Леонид Кравчук: «Говорят, Горбачев обижался по поводу того, что не ему первому сообщили о подписании беловежских соглашений»

Ровно 20 лет назад прекратил существование Союз Советских Социалистических Республик

В белорусской резиденции Никиты Хрущева «Вискули», расположенной недалеко от Бреста, в районе Беловежской пущи, ровно 20 лет назад прекратила свое существование советская империя. Именно там 8 декабря 1991 года на старой печатной машинке были отпечатаны соглашения, изменившие мир. Документы, подписанные Президентом Украины Леонидом Кравчуком, председателем Верховного Совета Белоруссии Станиславом Шушкевичем и президентом РСФСР Борисом Ельциным и позже ратифицированные в парламентах бывших советских республик, поставили точку в истории СССР. Спустя двадцать лет один из авторов Беловежских соглашений, первый Президент Украины Леонид Кравчук, которому хватило мужества назвать вещи своими именами и констатировать: СССР де-факто перестал существовать, — поделился с «ФАКТАМИ» воспоминаниями о событиях, позволивших предотвратить возможный в те дни опасный кровавый сценарий.
«Во время визита в Киев Горбачев предложил народу: «Вы на ЦККПУ давите снизу, а мы — сверху»

— До сих пор среди многих граждан бывшего СССР жива легенда о мощном и могучем Советском Союзе, который жил бы и процветал, если бы руководители трех национальных республик не развалили его в Вискулях. Когда на самом деле рухнула империя?

— Страна стала разваливаться после начала перестройки, программы которой у Михаила Горбачева просто не было. Тогда принялись в пух и прах разносить КПСС, причем в партийных центральных средствах массовой информации. Таким образом, компартия сама себя уничтожила. Горбачев считал, что он один может управлять жизнью страны. Помню, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС приехал в Киев, ему организовали встречу с киевлянами возле памятника Ленину на бульваре Шевченко. А Михаил Сергеевич ведь большой мастер говорить. «Вот я так понимаю, что ЦК КПУ тут тормозит многое, — обратился он к народу. — Так вот, я вас прошу, вы наших давите снизу, а мы — сверху». Первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий сказал после этого выступления: «На кого он тогда надеется, если всех передавить собирается? Как будет руководить страной без опоры на людей, на партийные организации, кадры? Поменяй их, но не подрывай авторитет органов власти».

То есть с попытки Горбачева стать мессией надуманной перестройки, а не реальных реформ, и началось саморазрушение Советского Союза, остатков его экономики. Не мы в Беловежье развалили страну. Мы сделали все, чтобы этот развал не стал стихийным, чтобы в стране с пятимиллионной армией, тысячами ядерных боеголовок, химическим и другим оружием не произошла катастрофа.

— Как вы считаете, альтернативой Беловежским соглашениям мог стать югославский сценарий?

— СССР с Югославией и сравнивать нечего. Когда Союз уже фактически распался, а советское руководство ничего не решало, все могло пойти по сценарию намного более кошмарному, чем случившееся в Югославии. Чтобы смягчить негативные последствия распада Советского Союза, в том числе системы плановой экономики, и создали СНГ. При этом предоставили возможность государствам сотрудничать в рамках Содружества и постепенно создавать каждому свою экономику.
«Мы с Шушкевичем пошли на охоту. Я надеялся увидеть зубров. Но вышел только кабанчик»

— Владимир Жириновский утверждает, что ваша тройка не зря выбрала Вискули для подписания Беловежских соглашений. Дескать, польская граница рядом, и в случае каких-то действий со стороны Горбачева вам легче было бы сбежать. Чепуха, конечно. Но все же, почему для исторической встречи выбрали маленький городок?

— Никто и ничего тогда уже не боялся. В Беловежье страха не было, было огромное чувство ответственности. За мной стоял выбор граждан Украины, подтвержденный на референдуме 1 декабря 1991 года. Наш народ сказал свое слово и, избрав меня Президентом, поручил выполнять его волю. А угроза того, что нас могут арестовать, существовала, но не реальная, а потенциальная. Горбачев тогда уже не контролировал страну. Если бы это было так, то он Ельцина где-то придушил бы (смеется). Всем уже стало понятно, что центр власти переходит от президента СССР к новоизбранному главе российского государства.

Еще весной 1991 года в Ново-Огареве во время обсуждения нового союзного договора мы с Борисом Николаевичем условились о встрече без Горбачева. Ведь переговоры в Ново-Огареве зашли в тупик. Михаил Сергеевич, боясь потерять власть, не соглашался с нашими предложениями образовать вместо федерации конфедерацию, в которой республики получили бы реальные права, оставив центру возможность решения вопросов международной политики и обороны. Ельцин предложил встретиться без Горбачева, но только не в Москве: «Чтобы потом не говорили, что Россия опять давит на кого-то». Я сказал: «Украина — вторая по величине республика, поэтому в сторону Киева могут быть аналогичные упреки». Выбор пал на Белоруссию.

По приглашению Станислава Шушкевича 7 декабря я прилетел в Минск неофициально. Ельцин в этот день находился в столице Белоруссии с официальным визитом. Так что в Минске спокойно сесть и обсудить ситуацию не получалось. Мне сказали, что в Вискулях есть правительственная резиденция, в которой Брежнев любил принимать первых секретарей стран Варшавского договора. Там прекрасные условия для работы и отдыха, есть военный аэродром. Определив, как мы проведем 8 декабря встречу, я из Минска сразу полетел в Вискули. Поскольку Ельцин туда должен был приехать не скоро, мы с Шушкевичем пошли на охоту. Когда ехали по заповеднику, надеялся увидеть зубров. К сожалению, они не появились, вышел только кабанчик. Здоровый такой, красивый. Только я начал целиться, как все принялись давать мне советы. Пока их слушал (что на охоте недопустимо), кабанчик ушел… Я даже не выстрелил.

С трофеем в тот день вернулся только председатель Совета министров УССР Витольд Фокин, но он охотился не со мной. Когда Борис Николаевич вместе с премьер-министром Белоруссии Вячеславом Кебичем приехал в Вискули, мы уже ужинали. Он сразу же поздравил меня с избранием Президентом Украины, но о подписании соглашений в тот вечер мы много не говорили. Над документами в ночь с 7 на 8 декабря трудились в основном рабочие группы, прибывшие с нами. Хотя, конечно, организовали праздничный ужин, и мы пригласили за стол всех членов делегаций, помощников, присутствовала даже врач Витольда Фокина Ольга Степановна. Была, конечно, и водка «Беловежская»…
«В Белом доме на звонок из Вискулей отреагировали вопросом: как это президент России из какого-то белорусского села звонит?»

- Но слухи о том, что Беловежские соглашения подписывались в пьяном угаре, чуть ли не в бане, до сих пор не стихают…

— Ельцин после подведения итогов своего визита в Минск и второго ужина с нами в Вискулях сослался на усталость и ушел отдыхать. Я же по приглашению Шушкевича пошел посмотреть сауну. Но мы даже в парную не заходили, посидели несколько минут на лавочке в предбаннике и разошлись по своим комнатам. Никто, как сейчас пишут, под кустами не валялся — все это выдумки.

— И как же началось утро 8 декабря?

— За завтраком мы обсуждали название будущего союза новых государств. Непосредственно работа над этой темой началась в 10 часов. За столом нас было шестеро: с российской стороны Борис Ельцин и Геннадий Бурбулис (тогда первый заместитель председателя правительства Российской Федерации. — Авт.), с белорусской — Станислав Шушкевич и Вячеслав Кебич, и я с Витольдом Фокиным. Перед тем как приступить к, так сказать, «регламентным» вопросам, Ельцин обратился ко мне: «Леонид Макарович, у меня есть поручение Горбачева спросить у вас: подпишете ли вы Новоогаревский договор (о реформировании СССР. — Авт.), если Михаил Сергеевич и другие пойдут на то, чтобы Украина получила прав и свобод больше, чем остальные республики?» Я ответил, что месяц назад я бы еще сказал, что поеду в Киев, посоветуюсь с Верховным Советом. Но после референдума 1 декабря 1991 года, на котором за независимость Украины проголосовало более 90 процентов граждан, я просто не имею права подписывать так называемый Новоогаревский договор. Поэтому вопрос сняли, и мы продолжили работу.

Кстати, название Содружество Независимых Государств (СНГ) предложил я. А формулировку о том, что «СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование», — Бурбулис. При этом, подчеркиваю, все наши соглашения полностью соответствовали конституциям союзных республик. В Конституции УССР было четко определено: «Каждый народ имеет право на самоопределение — вплоть до отделения». Мы поступили строго в рамках действовавших тогда Основного Закона республики и международного права. 8 декабря 1991 года в час дня соглашения были подписаны.

*Беловежские соглашения были подписаны 8 декабря 1991 года в 13.00. Слева направо: Леонид Кравчук, глава Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич с председателем Совета министров БССР Вячеславом Кебичем и президент РСФСР Борис Ельцин с первым замом главы правительства Российской Федерации Геннадием Бурбулисом

— После этого Шушкевич позвонил Горбачеву, а Ельцин — Бушу?

— Разговор с президентом США переводил министр иностранных дел РСФСР Андрей Козырев. Кстати, когда позвонили в Белый дом — Ельцин, мол, из Вискулей беспокоит — там сначала не поверили. Как это президент России из какого-то белорусского села звонит? Подумали — провокация. Только когда услышали голос Бориса Николаевича и объяснения Козырева, трубку взял Джордж Буш. «Господин президент, Советского Союза больше нет», — начал Ельцин. Потом сказал, что мы берем под контроль ядерный чемоданчик, что все обязательства и договоры, подписанные Союзом, останутся в силе. И сообщил об образовании СНГ. Позже Шушкевич рассказывал, что Горбачев очень обижался, что ему первому не позвонили. На самом деле с президентами СССР и США связывались одновременно, но в Москве сказали: «Михаил Сергеевич занят».

Впрочем, Горбачев прекрасно знал, зачем мы собрались и какие решения приняли, поэтому и не захотел разговаривать с председателем Верховного Совета Белоруссии Шушкевичем. Потребовал Ельцина, тот ему сказал: «Михаил Сергеевич! Вы должны понимать, что иного выхода у нас не было!» Горбачев тут же потребовал, чтобы утром 9 декабря все мы приехали в Москву. Вечером 8 декабря я вернулся в Киев, а на следующее утро звонит Горбачев: «Вы должны приехать в Москву». Спрашиваю: зачем? «Вы такое наделали… весь мир на ушах стоит», — ответил. «Шушкевич пообещал приехать», — добавил Горбачев. Я удивился, ведь мы со Станиславом Станиславовичем договорились — в Москву не лететь. Тут же набираю по правительственной связи Шушкевича: «Вы что, дали согласие на встречу с Горбачевым?» А он: «Да кто вам такое сказал?» То есть Шушкевичу сообщили, что Кравчук согласен прибыть в Москву, а мне, что он. Ну нельзя же опускаться до таких примитивных провокационных приемов!

Еще раз повторяю: СССР развалился из-за недомыслия, неумения, личных амбиций Горбачева, считавшего, что он может все. Страна, экономика рушились, а он, как птица-говорун, ездил по всему миру и рассказывал, что все в порядке. Я же думал, как спасти Украину, чтобы ее не затянуло в круговорот сложных событий и конфронтаций. И хочу подчеркнуть: впервые империя рушилась без гражданской войны.

— Леонид Макарович, а в Белоруссии давно были?

— Два или три года назад. Зашел в Минске в корчму… Люди меня узнали, но никто плохого слова не сказал. Наоборот, приветствовали, благодарили за Беловежье… В этом году, когда съемочная группа телевизионного фильма «Украина — точка отсчета» просила у белорусской стороны разрешения съездить в Беловежье, им отказали. И мне, кстати, тоже. В Вискулях сейчас резиденция Александра Лукашенко.

— И там даже нет памятного знака, напоминающего о событиях двадцатилетней давности?

— К сожалению, нет. Ведь Лукашенко был ярым противником Беловежских соглашений и не голосовал за их ратификацию. Кроме того, уже став президентом, он собирался объявить меня персоной нон грата. Уверен, что придет время, и в Вискулях будет стоять какой-то памятный знак, чтобы подчеркнуть значимость, высоту и глобальность произошедшего там события.

Сегодня нас тянут в Евразийский союз, но, поверьте, никогда равноправного объединения Украины с Россией не будет. И мне очень печально, что Украина сегодня рискует потерять свой шанс на интеграцию в Евросоюз, к которой так долго и тяжело стремилась.