Я помог, а благодарят тебя. Но ты уж прости им, ибо они сами не ведают, что говорят.

Когда-то давно старик открыл своему внуку одну жизненную истину:
— В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность.
Внук, тронутый до глубины души словами деда, задумался, а потом спросил:
— А какой волк в конце побеждает? Старик улыбнулся и ответил:
— Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

Я когда прочитал эту притчу подумал, что да, это ясно как день. Все понятно. Ничего нового.

Но притча о двух волках оказалось намного глубже, чем я сначала понял. Это пришло не сразу. Через некоторое время.

Я понял, что старик говорил не только о том, что ты являешься тем какой волк в тебе побеждает, но и что такое добро и зло. Так что же такое добро и зло?
Существует много версий, начиная от библии и трактовкой в школе, но суть в том, что это две противоположности. Вся жизнь это борьба двух противоположностей. Дьявол плохой так как он творит зло, а бог хороший он делает добро. Этот стереотип навязан нам с детства и если сейчас кто-то читает эту статью, то он тоже не ставил это утверждение под сомнение. Правильно?

Так вот, это не так, нет добра и зла. Есть твое отношение, твои намерения, твои поступки, которые и творят или добро, или зло. Только ты и Дьявол, и Бог. ВСЁ в тебе. Проклинать кого-то или призывать на помощь кого-то не имеет смысла. Обращайся к себе. Можешь с почтение, а можешь с презрением.

Для чего придуман этот миф о Дьяволе и Боге? Если признать человека и дьяволом и богом, то как тогда им управлять. Он сам все будет решать, он сам будет все будет делать. Все будет зависеть от его воли.

В сегодняшних условиях такой человек не может быть хорошим потребителем навязываемых товаров и услуг. Из него трудно вытягивать деньги, он плохо разбирается в гламуре и не ведется на корпоративный дух(авто как у всех брокеров), не берет кредитов, не лабызит перед начальством, не ходит на митинги(не от власти, не от оппозиции), он просто понимает что происходит. Все зависит от него, от его поступков.

Так вернемся к добру и злу. Так ли плох Дьявол и всегда он творит зло? А вообще что такое зло? Принято называть злом такие деяния, которые приносят людям горе или несчастье. Например война, это зло? Кто защищается тот творит добро, кто нападает – зло. Ясно как день.

Так почему же именем бога проходили тринадцать крестовых походов, все захватнические войны благославлялись от имени бога, который творит добро. Может бог не всегда творит добро? И таких вопросов возникает много. У всех они возникали.

Ответ прост, Добро и Зло это категории абстрактные. Раньше наши Предки жили по Совести. Именно Совесть является мерилом добра и зла. Совесть внутренняя категория. ВСЕ в тебе.

Наши Предки жили по Кону(правилам установленными Богами-Предками), а не по за-Кону. За-кон -это то что выходит за Кон, за правила по которым жили наши Предки. Поэтому Совесть и закон вещи не совместимые.

И главное, не ищите ни плохого, ни хорошего вне себя, поступай по Совести и будь как будет.

А у кого нет совести? Как им жить? Однажды я ждал парковки на обочине дороги, вдруг место освобождается и я тихонько еду к месту парковки. Но тут лихой пацан на иномарке резко встает на мое место. Я ему говорю:” Совесть надо иметь.” А он мне в ответ: “Когда будет, я её обязательно от “имею”. Это я к чему, каждому достанется по делам. У каждого есть совесть, и каждый кто не будет её “иметь”, тот получит свое.

Что-то я далеко пошел. Надо оставить на потом.

Сегодня главное, что ВСЁ в человеке. Человек Творец! Творец добра и зла. Нет добра и зла вне его. А как справляться, и что делать, чтобы жить и не творить лишнего, будет в следующей притче- Самурай.

Там нет людей, деревьев, трав,
Там лава бьет ключом.
Лишь Дьявол в этом месте прав,
Он будет палачом.
"Ты, грешник, помолись теперь,
Я вижу страх в глазах,
Ты постучался в ада дверь,
Твой труп лежит в кустах.
Чего ты медлишь?
Душу дай!
Ты слышишь боли крик?
Не хочешь отдавать?
Продай!
Я дам счастливый миг!
Ты будешь счастлив, мне поверь!
Но как взойдет луна
Из тела выйдет лютый зверь,
И это буду я!
А как же ты?
Да ты умрешь!
Ни тела, ни души,
Быть может ты тогда поймешь,
Что жизнь твоя - гроши.
Грешили все?
Ну чтож, тогда
Ты можешь уходить,
Но помни только, никогда
Не сможешь кровь пролить.
Твой голод, грешник, знаю я,
Он мне знаком давно,
Вампиры - дети для меня,
И я карать готов.
И что теперь их скажет Бог,
Когда узрит меня?
Что я люблю своих сынов
И убиваю я.
И чем Он лучше, если так?
Чем лучше, чем добрей?
Он просто слеп и он дурак,
А я совсем не змей!
Ты видишь тьму? Ты видишь свет?
Там нету ничего,
Все это полный подлый бред,
Он нужен для Него.
Он этот бред благославил
И людям дал мораль
Как будто он их всех любил,
Но он на всех плевал.
А я не злое существо,
Я справедлив и горд,
Я позабыл мечту давно,
Я просто Темный лорд!
Скажи мне, виноват ли я,
Что все сказал как есть?
Из рая выгнали меня -
Я очутился здесь...
Да черт с тобой!
Зачем ты здесь?
Зачем пришел сюда?
Ты видишь смерть над головой,
Но в этом ли беда?
Ты жалкий трус!
Тебе сидеть -
в собачьей конуре!
Ведь крови ты отведал вкус
И сдохнешь на заре!
Ты зришь? Я - Бог!
В моих руках все жизни на земле,
И чем же я настолько плох,
Чтоб прятаться во тьме?
Эх, грешник, если бы хоть раз
Ты видел мою боль,
А этот дьявольский экстаз
Мне сыплет в рану соль.
Иди ж, вампир,
Но знай, сейчас я милостив с тобой,
И если вдруг начнется мир
Я выйду с Светом в бой!"
Вампир ушел,
А Дьявол сник,
Он рад был говорить
И в лавы луже свой же лик
Не мог уже сносить.
Он знает, что пройдут века
И згинет род людской,
Тогда он Богу даст пинка,
Найдет внутри покой.
Слеза, сверкая в темноте
Упала на скалу,
Он видит девушку в фате
И розы на полу...
Там нет людей, деревьев, трав,
Там лава бьет ключом,
Лишь Дьявол в этом месте прав,
Он будет палачом!!

И Бог, и дьявол, спрятавшись в деталях,
траву и воздух делят пополам.
И будет так, что голубая сталь их
воздаст любому слову по делам.
А потому молчи, чурайся фальши.
Всё меньше смысла в умноженье слов.
Живи, умри. - А он плеснётся дальше,
серебряный, от галилеян, лов.

Вода, тенёта, лодок древесина -
всё подлинно и взвешено сполна.
И мускулисты бронзовые спины
ловцов. И силу кормит глубина.
Добро и зло, намешаны в чернила,
бумажный лист испишут пополам...
Пройдёшь Геннисарет и дельту Нила
и, если не иссякнет в сердце сила,
вдоль русла ляжешь, высветлен и прям

DreemShadow пишет:

И Бог, и дьявол, спрятавшись в деталях,
траву и воздух делят пополам.
И будет так, что голубая сталь их
воздаст любому слову по делам.
А потому молчи, чурайся фальши.
Всё меньше смысла в умноженье слов.
Живи, умри. - А он плеснётся дальше,
серебряный, от галилеян, лов.

Вода, тенёта, лодок древесина -
всё подлинно и взвешено сполна.
И мускулисты бронзовые спины
ловцов. И силу кормит глубина.
Добро и зло, намешаны в чернила,
бумажный лист испишут пополам...
Пройдёшь Геннисарет и дельту Нила
и, если не иссякнет в сердце сила,
вдоль русла ляжешь, высветлен и прям

Такой стих уже был на первой страничке у меня. А это значит конкурс закончился, так как мой стих и картинка были последними целые 24 часа!!! Ура я опять выиграла!!!