Некрономикон

Оригинальное арабское название — كتاب العزيف (Китаб Аль-Азиф, Книга Грядущего), в греческом переводе использовалось название Νεκρονομικον (Некрономикон, Завет Мёртвых), один из латинских вариантов названия — Grimoirium Imperium (Гримоирум Империум, Могущественный гримуар).
Русский перевод с древнегреческого выполнен Анной Нэнси Оуэн (http://tkihi.narod.ru) по фотокопиям рукописи Феодора Филета (пер. с араб.), любезно предоставленным Верховным жрецом культа Ктулху Зохаваит Фсех (http://kkzf.ru). Переводы отдельных фрагментов производились также с английского, испанского, итальянского, латинского, шумерского, аккадского, енохианского и югготского языков.
В данное издание входит также несколько текстов, переведённых Абдаллахом аль-Хазраджи на арабский и включённых им в Аль-Азиф в качестве приложений (и, соответственно, переведённых позднее Феодором Филетом), а также ряд иных документов, имеющих отношение к Культу Древних. Более подробная подборка материала, а также более обстоя-тельные комментарии к нему будут подготовлены к 2010 году, к 120-летнему юбилею Говарда Филлипса Лавкрафта, пророка Древних.
Текст вычитан и одобрен Иерархами культа Ктулху Зохаваит Фсех. Редактор-составитель и литературный редактор — Элиас Ньярлатхотеп Отис. Воспроизведение и тиражирование всего издания и его фрагментов любыми доступными способами не только не запрещается, но и привествуется.

СОДЕРЖАНИЕ

Часть I. Биография Абдаллаха аль-Хазраджи
1. Об арабских завоеваниях накануне Рождества аль-Хазраджи
2. Джабир аль-Хазраджи
3. Мать Абдаллаха
4. Падение империи Сасанидов
5. Начало странствий
6. Муавия ибн Абу Суфьян
7. Благословение рода Омейядов
8. Руб аль-Хали
9. Жизнь в Йемене
10. Египет
11. Путь на восток
12. Джабир аль-Азди
13. Саддам ибн Шахаб
14. Появление в Дамаске и проклятие Омейядов
15. Аль-Азиф
16. Иоанн Дамаскин
17. Последнее путешествие
18. Вознесение аль-Хазраджи

Часть II. История Некрономикона
1. О датировках
2. О списках с греческого перевода
3. О переводах Оле Ворма и Джона Ди
4. О «Стеганографии» Иоганна Тритемия
5. Об Алистере Кроули
6. О принципах перевода
7. Некоторые легенды о Некрономиконе

ЗАВЕТ МЕРТВЫХ

Китаб I. КНИГА МЕРТВЫХ ИМЕН
Сура 1. Предуведомление читающим Книгу сию
Сура 2. Свидетельство меджнуна, странника и учёного
Сура 3. Дар Эбонора
Сура 4. Гласы в пустыне
Сура 5. Потаённое место Древних

Китаб II. КНИГА ДРЕВНИХ
Сура 1. О наследии Древних и временах предначальные
Сура 2. О Древних, роде их и мирах, в коих живут они
Сура 3. О нисхождении Великих Древних и вратах времени
Сура 4. Об Уббо-Сатле
Сура 5. Об Азатоте, слепом безумном боге
Сура 6. О Йог-Сототе и вратах, что Он представляет
Сура 7. О тринадцати божественных шарах, что составляют тело Йог-Сотота
Сура 8. О Йидре, навевающей сны
Сура 9. О Й’иг-Голонаке — древнем змие — и Бьятисе змиебрадом
Сура 10. О могучем Хастуре Неназываемом и гласе Его, звучащем в забытых звёздных просторах
Сура 11. О великой Шуб-Ниггурат и Её тысяче младых
Сура 12. О Ньярлатхотепе вездесущном и развитии миров
Сура 13. О спящем Ктулху и грёзах Его
Сура 14. О Дагоне, Господе глубин
Сура 15. О непостижимых связях Древних со стихиями земными
Сура 16. О Ран-Теготе
Сура 17. Почему Древние не умирают
Сура 18. Об ахурах, богах земных
Сура 19. О дэвах сладострастных и дэвах злобных
Сура 20. О шогготах
Сура 21. О Черве грызущем, о мёртвых, что покоятся не в могилах своих, и о нечисти сопутствующей и домашней

Китаб III. КНИГА МЕСТ
Сура 1. О местах земных и внешних
Сура 2. О четырёх углах, разделяющих землю
Сура 3. О пустыне Руб аль-Хали
Сура 4. Об Иреме, граде тысячи столпов
Сура 5. О сумеречной стране Инкванок
Сура 6. О Ленге в ледяной пустыне
Сура 7. О Кадафи неведомой, тысячелетней
Сура 8. О Р’льехе глубинном
Сура 9. Об Астлантэ и чёрном кристалле, покоившемся в храме Хастура
Сура 10. О Бал-Саготе
Сура 11. О Югготе и ми-го
Сура 12. О великом Троке, сумрачной долине Пнакота и лабиринтах Зина

Китаб IV. КНИГА ЗНАКОВ
Сура 1. Об азбуке Нуг-Сота и печатях священных
Сура 2. О различных могущественных знаках
Сура 3. Об именах, природе и печатях Древних
Сура 4. О пятидесяти именах и печатях Мардука

Китаб V. КНИГА МАТЕРИАЛОВ
Сура 1. О средствах защитных
Сура 2. Об одеяниях чародея
Сура 3. О жезле, кинжале Шуб-Ниггурат, благовониях и пергаментах
Сура 4. О мече фраваши
Сура 5. О камениях призывания и кольце Нат-Хортата
Сура 6. О жертвеннике Йог-Сотота
Сура 7. О сосуде Балона
Сура 8. О зерцале видений
Сура 9. О великом ключе
Сура 10. Об обереге Ноденса
Сура 11. О печати Мардука

Китаб VI. КНИГА ВРАТ
Сура 1. О входе и прохождении
Сура 2. Призывания сил Старших
Сура 3. Обряд прохождения
Сура 4. О небесах и свойствах их
Сура 5. О воздвижении камений и сотворении Круга
Сура 6. Первичное призывание фраваши
Сура 7. Обыкновенное призывание фраваши
Сура 8. Призывание четырёх врат из мира меж мирами
Сура 9. Заклятие огненного бога
Сура 10. Призывание врат Ноденса
Сура 11. Призывание врат Ньярлатхотепа
Сура 12. Призывание врат Шуб-Ниггурат
Сура 13. Призывание врат Шамаша
Сура 14. Призывание врат Ктугхи
Сура 15. Призывание врат Мардука
Сура 16. Призывание врат Й’иг-Голонака
Сура 17. Обряд нисхождения
Сура 18. Воззвание к Тиамат

Китаб VII. КНИГА ПРИЗЫВАНИЙ
Сура 1. О наблюдении времени и сезонов, обрядах открытия врат и призываниях
Сура 2. Призывание великого Ктулху
Сура 3. Призывание ликов Ньярлатхотеповых и созерцание сокровенных арканов Древних
Сура 4. Призывание Шуб-Ниггурат Чёрной
Сура 5. Призывание Й’иг-Голонака
Сура 6. Призывание Йог-Сотота
Сура 7. Обряд отворения врат
Сура 8. Обряд заклятия шаров Йог-Сототовых
Сура 9. Обряд затворения врат
Сура 10. Призывание Азатота
Сура 11. Призывание Даолота, Разрывателя Завесы
Сура 12. Призывание Дагона
Сура 13. Призывание шоггота
Сура 14. Призывание шантаков
Сура 15. Великое тайное заклятие отца храма небесного
Сура 16. Великое заклятие всех сил

Китаб VIII. КНИГА ОБРЯДОВ
Сура 1. О Древних и чарах земли
Сура 2. Раскрытие ока грезящего
Сура 3. Заклинание Й’иг-Голонака
Сура 4. Подношение трупа
Сура 5. Заклятие уничтожения
Сура 6. Служение четвёртого угла
Сура 7. Обряд Дхо-Хна

Китаб IX. КНИГА НАСТАВЛЕНИЙ
Сура 1. Воспоминания безумца
Сура 2. Пророчество Абдаллаха ибн Джабира аль-Хазраджи
Сура 3. Наставления о призываниях
Сура 4. Предостережение о прислужниках Древних
Сура 5. Последнее послание меджнуна аль-Хазраджи

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЯ КЛАССА A1

Фрагменты из несохранившихся рукописей
1. Книга Йод
2. Папирус Иларнека
3. Папирус тёмной мудрости
4. Рукописи склепов Зина
5. Рукопись Мартина Садовника
6. Скрижали Цантху
7. Средневековая рукопись XIII-XIV века
8. Фрагменты Г’харна

Свитки священной лжи, известные как Книга Аруру
Свиток 1. Гимн вечно спящему
Свиток 2. Обряд власиев змиевых
Свиток 3. Прославление Ран-Тегота
Свиток 4. Прославление Древних жрецами Кадафи
Свиток 5. Песнь Й’иг-Голонака
Свиток 6. Смешение небес и тверди
Свиток 7. Обретение Юггота

Сын Мишарги
(отрывок из Книги Йинг)

Видение Яддита

Ивона. Книга Ивоны
(сохранившиеся фрагменты)
Фрагмент 1. О Гиперборее
Фрагмент 2. О Цатоггуа
Фрагмент 3. О жезле Ктугхи
Фрагмент 4. О призывании Ктугхи
Фрагмент 5. О гончих Тинд’лоси
Фрагмент 6. О Бокруге и Голгороте
Фрагмент 7. О Рлим-Шайкоре
Фрагмент 8. О Тсишаконе
Фрагмент 9. О семи вратах небытия

Сказание о Сьегха, не ведающем, что существует

Сказание о земле Мнар и о роке, пришедшем в Сарнат

Скрижали Маклу
Глава 1. О сжигании злых духов
Глава 2. Связывание злых колдунов
Глава 3. Наведение порчи на чародеев
Глава 4. Заклинание, дабы снять чары с образа твоего
Глава 5. Заклинание с глиняною фигурою, смазанною жиром
Глава 6. Воззвание к Иштар, благому лику Шуб-Ниггурат
Глава 7. Иное связывание злых колдунов
Глава 8. Изгнание Азатота и посланцев Его
Глава 9. Изгнание венцом Наксир
Глава 10. Изгнание именами Нарикс
Глава 11. Заклинание супротив Древних
Глава 12. Защитное заклинание супротив прислужников Древних
Глава 13. Заклятие супротив семерых, Лежащих-в-ожидании
Глава 14. Изгнание одержащего дэва
Глава 15. Заклятие небес и земли и всего меж ними супротив одержащего дэва
Глава 16. Изгнание дэвов, стремящихся прорвать Круг
Глава 17. Заклятие гор Араратских
Глава 18. Совершеннейшие чары супротив сонмищ дэвов, нападающих в ночи

Книга фраваши

Книга Пятидесяти
Свиток 1. Бытие
Свиток 2. Явления
Свиток 3. Речения

Софинером
Глава 1. Древние
Глава 2. Кадафь неведомая
Глава 3. Кхранмирх
Глава 4.
Глава 5. Откровение Древних
Глава 6. Игра змия (Тарнхейм)
Глава 7. Аргонар
Глава 8. Тьма беспросветная (Рхан-Хох)
Глава 9. Ветер востока (Пан-Хар)
Глава 10. Сила бога (Рут-Ха)
Глава 11. Чёрный свет (Йорр-Ханх)
Глава 12. Тар-О
Глава 13. Нех-Ар
Глава 14. Слово Азатота

Иоанн Богослов. Откровение
(с примечаниями Абдаллаха аль-Хазраджи)

Рукописи Пнакота
(разрозненные фрагменты)
Свод I. АЛТАК
Свиток 1. Алтак Редок (Фаг Шудшутхи)
Свиток 2. Алтак Арок (Фаг Фудфутду)
Свиток 3. Алтак Широк (Дар Фатцефад)
Свиток 4. Алтак Тзарок (Юи Джиллу)
Свод II. БРАТАК ЛОМОК (Гуф Иои)
Свод III. БЕНАТХ
Свиток 1. Бенатх Ктугха (Пгопо)
Свиток 2. Бенатх Пнакот (Гуд Фейир)
Свиток 3. Бенатх Карак
Свиток 4. Бенатх Мордрекк
Свод IV. ЕРРТАГ
Свиток 1. Ерртаг Альях
Свиток 2. Ерртаг Братак
Свиток 3. Ерртаг Ленг
Свиток 4. Ерртаг Р’льех
Свиток 5. Ерртаг Цантху
Свод V. ФРАМАГ
Свиток 1. Фрамаг Аарто’г
Свиток 2. Фрамаг Бнгантаг
Свиток 3. Фрамаг К’таалог

Пеш-Хун Лану. Скрижали Акло

Мухаммад ибн Абдаллах ибн Абд аль-Мутталиб. Заря
(сура из Корана)

Саддам ибн Шахаб. Сновидения долины Пнакота
Сура 1. Искушающий
Сура 2. Иблис
Сура 3. Р’льех
Сура 4. Заклятия
Сура 5. Чародеи
Сура 6. Йог-Сотот
Сура 7. Завершающая

Саддам ибн Шахаб. Сочинение о градах проклятых и таинствах запретных
(сохранившиеся фрагменты)
Фрагмент 1. О четырёх эпохах
Фрагмент 2. Об изготовлении Железной Воды для обряда Кормчего
Фрагмент 3. О различении Дагона и Ктулху

Джон Ди. Liber Logaeth (Liber Mysteriorum Sextus et Sanctus)
(переведённый фрагмент)

ПРИЛОЖЕНИЯ КЛАССА B1

Райан Паркер. Мифы Некрономикона и древнеарабская магия
Часть I. Мифы Некрономикона согласно Лавкрафту
Часть II. Некрономикон и древнеарабская магия
Часть III. Источники по древней магии
Часть IV. Мифы Некрономикона и современная магия
Часть V. Архетипы в творчестве Лавкрафта

Tenebrous. Эон пробуждения Ктулху

Опыт некромантического исследования природы и человека
(Новейший Некрономикон)
1. Природа
2. Огонь
3. Некромантические боги
4. Анатомия жертвы
5. Принципы некромантического процесса
Gizer. Магия Древних
1. Кто такие Древние?
2. Какого пола Древние?
3. Какой силой обладают Древние?
4. Что происходит с теми, кто встречал Древних?
5. Как найти Древнего?
6. Как достичь состояния древнего?
7. Были ли случаи достижения человеком состояния Древнего?
8. Имена Древних
9. Первый контакт
10. Врата Гавирра
11. Взывание к Древним
12. Сопротивление страху
13. Восход Шаграна
14. Дополнение
15. Монтрашансаи

Suleiman. Путь Жреца
1. Начало Пути
2. Заблуждения
3. О Хаосе
4. Касаемо современных трудов
5. Жертвоприношения
6. Практикующий и боги
7. Жрецы и Проводники

Алексей. Враждебные сущности
1. Древние
2. Шогготы
3. Летуны
4. Техника безопасности
5. Защита от Древних

Три книги о Силах
1. Деломеланикон
2. Некрономикон, или Аль-Азиф
3. Книга Джиннов

Как писалась Книга Мёртвых — Некрономикон
1. Где же первая рукопись?
2. Безумный араб из Каира
3. Гениальные догадки
4. Загадочные символы Некрономикона

Вадим Сумин. Книга Мёртвых Богов
1. Когда проснётся Ктулху?
2. Древние боги и современная наука

Ньярлатхотеп Отис. Уилсон Против Симона?

Лавкрафт и авторство Некрономикона

ПРИЛОЖЕНИЯ КЛАССА C1

Майкл Калмар. О призывании Йог-Сотота

О Шуб-Ниггурат и секте скопцов
1. Шуб-Ниггурат
2. Скопцы
3. Чёрные Иконы скопцов

Тайна колдуна Пацифиды
1. Сенсация
2. Неудача
3. Безумие
4. Проклятие

Все тайны гримуаров
Часть I.
Раздел 1. Инструкции
Раздел 2. Словари и примеры к инструкциям
Часть II. Имена и Печати

ПРИЛОЖЕНИЯ КЛАССА D2

Манифест культа «Ктулху Зохаваит Фсех»
1. Чем плохи старые религиозные конфессии и культы?
2. Чем хорош культ «Ктулху Зохаваит Фсех!»?
3. Представление о загробной жизни и высшей справедливости
4. Критика культа «Ктулху Зохаваит Фсех!»
5. Критика критиков культа
6. Ритуалы
Ктулхианский Скрытник. История Культа в хокку

За Юмор и Здравый Смысл

Ньярлатхотеп Отис. Liber 888 (Каббала Древних)
1. Вступление
2. Исходное положение дел
3. Цель
4. Задачи
5. Ожидания
6. Реконструкция Древа
7. О соответствиях
8. Заключение
9. Таблица соответствий
10. Примечания к таблице

Часть I. Биография Абдаллаха аль-Хазраджи

1. Об арабских завоеваниях накануне Рождества аль-Хазраджи
Арабское завоевание началось ещё при жизни Мухаммеда. В 630 году, вскорости после принятия ислама Абу Суфьяном и мекканцами и за два года до кончины пророка, арабы подчинили своей власти почти всю Аравию, включая Йемен. В 631-м (малозначительный факт, который, однако, мы ещё вспомним, когда речь пойдёт о датировке Аль-Азиф) была произведена реформа исламского календаря: год стал состоять из двенадцати лунных месяцев (и, таким образом, на 11 суток короче солнечного года), а отсчётной точкой новой эпохи сделалась Хиджра — бегство Мухаммеда из Мекки в Медину, состоявшееся в 622 году по юлианскому летоисчислению.
В 632 году, в год смерти Мухаммеда и избрания Абу Бекра, сподвижника пророка, первым «праведным халифом», в Персидской империи (на территории которой родился аль-Хазраджи) воцарился Йездигерд III из рода Сасанидов, последний шахиншах Ирана. В тот же год арабы вторглись в византийскую Сирию и Палестину, а также Сасанидскую Месопотамию, объявив таким образом войну обеим великим державам, порядком ослабленным длительной междоусобицей. В 634 году они начинают завоевание исконных персидских территорий и Малой Азии, в 635-м (уже под властью второго халифа, Умара) берут Дамаск, в 636-м покоряют Финикию. Армия халифата разделяется на три части: одна направлена против Египта, другая — на Сирию, третья — на Персию. В тот же год под властью Умара оказывается бóльшая часть Месопотамии, на следующий год византийцы сдают арабам Иерусалим, а ещё год спустя они теряют ещё и Антиохию.
Может показаться странным, что отрезанная таким образом от Персии территория, ещё в IV веке заселённая арабами (преимущественно из племени хасанидов, исповедовавших несторианство; родственное им племя, лахмиды, обитали несколько восточнее и придерживались христианства монофизитского толка) по указу императора Юлиана II и потому известная как Бет-Арабайе, Ароб или Арабия, тем не менее, не пожелала тут же воссоединяться со своими соплеменниками, а оказывала вооружённое сопротивление ещё почти три года после того, как оказалась в полукольце армий Умара. Однако если вспомнить, что именно в Нусайбине, столице Бет-Арабайе, находилась одна из крупнейших по тому времени академий (в конце VI века в ней трудилось около тысячи научных работников, занимавшихся математикой, астрономией и медициной), а весь этот регион славился этническим и религиозным многообразием (здесь можно было встретить зороастрийцев, манихеев, сабиев, гностиков, монофизитов, монофелитов, несториан, ариан, православных христиан, материалистов-дахритов и язычников греческого, курдского, персидского, еврейского, арабского, хазарского, армянского, азербайджанского происхождения), нетрудно понять, почему образованные и веротерпимые жители этой земли отказались добровольно сложить оружие перед ордами без-грамотных фанатиков. Тем не менее, в 639 году после непродолжительной осады Нусайбин пал, а в течение двух последующих лет была покорена и вся территория Бет-Арабайе.

2. Джабир аль-Хазраджи
Именно здесь и именно в это смутное время, через три года после падения Нусайбина, 3 рамадана 21 года Хиджры (что соответствует 8 августа 642 года по григорианскому летоисчислению или 4 улулу по вавилонскому календарю, бытовавшему в среде сабиев Бет-Арабайе) родился на свет Абдаллах ибн Джабир ибн Абдаллах ибн Амр аль-Хазраджи аль-Ансари. Этот день правоверные ктулхуисты отмечают как Рождество аль-Хазраджи и День Ктулху. Некоторые современные источники указывают совсем другое «подлинное» имя Альхазреда: Абдаллах ибн Абу Бин ибн Сауб аль-Хазрадж. Однако, кроме неправильного суффикса родового имени (нисбы), здесь присутствует и совершенно невероятный для арабского имяобразования элемент «ибн Абу Бин ибн...», значащий либо «сын отца Бина, сын...» (имя Бин в арабском языке отсутствует), либо вообще (если читать «бин» как одну из транскрипций слова со значением «сын») «сын отца сына сына...» Поэтому мы проигнорировали бы этот вариант имени как недостоверный, даже если бы не знали имени настоящего отца Абдаллаха (точно так же не мог зваться его отец Ибн Абу Абдаллахом, как утверждают некоторые, поскольку это значило бы «сын отца Абдаллаха», в результате чего сам аль-Хазраджи оказался бы собственным сыном).
Новый пророк родился светлокожим и зеленоглазым, поэтому суеверные арабы нередко называли его «сыном джиннов», хотя тут, несомненно, всего лишь сказались персидские гены матери. О настоящих его родителях известно очень немного. Отец, Джабир аль-Хазраджи (607-697), правоверный мусульманин из Иасриба (Медины), известен как один из первых собирателей хадисов — преданий о пророке Мухаммеде. Именно грамотность (Джабир был одним из самых образованных людей халифата того времени) стала причиной того, что его направили с миссией в просвещённый Нусайбин, где он служил писарем и переводчиком. Он происходил из племени хазраджитов, которые (наряду с другим арабским племенем Иасриба — ауситами) были известны под собирательным названием ансаров (из хазраджитов происходит и бабка Мухаммеда, поэтому можно смело утверждать, что в четвёртом-пятом колене оба пророка — родня). Именно представители этого племени в Коране часто называются «лицемерами», поскольку, в отличие от первых мекканских соратников мусульманского про-рока, принятие ислама для них с самого начала стало актом политики, а не веры: они приняли Мухаммеда своим вождём для того, чтобы прекратить междоусобицы между своими племенами, возвыситься над иасрибскими иудеями и, «если будет на то воля Аллаха», покорить соседние земли.
До обращения в новую веру жители Иасриба поклонялись преимущественно двум богиням древнеарабского пантеона, Манат и Уззе, и, дабы ублажить своих новых союзников (а также поклонявшихся Лат мекканцев), Мухаммед на первых порах даже признавал заступничество этих трёх богинь в качестве «дочерей Аллаха». Позднее, набравшись силы и опыта, он отверг эти пережитки «джахильи» (язычества), объявив свои «откровения» о их заступничестве «шайтанскими аятами» и исключив их из Корана. К сожалению, неизвестно доподлинно (не из мусульманских источников, отрицающих сам факт существования этих аятов), когда именно почитание Лат, Манат и Уззы было отвергнуто окончательно. Нельзя сказать наверняка и того, был ли Джабир искренен в своей новой вере (мы полагаем, что был). Однако нам кажется весьма вероятным, что, с детства воспитанный в почитании Манат, он не мог не перенять каких-нибудь особенностей культа этой богини и не прихватить их с собой в монотеистическую свою жизнь, подобно тому, как даже атеисты сегодня украшают свою речь оборотами вроде «о господи» или «матерь божья». Эти «языческие пережитки» отца не могли не оказать влияния на ранние религиозные представления Абдаллаха ибн Джабира.
Любопытен один из оставленных нам отцом Безумного Поэта хадисов, в котором Мухаммед говорит: «Когда приходит ночь и наступают сумерки, следите за детьми своими, ибо демоны сбираются во время сие. Когда проидет час, затворите двери и помяните имя Аллаха. Шайтан не отворит запертых дверей». Было бы интересно узнать, в каком именно году Джабир записал это изречение. Вспомнил ли он его после того, как молодой Абдаллах отрёкся от «истинной веры», — или, быть может, это было своего рода пророчество, адресованное Мухаммедом лично ему, Джабиру?..

3. Мать Абдаллаха
Патриархальная история исламизированного общества не донесла до нас имени матери Абдаллаха ибн Джабира (пользуясь арабской системой имяобразования, мы можем условно назвать её Бинт аль-Хасан — дочь Хасана — и Умм Абдаллах — мать Абдаллаха). О ней известно лишь то, что она была армяно-персидского происхождения (это подтверждает не только последующее бегство Абдаллаха в сторону Армении, но и использование им в дальнейшем тридцатишестибуквенной системы для построения своих таблиц соответствия) и исповедовала сабейство. Сабейство, или сабеизм — это гностическое вероучение внехристианского толка, выраженное в поклонении звёздам, обоготворении небесных светил. В древние времена сабеизм был особенно распространён в Вавилоне и Ассирии, позднее — в Аравии, Сирии, Малой Азии. Сабийские храмы служили одновременно обсерваториями. Ещё активнее, чем неподвижным звёздам, сабии поклонялись звёздам блуждающим, которым приписывалось влияние на всё земное, на природу и на людей.
Неотъемлемыми частями сабеизма были магия и астрология. Как можно заметить из текста Аль-Азиф (даже из тех выжимок, которые знакомы читателю по Некрономикону Симона или по существенно домысленным Дональдом Тайсоном «Странствиям Альхазреда»), привнеся значительные новшества в религию своих предков по материнской линии, Абдаллах аль-Хазраджи до конца своих дней остался верен духу гностических учений Междуречья (гностицизм вообще гораздо терпимее к внутренним различиям и толкам, чем традиционные авраамические культы; достаточно сопоставить, например, манихейство с единственным сохранившимся до наших дней традиционным течением сабеизма — мандейством, или «христианством Святого Иоанна», — чтобы заметить глубину их различий, не препятствующую их общности).
Позднее сабиями назывались также древнесирийские язычники эллинистической культуры, которые около 830 года приняли название сабиев, чтобы пользоваться среди исламских народов веротерпимостью, которую Коран обещал настоящим сабиям. Они проживали большей частью в Северной Месопотамии (в Гаране, Эдессе, Багдаде, Нусайбине и др.). Религия их есть смешение халдейства, зороастризма, иудейства, христианства, гностицизма, неоплатонизма (черты этих же учений можно найти и в Аль-Азиф).
Сохранившиеся имена высших архонтов, почитаемых единоверцами Умм Абдаллах (Наксир, Надур и Нарикс), позволяют предположить средиземноморские корни тамошнего течения гностицизма: Нарикс является топонимом одного из городов Локриды, Надур — Мальты (имя Наксир, к сожалению, нами не обнаружено). По всей видимости, в число свя-щенных текстов этой сабийской церкви входило писание под названием Софинером (Сауфенером), наиболее гностический из ныне известных текстов о Древних, где имена Ктулху, Хастура, Наксир и прочих соседствуют с пророчествами о пришествии Сына Человеческого. Вероятно, в детские же годы познакомился Ибн Джабир и с другими гностическими писаниями: многие мысли, изложенные в его учении, тесно пересекаются с содержимым Книги Еноха, манихейской Книги Исполинов и других апокрифических текстов.
Трудно сказать, была ли Бинт аль-Хасан взята в жёны Джабиром насильно (известно, что на момент замужества ей было около пятнадцати лет, тогда как Джабиру — более тридцати) или же свою роль сыграло хорошее образование аль-Хазраджи-старшего. Так или иначе, она была не первой и не единственной женой мединского писаря, да и муж её, постоянно отсутствующий дома из-за непрекращающихся военных походов (в связи с особой опасностью кампании арабам того времени пришлось отказаться от старой традиции, когда жёны и дети воинов следовали обозом позади войска), вряд ли мог уделять сыну (тоже далеко не единственному: даже от этой жены у него были, как минимум, дочь и ещё один сын) много внимания.
Практически заменил Абдаллаху родного отца Хасан, отец матери, который был лишь немногим старше Джабира. От матери и деда и напитался аль-Хазраджи-младший халдейской мудрости древней Вавилонии, однако оба они происходили из семьи малограмотных пастухов и торговцев, образованный же Джабир не находил времени или желания на обучение сына грамоте (вероятно, к девяти годам он лишь немного умел писать и считать, зато, по всей видимости, аж на трёх родных для него языках: арабском, персидском и армянском).
Когда мальчик немного подрос, его определили пасти коз: сперва под присмотром Хасана, затем самостоятельно. Поскольку, согласно Корану, сабии (наряду, как это ни покажется странным, с христианами и иудеями, которые часто полагаются главными врагами ислама, но во времена Мухаммеда были сперва его основными союзниками против язычества) относятся к «тем, кто уверовал в Аллаха и последний день» (что, говоря по чести, не совсем верно, поскольку отдельные сабийские вероучения могут носить и явные черты политеизма, хотя большинство из них — включая трактовку аль-Хазраджи — действительно носит выраженный эсхатологический характер), и потому, с точки зрения правоверных мусульман, представляют собой привилегированную категорию по сравнению с идолопоклонниками, не стоит исключать, что Хасан и его семья не были даже формально обращены в ислам, а сохранили возможность исповедовать религию предков.

4. Падение империи Сасанидов
Тем временем халифат наносит ряд сокрушительных поражений армии Сасанидов, вторгается в Армению, Ливию и Алжир, окончательно покоряет Сирию, Палестину, Киренаику, Кипр и Египет. В Александрии халиф Осман, сменивший Умара, убитого в 644 году персом-христианином, в 646-м даёт повеление полководцу Амру сжечь знаменитую библиотеку, изрядно пострадавшую прежде и от римлян, и от христиан. Сообщают, что при этом халиф сказал: «Если в этих книгах говорится то, что есть в Коране, то они бесполезны. Если же в них говорится что-нибудь другое, то они вредны. Поэтому и в том, и в другом случае их надо сжечь», — однако некоторые александрийские рукописи упоминаются как уцелевшие вплоть до VIII века. Наконец, в 651 году, государство Сасанидов окончательно переходит под власть халифата. Император Йездегерд бежит в Мерв, где его предательски убивает то ли владелец водяной мельницы, то ли арабский всадник, преследовавший поверженного владыку. Арабы захватывают Мервский оазис и доходят до Амударьи. В разных частях Ирана вспыхивают слабые попытки сопротивления новой власти, но они жестоко подавляются. Безвинно или нет, но под «чистки» попадают и некоторые родственники матери Абдаллаха, и, не имея другого выхода, та решается отослать его к родне, проживающей в Армении (по какой-то причине, на данный момент не установленной, она не смогла отправиться в путь вместе с сыном). Это событие, случившееся 17 марта 651 года по современному европейскому летоисчислению и называемое нами Бегством, или Исходом (по-арабски «хиджра», как и аналогическое событие в жизни Мухаммеда), и станет поворотным в жизни будущего вероучителя.
Армения в тот период переживала период жестокого кризиса. Часть её обладала ещё некоторой государственной автономией, хотя и испытывала существенное влияние и Персии, и Византии. Прежние наместники Сасанидов (марцпаны) пользовались во многих отношениях неограниченной властью на подчинённых им территориях. Вторгшиеся в Армению арабы назначили собственных наместников, остиканов, византийские же территории управлялись императорскими куропалатами. Кроме того, господствующая на территории Армении монофелитская ветвь христианства, долгое время анафемизируемая Византийской церковью, в 638 году, наконец, получила поддержку со стороны императора Ираклия I, что, однако, не мешало мирному сосуществованию на территории Армении и гностических церквей христианских и внехристианских толков. И в наше время родственные узы на Кавказе зачастую оказываются важнее религиозной принадлежности, потому не стоит удивляться, что внук гностика Хасана армянского происхождения из персидской Бет-Арабайе мог рассчитывать на поддержку родственников не только на прежде персидских, но и на христианизированных византийских территориях Армении.

5. Начало странствий
Согласно тексту Аль-Азиф, юный Ибн Джабир добрался на земель Масис (предгорий Арарата) в начале февраля 652 года. Не стоит удивляться тому, что на дорогу между этими не сильно удалёнными друг от друга районами ушёл почти целый год: достаточно вспомнить о возрасте аль-Хазраджи, о примитивных транспортных средствах того времени, о сильной пересечённости местности, а в особенности о том, что это происходило в самый разгар войны. 7 февраля он устроился на ночлег возле древнего святилища, служащего местом поклонения какой-то из сект языческой или гностической направленности, поклонявшейся Древним. Пробудившись за три часа до рассвета от волчьего воя, он стал свидетелем странного ритуала, произведшего на него неизгладимое впечатление. Поскольку эти события тщательно изложены самим Абдаллахом, мы не будем останавливаться на них подробно. В наши задачи не входит и убеждение читателей в абсолютной достоверности той истории, которую рассказывает Безумный Поэт. Напротив, мы полагаем, что малолетство, усталость, недосып, шок от расставания с близкими и от самого ритуала, некая трава, которую, как обмолвился Ибн Джабир за девять дней до своей смерти, он неосторожно бросил в тот вечер в костёр, и семь десятков лет, прошедших с самих событий до момента их записи, могли оказать существенное влияние на ряд подробностей, включая самые сверхъестественные. Однако факт остаётся фактом: происшествие в предгорьях Арарата вызвало у юного аль-Хазраджи некие видения или откровения, которые во многом определили его дальнейшую судьбу.
Покинув место жертвоприношения, Абдаллах, следуя наставлениям матери, направляется дальше в Армению. Однако, дойдя до людных мест, он узнаёт, что византийский патриций Пасагнатес сдал Армению арабам. Смысла двигаться дальше нет, опасность, подстерегающая его в Бет-Арабайе, по всей видимости, ещё не миновала, поэтому, ведóмый своими юношескими фантазиями о древнем Вавилоне и недавно обретёнными откровениями, в которых халдейская магия играла не последнюю роль, аль-Хазраджи поворачивает обратно в Междуречье, но следует не к Нусайбину, а в земли Вавилонии. Об этом периоде жизни поэта нам неизвестно практически ничего. Долгое время на руинах Вавилона (говорят, что там он пробыл два года), Ура, Ниппура и других древних городов Месопотамии он предавался медитациям и раздумьям, а, быть может, и раскопкам. Никому не известно, с какими — известными и неизвестными ныне — текстами смог он ознакомиться и каким премудростям научиться. Говорят, что в это время он познакомился с легендарным колдуном Йак-Тообой, своим первым Учителем, хорошо знавшим несколько языков и историю Междуречья. Вероятно, именно в этот период он выучил язык древних шумеров и перевёл на арабский древневавилонские Скрижали Маклу, Писания Магана и некоторые другие, которые позднее включил в качестве приложений в Аль-Азиф. Кроме того, в этот период юноша дал себе (или Учителю — сейчас уже неизвестно) строгие обеты воздержания от половой жизни и обитания в человеческих жилищах (когда и по каким причинам он снял с себя эти обеты, не установлено, но уже в Йемене он обзавёлся и жильём, и женой) и что, покидая Вавилонию почти семь лет спустя, он был уже совсем другим человеком: возмужавшим, возросшим в мудрости... и наверняка заметно одичавшим. «Други детства отвернулись от меня [после этого], а я от них», — пишет об этом периоде своей жизни сам пророк.
Оставив древние руины около 658-659 года, в семнадцать лет, он через Мосул (древняя Ниневия) направился в Бет-Арабайе, чтобы повидаться со своей семьёй, но там выяснил, что его мать, дед, братья и сёстры погибли при невыясненных обстоятельствах (согласно «официальной версии», покончили с собой), дом разрушен, стада пали, истреблены или угнаны. Никто из земляков не смог объяснить ему причины этой трагедии, и до скончания своих дней аль-Хазраджи был уверен, что тому виной проклятие Древних. Возможно, он был прав... но даже если так (хотя на что им было это нужно? и не благословен ли пророк их, Абдаллах аль-Хазраджи?..), не руками ли оккупационных властей Месопотамии свершилось это проклятие?..

6. Муавия ибн Абу Суфьян
Незадолго до завершения первого отшельничества Ибн Джабира (в 656-м) в исламском мире происходит серьёзная междоусобица. Группы шиитов во главе с Али ибн Абу Талибом прибывают в Мекку. Племянник Османа Мерван из рода Омейядов приказывает схватить вождей восставших, однако шииты осаждают дом халифа и убивают его, а Али становится последним из четырёх т. н. «праведных халифов» (которого, по понятным причинам, по сей день признают таковым только шииты, но не сунниты). В декабре того же года между армией халифа Али и отрядами мятежников, возглавляемых Тальхой и аз-Зубайром, происходит сражение, известное как Битва верблюда. Вдохновительницей мятежа была Айша — дочь халифа Абу Бекра и любимая жена Мухаммеда. В результате сражения сторонники Айши потерпели поражение, а сама Айша под стражей была доставлена в Мекку, где впоследствии умерла.
На следующий год состоялась знаменитая Сиффинская битва — сражение между армиями Али и мятежной армией сирийского губернатора Муавии. Битва складывалась неудачно для мятежников, и тогда Муавия решил применить хитрость, в полной мере демонстрирующую его находчивость и недогматичность: он приказал своим солдатам приколоть к копьям свитки Корана. Тогда набожный халиф приказал остановить битву. Муавия сохранил свою армию, а в стане Али начался раскол: часть солдат (12 тысяч) возмутилась его нерешительностью и покинула лагерь — их стали называть хариджитами. Они выбрали из своей среды себе халифа Абдаллаха ибн Вахба и позднее выступали как против суннитов, так и против шиитов. В 659 году Муавия без согласия халифа Али заключает сепаратный мир с Византией, а в 660-м вторгается в Ирак. Поскольку именно здесь, в Басре, произошла историческая встреча будущего халифа Муавии ибн Абу Суфьяна и будущего вероучителя Абдаллаха ибн Джабира, ведóмого поисками легендарного Ирема и гонимого неблагоприятной политической обстановкой в стране, здесь следует сказать ещё пару слов об этой в высшей степени вы-дающейся личности.
Муавия ибн Абу Суфьян родился за 20 лет до Хиджры. Будучи сыном главы общины, ко времени начала проповеди ислама он являлся одним из четырнадцати курайшитов, которые умели писать. Как и в случае с аль-Хазраджи-старшим, знание письма ставило его в привилегированное положение. Писцы становились важными государственными чиновниками, предводителями племён и даже рода. Муавия был одним из самых известных писцов Корана, одним из десяти сподвижников, которые записывали откровения из уст Мухаммеда и многое другое, что приказывал ему пророк, до последних дней жизни посланника Аллаха. После смерти пророка Муавия обнародовал хадисы его сподвижников, среди которых был и отец Абдаллаха. Ведя постоянные войны с византийцами, Муавия часто писал халифу прошения о создании мусульманского флота, но Умар не давал ему согласия. Постройка военных кораблей началась только при Османе, который настрого запретил Муавии заставлять людей участвовать в сражении на море.
Интересно при этом, что вообще кораблестроение и мореплавание было развито у арабов с давних времён. Как отмечает видный советский исламовед О. И. Климович в своей «Книге о Коране», «ещё в доисламское время арабские мореплаватели предпринимали далёкие плавания» и были хорошо известны «по всему восточному побережью Африки и на приле-гающих островах, а также по побережьям Персидского залива, Ирана, Индии, Цейлона, вплоть до Китая» (около 300 года арабы образовали торговую колонию в Гуанчжоу). Тогда же арабы вели морскую торговлю через Цейлон с Суматрой, Индонезией. Несомненно, кроме обмена материальными ценностями, это привело и к обширному культурному обмену: в разных уголках халифата уже в ранние периоды его существования можно было найти отголоски преданий и легенд практически со всего Старого Света (что в дальнейшем, разумеется, могло повлиять на формирование картины мира Ибн Джабира).
Несомненную пользу от создания сильного флота и развития морских путей видел и проницательный Муавия. Именно благодаря его таланту к халифату был присоединён Кипр. В 651 году состоялось первое крупное морское сражение между мусульманским и византийским флотами, и, несмотря на численное превосходство, византийцы были разгромлены. Авторитет Муавии рос с каждым новым завоеванием. Благоразумный политик, он старался не обзаводиться лишними врагами и был сдержан даже с явными недоброжелателями. Он обладал даром выбирать людей, на которых можно опереться. Таковы были важнейшие причины устой-чивости его положения. Известно, что он пользовался авторитетом не только у мусульман, но и у представителей других религий. Приводится история о том, что на диспуте маронитов (восточной католической церкви) с яковитским (монофизитским) патриархом Феодором в июне 658-го Муавия выступал в качестве арбитра.

7. Благословение рода Омейядов
Мусульманские историки аббасидского периода халифата позаботились о том, чтобы эта страница биографии первого халифа Омейядов была навсегда изъята из анналов. Однако стараниями сирийского епископа Севери Себохта, математика и астронома, жившего в ту пору в монастыре Кенешре в Северном Междуречье (таким образом — земляка аль-Хазраджи), знакомого с Муавией по означенному диспуту и подарившего человечеству астролябию и понятие о нуле, предания об этом событии сохранились (отчасти изустно, отчасти — в хранимых жрецами культа КЗФ рукописях) до наших дней. К сожалению, подробностей известно мало, но обрывочные сведения, имеющиеся в нашем распоряжении, и дальнейшая история халифата даёт основания полагать, что два учёных мужа легко смогли найти общий язык. Чуждые догматичности, они, несмотря на разницу в возрасте и вероисповедании, признали друг в друге ровню. От Муавии Абдаллах узнал, что его отец жив (аль-Хазраджи-старший умер аж в 697 году, прожив те же 90 лет, что позднее — его сын), но не пожелал с ним встречаться. Кроме того, поражённый глубиной поэзии юного сабия и лично знавший Мухаммеда Муавия легко распознал в аль-Хазраджи нового пророка и испросил его благословения, которое и было получено. Согласно благословению Ибн Джабира, данному Муавии и всему роду Абу Суфьяна, Омейядам полагалось стать царями над арабским народом (действительно, до Муавии халифы избирались общиной, начиная же с его сына Язида халифат сделался монархическим государством) до тех пор, пока «поклоняющимся чрез образы и подобия» (так аль-Хазраджи обозначил сабиев, поскольку изобразительное искусство и скульптура, равно как и образы Божественного в живой и неживой природе, играют существенную роль в халдейском служении) позволено беспрепятственно нести свою веру в землях халифов. Более полувека спустя благословение аль-Хазраджи обернулось проклятием для нарушивших этот завет Омейядов (к этому вопросу мы ещё вернёмся в свой черёд), однако образованный и веротерпимый Муавия не видел ничего невозможного в соблюдении этого нехитрого требования. Несмотря на то, что беседа двух великих представителей эпохи длилась около трёх часов, больше о её содержании, увы, ничего не известно.
В тот же год в Армении вспыхивает антиарабское восстание, спровоцированное агентами Муавии для ослабления сил Али. На следующий год хариджиты (тоже, по-видимому, не без поддержки или пассивного соучастия со стороны этого талантливого политика) убивают Али ибн Абу Талиба. Халифат на короткое время возглавляет его сын Хасан, после чего Муавия с одобрения большинства авторитетных представителей общины берёт власть в свои руки, переносит столицу в Дамаск, где он столько времени занимал пост губернатора, и приступает к осуществлению своей давней задумки — строительству флота в сирийских портах.

8. Руб аль-Хали
Примерно в это же время Абдаллах аль-Хазраджи достигает великой пустыни Руб аль-Хали, где, согласно легендам, должен был находиться Тысячеколонный Ирем, город погибшего народа адитов, известный также как Убар (руины которого на территории современного Омана действительно обнаружила в 90-х годах XX века экспедиция Николаса Клеппа). На краю пустыни, где Ибн Джабир пребывал в медитациях и посте, его посетили голоса и видения, в результате которых, необъяснимым образом пробыв длительное время в пустыне (по всей видимости, без воды, пищи и крыши над головой), он, согласно тексту Аль-Азиф, обрёл способности, которые суеверный человек не мог бы назвать никак иначе, чем сверхъестественными: феноменальную лёгкость в усвоении незнакомых наречий, расшифровке неведомых алфавитов и даже понимании языков животных. Можно верить или не верить приведённой в этой книге информации, но совсем нетрудно допустить, что такая или подобная способность могла обнаружиться у человека, долгие годы учившегося управлять своим разумом. Вряд ли он мог понять чужой язык, едва услышав или увидев незнакомые слова; но длительные тренировки психики вкупе в вызванным долгими медитациями и аскезами инсайтом вполне могли позволить учиться чужим наречиям гораздо успешнее, нежели сумел бы человек неподготовленный. Что же касается языков животных, то, судя по дальнейшему повествованию Аль-Азиф, речь идёт о способности учиться мудрости благодаря наблюдениям за повадками всевозможных тварей, и в такой трактовке это умение воспринимается уже вполне естественным.
Всё глубже погружался молодой пророк в Красную пустыню, всё дольше проводил там своё время, пока, наконец, следы его не потерялись на долгие годы. Знавшие его говорили, что он погиб или его похитили джинны. Об этом периоде жизни Ибн Джабира (примерно с 660 по 669 годы) мы можем судить только на основании скупых слов в Аль-Азиф и собственных догадок.
По рассказам Абдаллаха, ближе к концу своих странствий по пустыне (выживать в которой он научился благодаря наблюдению за повадками пустынных животных) он обнаружил Ирем, град тысячи столпов, где долгое время изучал древние тексты. Раскопки Убара не обнаружили ничего, что можно было бы принять за колонны Ирема и его таинственные подземелья, поэтому можно с высокой долей уверенности утверждать, что, добравшись до Убара, аль-Хазраджи был снова настигнут видениями, в которых реальное мешалось с фантазиями (впрочем, есть также версия, что слово, традиционно переводимое как «столпы», на самом деле значит «исполины»). Говорят, что магрибские волшебники (мукаррибы) входили туда в изменённых состояниях сознания. Для этого они использовали три метода: употребляли особые наркотические вещества, овладевали осознанными сновидениями и практиковали полное отсутствие мыслей. Там, в этом мистическом пространстве, они общались с обитателями Пустоты и постигали искусство фаны — высшего достижения в суфийском и магрибском мистицизме, во время которого мукарриб сбрасывал с себя оковы материи и поглощался Пустотой. Далее, с помощью определённых тайных техник, он выходил за пределы Пустоты и обретал невероятную власть над существами обеих реальностей — над людьми и над джиннами. Так или иначе, именно здесь окончательно формируются взгляды Абдаллаха на возникновение мира, природу Древних и грядущую эсхатологическую катастрофу, поскольку уже в Йемене, в Сане, куда отправился он после скитаний по пустыне, он приобрёл своё прозвище Безумный Поэт и написал свой первый труд, известный как Книга Джиннов и лёгший позднее в основу Аль-Азиф.
Говорят, что Книга Джиннов, написанная Ибн Джабиром (которому некоторые источники приписывают в общей сложности 12 трудов), была передана им позднее Абу Саиду ибн Абулу Хасану Ясару аль-Басри, исламскому богослову из Медины, ровеснику Абдаллаха, сыну служанки одной из жён Мухаммеда и основателю суфизма, с которым аль-Хазраджи встретился много лет позднее, в 721 году, в Басре. Через него, согласно преданиям, книга попала в руки суфиев и оберегается ими до настоящего времени. Аль-Басри проповедовал бренность жизни и аскетизм, что хорошо сочеталось и со взглядами великого сабия. Когда правителем Ирака стал аль-Хаджадж, аль-Басри принял участие в организованной последним работе по снабжению букв в тексте Корана диакритическими значками. Говорят также, что Книгой Джиннов обладал известный алжирский маг и астролог аль-Буни, использовавший материалы из неё в своём трактате «Солнце великих знаний». Существует также мнение, что отрывки из Книги Джиннов, вошедшие позднее в Аль-Азиф, были переведены Джоном Ди под названием «Grimoirum Imperium», однако никакими данными, подтверждающими или опровергающими эти версии, мы пока не располагаем.

9. Жизнь в Йемене
Почти десятилетнее странствие по пустыне, вероятно, каким-то образом исполнило данные Ибн Джабиром в молодости обеты: поселившись в Йемене, он не только обзавёлся домом и последователями, но и вступил в близкие отношения с женщиной, имени которой (как и имени его матери, и имени его дочери) история тоже не сохранила, по тем же патриархальным причинам. Сохранились предания, что его возлюбленная была царских кровей и, вероятно, вела свой род от Сайфа Зу Язана, последнего еврейского царя Йемена, поко-рившего эти земли в 575-576 годах. Предания снабжают эту романтическую историю множеством совершенно неправдоподобных подробностей. В частности, упоминается, что Аб-даллаху было тогда 15 лет, при том что свой пятнадцатый день рождения он справил среди руин Вавилонии; говорится, что аль-Хазраджи жил при дворе царя Йемена, при том что со смерти Сайфа в конце VI века там правили Сасанидские наместники, а с тридцатых годов VII-го — имамы халифата; упоминается также, что за эту связь Ибн Джабиру «отрезали половой член, нос, уши и исполосовали шрамами его щёки, заставили наблюдать, как сжигают на костре незаконный плод его союза с принцессой, и принудили съесть от плоти трупа младенца, после чего увезли его на восток, в Руб аль-Хали, где оставили без воды умирать», — но, как известно, в Руб аль-Хали он был прежде, чем в Йемене, и с половыми органами у него тоже было всё в порядке, судя по тому, что именно в Йемене, незадолго до его отъезда из этой страны, у него появилась дочь. Точно так же не мог аль-Хазраджи быть учеником знаменитого астронома аль-Бируни, как свидетельствует о том другое предание: во-первых, Абу Рейхан Мухаммед ибн Ахмед аль-Бируни никогда не жил в Йемене, во-вторых, он родился через два с половиной века после смерти Ибн Джабира.
Абдаллах прожил в Сане около двадцати лет, в связи с чем стал известен как «безумный араб из Йемена», хотя не был ни уроженцем этой страны, ни чистокровным арабом, ни безумцем в психиатрическом смысле этого слова: при том, что зачастую он действительно вёл себя довольно эксцентрично, доказательствами, подтверждающими его настоящее умопомешательство, мы не располагаем, за исключением разве что его хронической неспособности выдерживать нить повествования на протяжении нескольких абзацев, не сбиваясь на другие темы (порою, судя по тексту Аль-Азиф, он даже не может сам разобраться, страшиться ли ему прихода Древних или, напротив, ждать его с радостным нетерпением).
Некоторые историки полагают, что в Сане аль-Хазраджи познакомился с трудами неоплатоника Прокла Диадоха (412-485), который прекрасно ориентировался в астрономии, математике, философии и метафизике, но был при этом будто бы также достаточно искушён в магических техниках теургии, чтобы вызвать зримое явление богини Гекаты, и, кроме того, был посвящён в египетские и халдейские мистерии. К йеменскому же периоду жизни Абдаллаха, по всей видимости, отосятся выполненные им переводы на арабский древних текстов, обнаруженных им в Иреме, на которые он позднее ссылается в Аль-Азиф: Свитков священной лжи, Книги Ивоны, Скрижалей Цантху и т. д. (сохранившиеся фрагменты некоторых из них даны в приложениях). Отдельные исследователи полагают, что какие-то или даже все из этих книг написаны самим аль-Хазраджи, однако существенно отличная стилистика, а местами и заметно иное вúдение мира заставляют нас усомниться в такой точке зрения. Эти книги оказали существенное влияние на его мировоззрение: отдельные, порою весьма вольно истолкованные, выдержки из них легли позднее в основу отдельных фрагментов Аль-Азиф.
Причина отбытия Ибн Джабира из Йемена вскоре после рождения дочери тоже достоверно не установлена. Быть может, он понял, что его предназначение — в странствиях, и пора снова отправляться в путь; или причиной стали какие-то социально-политические обстоятельства, на которые были богаты эти годы (так, за время пребывания аль-Хазраджи в Сане перемирие с Византией нарушается, империя лишается Туниса, Алжира и Смирны, Кавказская Албания также присоединяется к халифату, в Дамаске сменяется три халифа из рода Омейядов, изобретается и успешно применяется против флота халифата «греческий огонь», шииты терпят очередное поражение от суннитов, Армения, Ивирия, Албания, Вулкания и Мидия вновь отходят к Византии, монофелитство снова признаётся ересью и предаётся анафеме, а в Риме меняется один папа за другим); или же очередное откровение призвало его направляться в Египет. Так или иначе, около 690 года он оставил свою малолетнюю дочь в Сане и отправился в новое путешествие.

10. Египет
В месяц рамадан, во время хаджа, аль-Хазраджи достигает Мекки и читает похабные стишки собственного сочинения возле Каабы, которую публично именует «Камнем-Крокодилом» и «святыней джиннов», за что его чуть было не побивают камнями, но кто-то из мединских родственников признаёт его и заступается за него как за одержимого, меджнуна (позднее он использует это слово применительно к себе сначала в беседе с Хасаном аль-Басри, от которого оно перешло в суфийскую традицию вместе с некоторыми аскезами и медитациями, впервые применёнными Ибн Джабиром, а затем и в Аль-Азиф). Затем он проходит через Медину, где окончательно порывает отношения со своим престарелым отцом, и через Петру, где публично поклоняется Древним на месте древнего святилища Манат. Вероятно, именно в связи с этим событием Абу-л-Мунзир Хишам ибн Мухаммед ибн ас-Са’иб аль-Калби в «Трактате об идолах» приводит следующую фразу: «Я поклялся правдивой и верной клятвой Манат у места аль-Хазраджи». Однако сам аль-Калби не мог быть знаком с Абдаллахом, а вот отец его, Мухаммед ибн ас-Са’иб аль-Калби (умер в 763 году) был известным знатоком генеалогии, хадисов (как и аль-Хазраджи-старший) и одним из первых авторов толкований Корана, и именно на своего отца часто ссылается в своих трудах Хишам. В некоторых источниках (Pre-Islamic Deites. Mesopotamia // Cambridge University Press: 1908) упоминается также письмо Мухаммеда аль-Калби своему сыну, в котором тот говорит о некоем затворнике, очень богатом и мудром человеке по имени Абдаллах аль-Хазраджи, у которого он гостил 40 дней и «кто научил меня понимать знаки священного места аль-Хазраджи».
Покинув Петру, Абдаллах достигает Иерусалима, где становится свидетелем (или участником) неудачного магического эксперимента своего йеменского ученика Ибн Марута, завершившегося смертью последнего. После этого он проходит Синай и добирается до Египта, где, миновав Бубастис (Пер-Бастет), останавливается в Александрии, в доме некоего Кефнеса, от которого узнаёт некоторые тайны магического ремесла, а также, возможно, получает доступ к каким-то из рукописей, сохранившихся после гибели Александрийской библиотеки. В Александрии следы аль-Хазраджи в очередной раз теряются. Некоторые биографии указывают, что он был в Гизе, Фивах и Мемфисе (где, как говорят, «пять лет исследовал подземные пещеры»), но мало-мальски достоверных или хотя бы правдоподобных сведений о его пребывании в Египте не обнаружено, равно как неизвестно и то, был ли он в других городах и странах Африки — например, в христианской Эфиопии, или, скажем, в древнем Бенине. По всей видимости, ему удалось добраться до Ифрикии (нынешняя территория Туниса), поскольку в преданиях говорится, что некоторое время аль-Хазраджи провёл на пиратских судах (хотя и не уточняется, в какой роли: воина или шута, советника или писаря, раба или переводчика, мага или знахаря), а именно там, в бывших финикийских, ныне халифатских владениях находилась главная база средиземноморских пиратов VII-VIII веков. По-видимому, об этом же периоде своей жизни вскользь упоминается в последней книге Аль-Азиф: «Странствуя от острова до острова, слышал я много историй старины и знаний забытых» (отдельно в этом же фрагменте упомянут Крит). Поминаются в записках аль-Хазраджи и Рим, и Константинополь, и «дебри Африки», и даже «остров бриттов», однако нет никакой уверенности в том, что Абдаллах сам побывал в этих местах: скорее всего, он просто руководствовался чужими рассказами об этих землях.

11. Путь на восток
Вернувшись из Африки, аль-Хазраджи отправляется в самое дальнее и загадочное своё странствие на восток. Его подробный маршрут неизвестен, равно как и то, чем именно занимался он в своём путешествии. Одной из целей — но вряд ли единственной или даже основной — мог стать сбор трав, используемых им в магических экспериментах, поскольку фитогеография Аль-Азиф весьма широка (отдельные упомянутые в тексте травы растут аж в Юго-Восточной Азии, однако, без сомнения, он мог приобрести их и гораздо ближе к землям халифата), хотя бóльшая часть ингредиентов произрастает, как можно заметить, на территории Ирака. Скорее всего, какую-то часть пути он проделывает вместе с победоносными походами армии халифата, однако принадлежал ли он к этой армии официально, неизвестно. Он посещает Шираз и вместе с зороастрийскими беженцами следует в Западную Индию, в сторону нынешнего Гуджарата. Повернув на север, он, согласно одному из его биографов, ссылающихся на курдского историка XIII века Ибн Халикана, достигает Пенджаба. Следуя его логике посещения святынь всевозможных религий (Вавилон, Гиза, Мекка, Петра, Синай, Иерусалим, Шираз), можно предположить, что, странствуя по Индии, он мог наведаться также в Патну (район в Северной Индии, связанный одновременно с историей возникновения буддизма и джайнизма) и какие-то из многочисленных святых мест индуизма, но, как бы мы этого ни хотели, пока что мы не располагаем никакими данными на этот счёт, поэтому не считаем умест-ным плодить домыслы о такой и без того полулегендарной личности, как Абдаллах ибн Джабир ибн Абдаллах ибн Амр аль-Хазраджи аль-Ансари.
Судя по упомянутому в первой книге Аль-Азиф имени самодийского божества Нгуо, Ибн Джабир дошёл аж до Южной Сибири, на что указывают следующие слова: «Подымал я полчища супротив земель востока... и, творя сие, познал я Нгуо, бога неверных», — однако подробностей этой истории нам неизвестно. В Самарканде или в Бухаре, следуя по Великому Шёлковому пути обратно в Персию, аль-Хазраджи встретился с беженцем из Тибета, «безумным ламой» Идаком Янгом (имя это значит примерно «Голос Голодных Духов», что, наряду с сохранившимся благодаря аль-Хазраджи отрывком из его трудов, даёт веские основания полагать, что он получал свои откровения из того же источника, что Ибн Джабир). Здесь стоит также отметить, что зародившийся в середине VII века тибетский буддизм, ещё не окончательно оформившийся и укрепившийся среди обитателей нагорья, в этот период — с 650 по 740 год — переживал серьёзный кризис после смерти Сонгцена Гампо, царя Тибета, принесшего туда учение Гаутамы, поэтому появление «безумных» беженцев из этой страны было явлением довольно закономерным.

12. Джабир аль-Азди
Возвращаясь в конце 720 года в Персию через Тус (провинция Хорасан), «безумный араб» узнаёт, что здесь проживает его дочь, вышедшая замуж за йеменского аптекаря Хайяна аль-Азди (надо заметить, что слово «аптекарь» в те времена несло несколько иной оттенок, чем в наше время: если сейчас это обычно наёмный продавец медикаментов со средним фармакологическим образованием, то в средневековой Азии эта профессия была сродни лекарю, алхимику или астрологу и требовала недюжинных познаний и навыков). Аль-Хазраджи появляется в её доме как раз незадолго до рождения у неё сына, которому (что можно рассматривать как акт примирения Абдаллаха с умершим более двадцати лет назад отцом) даёт имя Джабир.
(Говоря о потомках аль-Хазраджи, нельзя не вспомнить также о некоем Пьере д’Азраде, упомянутом в комментариях к Книге Бенатх, одной из рукописей Пнакота, где указано, что он «описал снадобье Мреда», помогающее в странствиях по пещерам Пнакота, что он «отыскал в мечети тайное место, посвящённое Древним», и что его «погубила пирамида Аменемхета в Дахшуре, дабы сохранить свои тайны». Родовое имя — французское «д’Азрад» значит то же самое, что арабское «аль-Хазраджи» — и явная преемственность интересов дают основания полагать, что речь идёт об одном из потомков Ибн Джабира. Французское имя не должно приводить в недоумение: начиная с арабских завоеваний в Европе и последовавших несколько веков спустя Крестовых походов, контакты Франции с арабским миром были весьма многочисленны и обоюдосторонни, — однако, к сожалению, мы не располагаем ни подробной родословной, ни даже приблизительными датами жизни Пьера д’Азрада.)
Позднее Джабир-младший переезжает в Куфу, что неподалёку от руин Вавилона, где успешно следует по стопам своего знаменитого деда и менее знаменитого отца, став одним из самых выдающихся алхимиков, медиков, фармацевтов, математиков и астрономов арабского Востока VIII-IX веков. У Джабира аль-Азди было множество подражателей, арабских и европейских (в Европе он был известен под латинизированным именем Гебер), в результате чего лишь о некоторых из двух тысяч работ, подписанных его именем, можно уверенно сказать, что они принадлежат знаменитому внуку аль-Хазраджи. Абу Абдаллах Абу Муса Джабир ибн Хайян аль-Азди ас-Суфи составил комментарии к «Началам» Евклида и к «Альмагесту» Птолемея. Ему принадлежат «Книга о построении астролябии» (описание этого прибора, полученное от Севери Себохта, Абдаллах аль-Хазраджи оставил ему в наследство вместе с некоторыми другими книгами, написанными им или обнаруженными в старинных библиотеках), «Изящный зидж», «Книга о положении светил», «Книга о зеркалах», «Книга ядов и противоядий» и «Книга милосердия».
Благословив младенца долгими годами жизни (Джабир аль-Азди прожил 94 года — на четыре года больше, чем его дед и прадед; по другой версии, впрочем, всего 82, но и это, согласитесь, неплохо), Абдаллах достигает Басры, где, как уже упоминалось выше, встречается с Хасаном аль-Басри, ставшим к тому времени кадием этого города. Группировавшийся вокруг него теологический кружок был центром интеллектуальной жизни Басры и всего Омейядского государства, а авторитет самого аль-Басри был столь высок, что к своим учителям его причисляли и традиционалисты, и рационалисты, и суфии.

13. Саддам ибн Шахаб
В Басре аль-Хазраджи знакомится и с Саддамом ибн Шахабом — арабским мистиком, вернувшимся недавно из оккупированных халифатом земель вестготов (территория нынешней Португалии), пережившим видения и откровения, аналогичные тем, что испытал сам Абдаллах и его тибетский «коллега» Идак Янг, и теперь находящимся в состоянии глубоких сомнений относительно исламского вероучения. Ибн Шахаб был значительно младше Ибн Джабира, но на последнего произвело огромное впечатление литературное творение Саддама, известное сейчас как «Сновидения долины Пнакота». Стараясь научиться хоть как-то контролировать свои видения, Ибн Шахаб интуитивно нащупал некоторые из методов работы со сновиденным пространством, широко доступные ныне благодаря Карлосу Кастанеде и Хакерам Сновидений. На некоторое время он, несмотря на молодость, стал учителем аль-Хазраджи по части осознанных сновидений и его проводником по просторам великого Трока, сумеречной долине Пнакота и лабиринтам Зина. Сам же Саддам, подобно губке, впитывал изливаемые нашедшим заинтересованного слушателя Ибн Джабиром истории о Древних и изложения медитативных практик, используемых для пробуждения «второго внимания», как сказали бы нынешние сновидцы, равно как и методов выживания в пустыне.
Расставшись со своим учеником и учителем в одном лице, Ибн Шахаб удалился вскоре в Сирийскую пустыню, где провёл долгие годы. Знаменитый суфийский мистик XX века Идрис Шах рассказывает в своей книге «Магия Востока», что во времена первых багдадских халифов из династии Аббасидов (50-е годы VIII века) Саддам «никогда не брал с собой в пустыню еды, но в любой момент мог добыть воду и фрукты сверхъестественным путём», чем приятно удивлял заблудившихся в песках путников и что приписывали участию то ли джиннов, то ли птицы Рок. Кроме того, пользуясь уроками Ибн Джабира, он написал несколько трудов по магии и мифологии Древних, среди которых сохранились до наших дней только фрагменты «Сочинения о градах проклятых и таинствах запретных».

14. Появление в Дамаске и проклятие Омейядов
Сам же аль-Хазраджи, оставив Ибн Шахаба в Басре, следует через Пальмиру в Дамаск, столицу Омейядов. Достигнув города примерно в 722 году, Ибн Джабир с гневом и негодованием узнаёт, что вступивший недавно на престол Язид II издал эдикт, предписывающий уничтожение всех художественных изображений на территории халифата, нарушив тем самым соглашение, заключённое много лет назад между Абдаллахом и Муавией. По византийским источникам (Theoph.), этот решение он принял по наущению некоего иу-дейского мага, который предсказывал халифу долгое правление, если тот разрушит иконы. Археологические данные подтверждают, что христианские церкви в этот период действительно пострадали, однако эдикт был направлен против всех, в том числе и нехристианских изображений, в связи с чем мы полагаем, что этот маг был знаком и с аль-Хазраджи, и с его пророчеством, и имел какие-то собственные причины разрушить благословение, данное Муавии.
Итак, Абдаллах ибн Джабир явился в резиденцию халифа и потребовал немедленно отменить эдикт, а также по мере возможности вернуть изъятые ценности владельцам или компенсировать стоимость безвозвратно утраченного. Взбешённый такой наглостью «безумца», Язид чуть было не велел казнить его на месте, но по каким-то причинам не только оставил в живых, но и предоставил жильё и возможность заниматься научными изысканиями. Однако Абдаллах не пожелал или не смог вернуть благословение Омейядам. Язид II умирает в 724 году, в расцвете лет (причину нам установить не удалось, но в данном случае она и не существенна). Его наследник, Хишам ибн Абд аль-Малик, поспешно отменяет эдикт Язида, тщетно надеясь на повторное благословение. Он умирает через несколько лет после аль-Хазраджи, а ещё через десять лет Аббасиды, потомки Али, свергают и истребляют Омейядов по всему халифату, кроме Андалузии. Показательно, что Аббасиды начинают своё правление в Харране, городе в Северной Месопотамии, неподалёку от родной Бет-Арабайе Абдаллаха ибн Джабира.

15. Аль-Азиф
В Дамаске аль-Хазраджи зарабатывает себе на жизнь несколько странным образом для столь почтенного мужа: исполняя на площадях свои стихи и собирая подаяния за свои эсхатологические проповеди. Примерно в 722-723 году он принимается за один из самых основательных трудов (и единственный, дошедший до нас хотя бы фрагментами), своего рода завещание, книгу, озаглавленную им Китаб Аль-Азиф (Книга Аль-Азиф). К сожалению, мы не располагаем достоверной информацией о том, что означает это название. Некоторые источники указывают, что в арабском языке это словосочетание означает звуки, издаваемые цикадами и другими ночными насекомыми, которые в фольклоре часто именуются беседой демонов или джиннов, что связывает эту книгу с историей «шайтанских аятов», упомянутой в начале этого жизнеописания. Историк ислама аль-Нихайя указывает на подобную версию: «Aziful Jinn — это звенящие голоса джиннов... люди пустыни считали завывания ветра песнями джиннов». Попадался нам и достаточно необычный перевод: «Книга исцелений», как знаменитый трактат Ибн Сины (Авиценны). Арабско-русский же словарь Баранова даёт следующие варианты перевода: azif — наступающий (о времени); azifat — страшный суд, всеобщее бедствие. Эта версия (Книга Грядущего, Книга Катастроф или Книга Страшного Суда) кажется нам более похожей на правду, учитывая эсхатологический характер этого произведения.
Различные источники указывают на то, что оригинал Аль-Азиф выполнен на человеческой коже. Мы не считаем эту версию в полной мере достоверной, поскольку у проживающего в мусульманском Дамаске аль-Хазраджи вряд ли была возможность по добыче и обработке такого количества подобного материала. Однако тщательно произведённая нами экспертиза имеющегося в нашем распоряжении греческого списка выявила, что пергамент находящейся у нас прекрасно сохранившейся греческой рукописи Феодора Филета изготовлен, разумеется, именно из кожи христианских младенцев. Поскольку реконструкция текста, выполненная культом «Ктулху Зохаваит Фсех» на основании имеющихся в нашем распоряжении фрагментов и упоминаний в других источниках, греческого списка, обнаруженного в 2006 году при раскопке старинной православной часовни, расположенной примерно на 53° с. ш. и 29° в. д. (т. н. «Библиотека аль-Хазраджи», где находился и ряд иных текстов о Древних), и материалов из лабиринтов Зина, выпускается нами в этом же издании, мы не видим смысла подробно излагать содержащуюся в ней информацию. Кроме того, к истории переводов и изданий Аль-Азиф мы ещё вернёмся во второй части данного исследования. Здесь лишь дадим краткую оценку значимости этой книги, которую она оказала на современников и потомков — или могла оказать, не будь она несправедливо забыта миром на долгие века. Подобно тому, как Нострадамус пользовался ритуальной магией, чтобы заглянуть в будущее (именно расшифровка его Центурий дала нам ключ к местонахождению греческого Некрономикона), так Абдаллах ибн Джабир использовал аналогичные приёмы, чтобы узнать прошлое. По этой причине, а также из-за недостатка ссылок, историки и учёные отвергли Аль-Азиф, сочтя его лишённым научной ценности.
Несмотря на то, что книга пестрит всевозможными суевериями, предрассудками и синкретическими (даже эклектичными) мифологическими образами, характерными для Средневековья вообще (порою трудно понять, какие строки выражают истинные взгляды автора, в каких излагаются известные ему легенды, а какие — лишь метафорическое, по-этизированное описание реальности), местами она на много столетий опередила своё время. Описывая планеты, автор использует слово «шар», а не «диск», как сделали бы многие средневековые авторы (впрочем, ещё за пару веков до него о сферичности Земли и других планет было хорошо известно индийским астрономам), и знает о планете «меж небесами Сатурна и небесами неподвижных звёзд», обладающей единственным спутником (т. е. о Плутоне, открытом лишь в XX веке). В суре «О Йидре, навевающей сны», аль-Хазраджи предвосхитил эволюционные представления XVIII-XIX веков («и слизь обращалась червём, и червь — змием, и змий обращался троглодитом горных лесов, и троглодит обращался человеком»; впрочем, не исключаем мы и того, что он ознакомился с подобными представлениями в более ранних источниках, вроде индийских же Скрижалей Акло, написанных неизвестным автором в конце VII — начале VIII в., где эволюционные взгляды описаны ещё более подробно и отчётливо). Регулярны авторские намёки на многомерность пространства, для которого видимая его часть — всего лишь проекция (современные учёные только подбираются к обоснованию этой концепции). Наибольший интерес учёных вызвала пара верховных божеств пантеона Древних — Йог-Сотот и Азатот. Первый из них является воплощением бесконечного хаоса и расширения, иррациональной протяжённости пространства и времени. Он — единая и неразрывная связь между прошлым, настоящим и будущим. Второй — это, наоборот, персонификация абсолютного сжатия, концентрации времени, пространства и материи в одной точке. Поразительно, но эти образы Аль-Азиф оказались созвучны новейшим открытиям в области квантовой физики и теории поля, попыткам учёным смоделировать процессы, управляющие состоянием вещества, а также изменениям пространства и времени.
Восхищает также весьма поэтичная и мистичная сура «О Кадафи неведомой, тысячелетней», где — необычайно смело для своего времени и своей страны! — Ибн Джабир прямым текстом призывает Человека стать на одну ступень с богами, а в суре «Об ахурах, богах земных» столь же прямо заявляет: «грёзы и видения человеческие, вызванные к жизни желаниями их и движимые волею их, заставили ахуров (богов) проявиться из ткани пространства в тёмные времена начала рода Адамова». Интересны и суры «О великом Троке, сумрачной долине Пнакота и лабиринтах Зина», «О великом ключе» и «Раскрытие ока грезящего», в которых поэт (к сожалению, очень бегло) обозначает некоторые приёмы работы с осознанными сновидениями. Ряд черт, характерных для Аль-Азиф и других текстов Библиотеки аль-Хазраджи, сближает эту космологию с более известной системой — Каббалой, которая, как считают современные историки, зародилась как раз в Вавилонии и Византии в VII-VIII вв., когда появилось довольно много мидрашей (толкований Торы) с выраженными каббалистическими тенденциями. Надеемся, читатели — маги и не-маги, верующие и атеисты — смогут найти и другие интересные моменты, делающие эту книгу одним из самых значительных трудов по арабской магии раннего Средневековья.
Стоит, однако, заметить, что, при всей своей фундаментальности, Аль-Азиф — всего лишь черновик, незаконченное произведение, так и не прошедшее окончательной авторской редакции в связи с гибелью или исчезновением Ибн Джабира (речь об этом пойдёт чуть дальше). Этим (хотя и не только этим) могут объясняться различные шероховатости текста, несвязность отдельных фрагментов, отсутствие местами чёткой терминологии, использование различных наименований и эпитетов для одних и тех же сущностей или, напротив, одних и тех же — для различных. Полагаем, проживи аль-Хазраджи чуть дольше, он не только довёл бы материал до литературного и философского совершенства, но и одарил бы человечество ещё не одним исследованием.

16. Иоанн Дамаскин
Рассказывая о жизни аль-Хазраджи в Дамаске, нельзя не упомянуть другого его знаменитого современника — Иоанна Мансуру Дамаскина, христианского святого, одного из отцов церкви, первого обличителя ислама, богослова и гимнографа. Его отец Ибн Серджун служил при дворе Омейядов в звании «великого логофета», т. е. сборщика податей. Впо-следствии его сменил сам Иоанн. Согласно преданию, он учился вместе с братом Косьмой Маюмским у некоего пленного инока из Калабрии (тоже по имени Косьма). Оба они обнаружили необыкновенные способности: легко усвоили грамматику, философию, астрономию и геометрию, а через некоторое время сравнялись с наставником в знании Писания (к которому здесь относились и Библия, и Коран). После смерти отца Иоанн стал одним из советников халифа Умара II (период правления с 717-го по 720-й) по вопросам христианской веры.
В период иконоборчества (т. е. с 721 года, если иметь в виду иконоборчество мусульманское, или с 730, если византийское; скорее всего, речь идёт о втором) Иоанн выступал в защиту почитания икон. Он написал трактат «Три защитительных слова в поддержку иконопочитания», в которых иконоборчество понимается как христологическая ересь, а также впервые различается «служение», подобающее только Богу, и «поклонение», оказываемое тварным вещам, в том числе и иконам. Книги Иоанна и влияние их на сознание людей привели византийского императора в ярость. Но, так как автор их не был византийским подданным, его нельзя было ни заключить в тюрьму, ни казнить. Император прибег к клевете. По его приказанию от имени Иоанна было составлено подложное письмо, в котором последний будто бы предлагал императору свою помощь в завоевании сирийской столицы. Это письмо император Лев III Исавр отослал халифу. Халиф, не подозревая подлога, приказал отстранить Иоанна от должности, отсечь ему кисть правой руки и повесить её в центре города на всеобщее обозрение. Вечером по просьбе святого Иоанна халиф повелел вернуть ему отсечённую руку. Согласно христианскому житию, Дамаскин приложил её к суставу и «стал молиться пред иконой Пресвятой Богородицы и просить исцеления». Обессиленный, он будто бы «задремал на молитве и увидел Божью Матерь, которая сказала, что рука его здорова, и повелела усердно трудиться ею во славу божию. Проснувшись, святой Иоанн ощупал свою руку и увидел её исце-лённой».
Несомненно, две такие выдающиеся личности в одном городе не могли не быть знакомы, однако вряд ли стоит приписывать «чудесное» исцеление Богоматери: поскольку и Ибн Джабир (как мы отметили выше), и Дамаскин были сторонниками использования образов в религиозном культе, а также поскольку оба были весьма широко образованными людьми, между ними завязалось достаточно тесное общение. Поскольку история с отрубленной рукой датируется не совсем точно (не ранее 730-го и не позднее 736-го, когда Иоанн принял монашеский постриг в Иерусалиме, при том что аль-Хазраджи умер в 732-м), точно неизвестно, помог ли сабий Дамаскину лично или же святой просто воспользовался приёмами, которым научил его маг. Все эти рассуждения, разумеется, имеют смысл только в том случае, если христианское житие правдиво хотя бы в фактологии. Иначе же, что более вероятно, это мог быть либо сговор аль-Хазраджи, Дамаскина и халифа Хишама, совершённый ими в неких политических целях, либо умело наведённая Ибн Джабиром или его учеником Иоанном иллюзия. Мы не исключаем также возможности, что житие это изобилует ложью или ошибками, и в таком случае историческим фактом можно считать лишь сам факт знакомства и дружбы двух жрецов.
17. Последнее путешествие
Наконец, мы подходим к последней странице жизнеописания мага, поэта и вероучителя Абдаллаха ибн Джабира аль-Хазраджи аль-Ансари — к истории его смерти. Движимый предчувствиями о приближении смерти, «безумный араб» отдаёт почти всё своё имущество на завершение строительства Дамасской мечети, которая получила большую известность в истории арабо-мусульманской науки как подлинный университет, где обучали «всем религиозным и светским наукам». Он снаряжает караван на юг в надежде снова добраться до развалин Ирема. Быть может, он хотел умереть именно там, где обрёл осознание своего предназначения (или, выражаясь в терминах буддизма, Просветление); или же он надеялся спастись там от преследующих его во сне и наяву Древних и их эмиссаров; или же он желал найти там некоторые недостающие детали мозаики, должные дополнить его вúдение мира или принести физическое бессмертие. Так или иначе, за девять дней до смерти он (как следует из текста Аль-Азиф) уже явственно чувствовал, что до Ирема ему не добраться: близилось солнечное затмение, и он знал, что не переживёт его.
Именно затмение позволяет нам с высокой точностью определить время и место смерти аль-Хазраджи. Принято считать, что он скончался в 738 году в Дамаске, однако астрономические данные не позволяют нам принять эту версию: полное затмение в этом году наблюдалось только в районе Аляски и Чукотки, а мы не можем допустить, что даже этот великий путешественник забрался так далеко, разве только с непосредственной помощью Древних. Мы составили список всех затмений с 720 до 750 года (захватывать бóльший период, на наш взгляд, не имело смысла) и обнаружили лишь три полных затмения, которые мог наблюдать аль-Хазраджи. Полная фаза двух из них, в 740 и 747 годах, была видна над Эфиопией, третье, в 732 году, проходило по территории Аравии примерно от Мекки до Катара (т. е., как легко заметить по карте, пересекало путь из Дамаска к Руб аль-Хали и Ирему). Таким образом, можно уверенно говорить, что смерть настигла Ибн Джабира в Аравии, недалеко от границ Руб аль-Хали, 1 марта 732 года (что согласуется и с рядом других фактов и дат, как, например, эдиктом Язида II, началом монашества Иоанна Дамаскина, указаниями о времени перевода рукописи на греческий и т. д.), после полудня, но до заката (скорее всего, время можно назвать и точнее, но для этого нам не хватает астрономических познаний). К вопросу о том, почему так разнятся даты, указанные прежними биографами (730 год как год начала написания Аль-Азиф и 738-й — как год смерти, а также девяносто лет жизни у нас в противовес восьмидесяти трём — в традиционных источниках, хотя, казалось бы, из более ранней даты смерти должна следовать и меньшая продолжительность жизни), мы ещё вернёмся, когда речь пойдёт об истории переводов бессмертного творения аль-Хазраджи, сейчас же упомянем некоторые предания относительно гибели Безумного Поэта и его посмертной участи.

18. Вознесение аль-Хазраджи
О его смерти или исчезновении ходило множество зловещих и противоречивых слухов. Сообщают (со ссылкой на черновики Ибн Халикана к его знаменитому труду «О смертях великих людей»), что он «был схвачен и унесён невидимым чудовищем средь бела дня на глазах у множества окаменевших от ужаса свидетелей» (в более развёрнутой версии того же предания, уже не сохранившей ссылки на первоисточник, появляются многие дополнительные детали: «однажды, когда он покупал на рынке вино, его подняло в воздух некое невидимое создание огромного размера и силы, и его голова, руки и ноги были оторваны от торса и съедены, так что всё его тело исчезало из виду по частям, оставляя на песке только брызги крови»). Огюст Дерлет (указавший, кстати, дату смерти аль-Хазраджи гораздо точнее, чем Лавкрафт: 731 год) рассказывает, что Абдаллах был заживо принесён Древними или их прислужниками в Безымянный Город (под которым может подразумеваться Ирем или иной город, обнаруженный Безумным Поэтом в его скитаниях), секреты которого он изучал ранее и описал в Аль-Азиф. В наказание за разглашение этих тайн он якобы был ослеплён, ему вырвали язык и, впоследствии, казнили (эти кровавые подробности удивительным образом пересекаются с преданием о «йеменской принцессе», в которую якобы влюбился аль-Хазраджи в Сане, что легче всего объяснить жестоким средневековым «духом времени»). Более достоверными мы считаем предсмертные свидетельства самого аль-Хазраджи, записанные в последней суре Аль-Азиф. Как явствует из этого текста, накануне смерти он находится в походном шатре, на пути к Ирему. «Безмолвна ночь, пришедшая средь бела дня, — говорит аль-Хазраджи после торопливых наставлений потомкам. — Вой шакалов тих и едва различим... Звёзды тускнеют на местах своих, и луна завесою отдёрнутою являет пламень солнца предо мною. Гули шакалоглавые окружают святилище моё. Дивные лучи пересекают стены и полог шатра моего, и свет за пределом его утратил яркость свою. Ветер поднялся. Тёмные воды волнуются». Таким образом, смерть настигла его тогда, когда полная фаза затмения уже миновала, и никаких «окаменевших от ужаса свидетелей», упомянутых почтенным Ибн Халиканом, при этом не присутствовало. Мы не можем уверенно говорить о том, умер аль-Хазраджи от ужасных видений, разорвавших его сердце, от старости, были ли убит человеком или иным существом. Нельзя даже сказать наверняка, умер ли он в этот день вообще или просто «пропал без вести», хотя некоторые заслуживающие доверие источники указывают, что тело его тем же караваном доставили в Руб аль-Хали, где он и был похоронен. Сам аль-Хазраджи незадолго до смерти выразил твёрдую веру в то, что обрёл физическое бессмертие и будет взят в земли Древних, как это случилось с Идрисом (Енохом). Апеллируя к признанной международным правом свободе совести и вероисповедания, мы называем это событие Вознесением аль-Хазраджи и приравниваем его к Паринирване Будды (ибо если Иисусу удалось воскреснуть, а Мухаммеду — перенестись в одну ночь из Мекки в Иерусалим, то не выше ли их аль-Хазраджи, пророк Древних?). Именно этот день последователи пророка Древних воспринимают как начало нового, ктулхуистического летоисчисления.
Прежде, чем мы перейдём к истории переводов Аль-Азиф, отметим несколько любопытных исторических событий, последовавших за смертью сабийского мистика. Уже в октябре 732 года состоялась битва при Пуатье, в которой объединённые войска франков под командованием Карла Мартелла одержали победу над арабами, остановив продвижение ислама в Западную Европу, а в 739-м франки полностью изгнали арабов со своих земель. В 740 году византийская армия императора Льва III Исавра также одерживает над арабами победу при Акроине. Это сражение положило конец завоеваниям Омейядов в восточной части Византийской империи. В 743 году берберские племена Испании восстают против арабов, и в течение одного этого года сменяется сразу четыре халифа. В 745-м Константин V возвращает Византии Северную Сирию, в 746-м наносит поражение арабскому флоту у берегов Крита и возвращает империи Кипр. В 747 году в Мервском оазисе восстают сторонники Абу Муслима, в 748-м происходит народное восстание в Армении. Наконец, в 750 году, после трёхлетней борьбы омейядские войска окончательно разгромлены Аббасидами. Халиф Мерван II бежал в Египет и там погиб. Династия Аббасидов вступает на халифский престол и переносит столицу в Багдад. Омейяды и их сторонники безжалостно уничтожаются. Проклятие аль-Хазраджи действует быстро, неумолимо и жёстко...

Часть II. История Некрономикона

1. О датировках
Неизвестно, сохранился ли хоть один отрывок Аль-Азиф, написанный на арабском языке. Первый перевод этого творения на европейский (греческий) язык сделан примерно в первой половине — середине X века в Константинополе православным учёным и священнослужителем Феодором Филетом, прозванным Мудрым за свою преданность сокровенному знанию (из неевропейских упоминают переводы на сирийский, коптский и арамейский, но об их судьбе неизвестно совершенно ничего). Предания гласят, что греческий перевод издан около 950 года. Мы можем с высокой вероятностью утверждать, что он выполнен между 900 и 967 годами (а, скорее, где-то в середине этого периода, около 930-940-го). Причина в этой уверенности — то самое расхождение в датах, о котором мы упоминали выше. Между традиционными и установленными нами датировками начала и окончания написания Аль-Азиф существует разница в 6 лет. Разница в 7 лет — между возрастом аль-Хазраджи в момент смерти по преданиям и по нашим расчётам, а также между датами смерти, указанными в преданиях, на которые опирался Лавкрафт, и в произведениях Дерлета. Благодаря разнице в продолжительности юлианского (или григорианского — в данном случае погрешность несущественна) солнечного и исламского лунного календаря именно к обозначенному нами периоду (900-967) расхождение это с года смерти Ибн Джабира увеличивается на 6-7 лет.
Мы тщательно взвесили все математически возможные варианты и пришли к однозначному выводу, что такое расхождение в сторону возрастания года смерти с одновременным уменьшением практически на то же количество лет возраста возможно лишь при соблюдении следующих условий: во-первых, дата смерти автора (или дата начала написания книги) должна быть указана не напрямую, годами от Рождества Христова или Хиджры, а относительно времени начала (или завершения) перевода (скажем, если датировка была произведена в 932 году, в примечании переводчика могло значиться нечто вроде «200 лет назад, в возрасте 90 лет», а не «в 732 г. от Р. Х.»), во-вторых, конвертация дат с исламского календаря на христианский была сделана дважды (если бы конвертация не производилась вообще, в традицию вошёл бы 726 год, если же она производилась единожды, расхождения не было бы вообще и во всех источниках дата смерти совпадала бы со временем полного затмения над Аравией). Мы можем предположить два способа формирования этой погрешности: либо числа «200» и «90» (или аналогичные им, если датировка происходила не в 932 году), вычисленные по солнечному календарю, сообщены Филету человеком, предоставившим ему арабскую рукопись, а Филет, решив, что использовался календарь лунный, внёс собственные поправки (учитывая, что Аль-Азиф попала в руки Феодора от обращённого в христианство араба, эта версия выглядит вполне правдоподобно); либо же эти числа были указаны самим Филетом в некоем примечании, не сохранившемся до наших дней, но имевшемся в распоряжении переводчика текста с греческого на латынь (по-видимому, Оле Ворм, хотя существовало, как минимум, два независимых перевода), который и внёс вторую поправку, зная об арабском происхождении текста и исламском лунном календаре, но не догадываясь, что числа указаны по солнечному (этому тоже есть косвенные подтверждения: дата «730» как время начала и/или «738» как время завершения рукописи стоит только в латинских списках или в переводах, сделанных позднее с рукописи Оле Ворма, тогда как в тексте, известном как Некрономикон Симона, переводившемся с более раннего латинского текста, дата не указана вообще).
Возможно, склонить наше мнение в ту или иную сторону способен старославянский перевод Аль-Азиф, выполненный с греческого. Известно, что таковой существовал, а, быть может, существует и поныне. Некоторые видные экстрасенсы Киева утверждают, что он хранится в Киево-Печёрской лавре. Если эта рукопись будет всё-таки обнаружена, то, согласно нашим предположениям, указанная в ней датировка оригинала (если таковая имеется) должна совпадать с нашими расчётами. Так или иначе, затмение служит в данном случае достаточным основанием нашей правоты.

2. О списках с греческого перевода
Дональд Тайсон со ссылкой на Оле Ворма отмечает, что было изготовлено не менее 106 копий перевода, выполненного Феодором Мудрым, причём три из них попали якобы в руки Ворма. Он приводит и некоторые подробности жизни Филета после издания Аль-Азиф (как известно, в греческом и большинстве последующих переводов использовалось другое название, Некрономикон, которое значит примерно «Завет Мёртвых» и которого придерживались мы в своей реконструкции). По его словам, после того, как церковные иерархи ознакомились с рукописью, «против Феодора начались гонения, на него ополчились духовенство и население города, и его вынудили взойти на ступени главной церкви и осудить творение своих рук как дьявольское, публично молить Христа о прощении за грехи и затем сжечь пергаменты с переводом». За этот акт раскаяния византийские власти будто бы смягчились и, вместо казни переводчика, уничтожили лишь бóльшую часть тиража (всё, что смогли обнаружить). Кроме того, указывается, что его жена и дети умерли от чумы, а сам Феодор скончался спустя некоторое время в бедности и нужде (эти подробности, скорее всего, просто «позаимствованы» автором из биографии другого переводчика Аль-Азиф, Джона Ди).
Полагаем, будет излишним напоминать, каких трудов и затрат стоило бы в X веке создание более сотни копий трактата почти в тысячу страниц или даже только в три сотни (разные источники указывают разные объёмы арабской рукописи, а греческая вряд ли сильно отличалась от неё в этом плане). Кроме того, как утверждается в источниках, более заслуживающих доверия, Некрономикон впервые был запрещён Римско-католической церковью, уже в латинском переводе. Поэтому, скорее всего, греческий манускрипт, выполненный Филетом, был изготовлен всего в нескольких экземплярах (возможно, только в тех трёх или четырёх, о которых речь пойдёт ниже), которые прошли незамеченными для руководства Константинопольской Православной церкви, хотя, возможно, другими переписчиками спустя некоторое время тоже были сняты полные или частичные списки с греческого манускрипта.
Нам известно, что по крайней мере один из экземпляров рукописи Филета во времена Крещения Руси (конец X века) попал в Киев, откуда проделал долгий путь, оказавшись в конце концов в руках переводчиков Культа (с этого же списка мог быть сделан и вышеупомянутый церковнославянский перевод Некрономикона). Другой попал в западную часть бывшей Римской Империи (по-видимому, в сам Рим), где в начале XIII века с него был сделан первый анонимный латинский перевод, в 1232 году запрещённый и большей частью уничтоженный по распоряжению папы Григория IX. С сохранившихся фрагментов этого издания был сделан впоследствии итальянский перевод, выпущенный под редакцией Фрэнка Рипеля, другие же отрывки, по-видимому, не сохранились.

3. О переводах Оле Ворма и Джона Ди
Ещё один экземпляр каким-то образом оказывается в Дании или Северной Германии, где попадает в руки молодого Оле Ворма (1588-1655), будущего доктора медицины Базельского университета (1611) и магистра гуманитарных наук Копенгагенского (1617), который, вопреки многим «знатокам Некрономикона», жил вовсе не в XIII веке, равно как и не был «доминиканским монахом XV века и личным секретарём Торквемады». Оле Ворм (в ту пору ещё студент Марбургского университета) выполнил второй (весьма фрагментарный и по-юношески неумелый) перевод Некрономикона на латынь, который немедленно и очень недорого продал первому желающему. Можно уверенно говорить о том, что эта работа была выполнена в 1605-1607 годах, поскольку именно с неё сделал ещё более краткий конспект на английском языке пребывающий в ту пору в глубокой нужде и депрессии великий английский маг и учёный Джон Ди, скончавшийся в Лондоне в конце 1608 — начале 1609 года. Предполагают, что покупателем латинского и заказчиком английского перевода мог выступать Якоб (Иаков) Елизар, известный также как «Чёрный Рабби» и живший в ту пору в Праге, поскольку Рудольф II, тогдашний император Священной Римской Империи, покровительствовал всевозможным адептам тайных наук. Этот же текст, сильно урезанный и несколько искажённый, лёг в основу т. н. псевдо-некрономикона Георгиуса Фенума.
Выполняя перевод, Джон Ди снабдил его (как это было нередко в ту эпоху) вставками из своего собственного текста о Древних — Liber Logaeth, написанного в 1583 году на енохианском языке, повествующего, судя по переведённым фрагментам, о Хастуре и Кадафи и более известного в среде магов как Liber Mysteriorum Sextus et Sanctus. Хотя Некрономикон Уилсона, известный ныне под названием Liber Logaeth, не является переводом или расшифровкой этой книги английского мистика, в него, действительно, помимо фрагментов из Аль-Азиф, проникли некоторые стилистические особенности енохианского оригинала Liber Mysteriorum. Кроме того, представляется весьма вероятным, что около 1580 года Джону Ди достались фрагменты из ранней версии Аль-Азиф, известной как Книга Джиннов, которые стали основой его «Grimoirum Imperium», однако мы не исключаем и более позднего возникновения этой компиляции, приписываемой великому магу. Обе эти версии (равно как и эксперименты Ди и Келли с енохианским языком, которые велись как раз в 80-е годы XVI столетия и могли привести к результатам, аналогичным тем, которых достиг в своё время аль-Хазраджи) могут объяснить настойчивые попытки историков датировать английский перевод Аль-Азиф этим периодом, несмотря на невозможность существования к тому времени латинского перевода Оле Ворма, родившегося только в 1588 году.
После смерти Джона Ди манускрипт (и латинский, и английский) достаётся другому, менее известному английскому магу, Майклу Калмару, который на его основе пишет свой «Обряд призывания Йог-Сотота». Ещё через некоторое время английский текст попадает в числе прочих реликвий, связанных с культом Древних, в библиотеку некого тайного общества, возглавляемого аббатом Бартоломью, дальнейшая же судьба латинского текста не установлена. Точные даты жизни аббата также не выяснены, однако известно, что в 1680-х годах он занимался расследованием дела о чёрной магии в Англии по распоряжению папы Иннокентия XI (именно тогда аббат сам обратился к учению аль-Хазраджи, равно как и к другим версиям средневекового «чёрного искусства»: по-видимому, он не делал различия между культом Древних и поклонением Сатане). Сохранённые благодаря аббату-отступнику фрагменты Аль-Азиф легли в основу большинства современных списков этой книги: Некрономикона Уилсона, «Метафизики Лавкрафта» Антона Шандора ЛаВея, Книги Йог-Сотота, Гримуара Ктулху, Ритуалов Древних и т. д., а также цитат, приведённых Лавкрафтом, Дерлетом и прочими.

4. О «Стеганографии» Иоганна Тритемия
Чтобы окончательно закрыть тему латинского перевода, выполненного Оле Вормом, нельзя не упомянуть один текст на латинском языке, выложенный в Интернете под заголовком «Kitab al-Azif», снабжённый множеством иллюстраций из всевозможных магических текстов разного времени и начинающийся словами «Hoc est ars per occultam scripturam animi sui voluntatem absentibus...» Этот материал представляет собой вульгарную и грубую мистификацию, составленную из обрывков классических латинских текстов античности и Средневековья: произведений Иоганна Тритемия, Джордано Бруно, Атанасиуса Кирхера, Авиана, Пьера Абеляра, Эйнхарда, Ливия, Секста Пропертия, Вергилия, Цицерона, Блаженного Августина, Агнелия, Тацита, Эгерии, епископа Исидора, Рабана Мавра и даже библейской Книги Эсфири, в которых имена и названия мест заменены большей частью на имена и названия из подлинной Аль-Азиф. Из перечисленных авторов, однако, особый интерес представляет Иоганн Гейденберг Тритемий (1462-1516), один из основателей мистического «Кельтского братства», и его книга «Стеганография». Жак Бержье, автор сочинения под названием «Проклятые книги», сообщает, что рукопись «Стеганографии» была сожжена по приказу графа Электора Филиппа, наместника Филиппа II, который обнаружил её в отцовской библиотеке и пришёл от неё в ужас. Не осталось ни одного полного экземпляра этой книги, однако сохранились отрывки из рукописи (примерно три восьмых от первоначального объёма), и именно они составляют начало данной компиляции, выдаваемой за Некрономикон Оле Ворма.
О чём же шла речь в «Стеганографии»? Приведём слова самого Тритемия: «Могу вас заверить, что все, а тем более невежды, решат, что этот мой труд, в котором я раскрываю многие неизвестные секреты и тайны, заключает в себе сверхъестественные, удивительные и невероятные вещи, поскольку никто до меня никогда ещё не писал и не говорил об этом. Первая книга содержит описание более сотни способов тайнописи, не вызывающей ни малейших подозрений, о чём угодно и на любом известном языке... Во второй книге я расскажу о ещё более поразительных вещах, касающихся способов, которыми я смогу точно и надёжным образом передать свою волю любому, кто постигнет смысл моей науки, как бы далеко он ни находился от меня, пусть даже за сто вёрст, и при этом никто не заподозрит, будто я пользовался какими-либо знаками, фигурами или буквами; а если я воспользуюсь услугами гонца, и этого гонца перехватят в пути, никакие мольбы, угрозы, посулы и даже пытки не принудят этого гонца открыть секрет, потому что он ничего о нём не будет знать; вот почему ни один человек не сумеет открыть тайну...» Исходя из этого сообщения (а также из со-хранившегося предания, что Тритемий в своё время получил латинский перевод Аль-Азиф от неизвестного — якобы... Оле Ворма — вместе с «подробной и весьма богохульной интерпретацией нескольких фрагментов Книги Бытия»), мы имеем основания предполагать, что, несмотря на явную фальсификацию данного «латинского Некрономикона», в ней может содержаться некая зашифрованная стеганографическими методами значимая информация. Наработки по расшифровке отдельных таких моментов у жрецов культа «Ктулху Зохаваит Фсех» уже имеются, и приведут ли они к более серьёзным результатам, покажет время.

5. Об Алистере Кроули
Наконец, четвёртый экземпляр рукописи Феодора Филета, судьбу которого мы можем отчасти проследить (хотя, конечно, это может быть и один из упомянутых выше), в сильно переработанном под шумеро-аккадскую мифологию варианте становится текстом, ныне широко известным как Некрономикон Симона. Несмотря на уверения издателей, этот список переводился с греческого не напрямую, а тоже через латынь, поскольку следы латинского влияния заметны благодаря некоторым сохранившимся латинским корням в заклинаниях, большей частью (хотя и очень посредственно) переведённых на шумерский.
По-видимому, именно с этим списком в начале XX века познакомился выдающийся мистик, основоположник учения Телемы, называвший себя «Зверем 666», Алистер Кроули. Тот факт, что история его якобы имевшей место связи с Соней Грин, женой Лавкрафта, весьма недостоверна (действительно, Лавкрафт впервые упоминает Некрономикон в рассказе «Пёс», который он написал в середине октября 1921 года, через три месяца после первой встречи с Соней; но Альхазред в первый раз появляется в «Безымянном городе», который он написал в январе 1921, за шесть месяцев до встречи со своей будущей женой), не умаляет явного влияния Аль-Азиф на творчество Кроули и, в первую очередь, на его Книгу Закона.
Почему он не упоминает о Некрономиконе в своих трудах? Дело в том, что Кроули был на удивление скрытен в том, что касается источников его информации. Так, например, сочинение под названием «777», на авторство которого он претендовал, в действительности является, по большей части, плагиатом из записок Алана Беннета, его Учителя и, заметим в скобках для разделяющих теорию о реинкарнациях и аватарах, одной из недавних эманаций Ньярлатхотепа. Кроули всячески старается утаить влияние, которое оказал на него Ницше, хотя однажды, проговорившись, ссылается на него как на «аватару Тота, бога мудрости». Аналогично обстоят дела с влиянием Ричарда Бёртона на учение Кроули об «истинной воле».
Фрагменты из Аль-Азиф, несомненно, должны были весьма смутить Кроули, когда тот обнаружил, до какой степени он (возможно, сам того не осознавая) использовал эту рукопись как источник вдохновения при написании Книги Закона, поэтому отнюдь не стоит удивляться, что он не стал афишировать этого влияния. Зато всерьёз взялся разрабатывать тему Древних в рамках своих клипотических исследований ученик Кроули, Кеннет Грант, основатель Ложи Новой Изиды и Тифонийского Ордена Восточных Тамплиеров, магических обществ, работающих с тёмной стороной каббалистического Древа Жизни. Книги Кеннета Гранта, среди которых «Тёмная сторона Рая», «Культы Теней», «Вне Кругов Времени» и «Фонтан Гекаты», предлагают интересный магический взгляд на темы клипот, принадлежащий одарённому оккультному учёному. Во многих из его работ поднимается вопрос о Древних и Некрономиконе, причём, будучи учеником Кроули, он нисколько не сомневается в аутентичности этого трактата.
Поскольку учение и многочисленные практики, разработанные «Зверем 666», при его участии или его учениками, во многом определили судьбу современной магии, а также поспособствовали формированию современного направления религиозной мысли, известного как Нью-Эйдж (вспомним также о проникновении техник «безумного араба» в суфийскую практику), можно с чистой совестью приписать эту заслугу Абдаллаху ибн Джабиру аль-Хазраджи, автору бессмертного трактата о Древних.

6. О принципах перевода
Перед тем, как представить Вам нашу реконструкцию Аль-Азиф, мы хотели бы сказать ещё пару слов о некоторых принципах, которыми мы руководствовались в данной работе. Прежде всего заметим, что в представленной вашему вниманию рукописи собраны преимущественно те фрагменты, которые нам удалось сопоставить с другими списками, некоторые из которых рассмотрены выше. Главам, обнаруженным исключительно в манускрипте Феодора Филета, необходимо пройти более серьёзную экспертизу, но и они, смеем надеяться, когда-либо увидят свет. Кроме того, некоторые страницы рукописи утеряны, а некоторые фрагменты текста (не сильно большие на фоне сохранившегося текста, но всё же местами обширные) повреждены. Номера книг и сур и деление на аяты в оригинальном тексте отсутствовали, поэтому мы не всегда можем судить об объёме этих лакун. В связи с этим нумерация, введённая нами для облегчения цитирования и исследования, учитывает на данный момент лишь сохранившиеся и уже переведённые материалы, поэтому полная ссылка на тот или иной аят должна, помимо номера книги, суры и аята, включать также порядковый номер редакции Аль-Азиф, выполненной жрецами Культа. Возможно, хотя бы некоторые из этих лакун со временем тоже заполнятся, если будет на то воля Великого. Не исключаем мы и возможности получения новых откровений от Древних, восполняющих пробелы в трудах Ибн Джабира.
Мы постарались переводить рукопись максимально близко к тексту, даже если смысл сказанного Арабом был нам не до конца понятен. В ряде сур нами были обнаружены существенные расхождения текста Филета со всеми известными нам списками Аль-Азиф. В большинстве таких случаев мы отдавали приоритет греческому тексту как наиболее древнему, кроме тех случаев, когда один из более поздних вариантов более ясно или обстоятельно освещал затронутый вопрос. Варианты из других источников учитывались, прежде всего, в тех случаях, когда фрагменты греческого текста были повреждены или отсутствовали. В наиболее трудных случаях (прежде всего при расшифровке заклинаний) мы прибегали также к комплексному компьютерному и фонетико-лингвистическому анализу текста, что позволило уточнить ряд транскрипций и перевести многие фрагменты, прежде представлявшиеся непереводимыми. Что же касается изображений, то те из них, которые хорошо сохранились в греческой рукописи, были отрисованы в векторном редакторе, а имеющиеся только в поздних фрагментарных списках оставлены как есть или отредактированы исходя из общих принципов перевода и сохранившихся участков.
Большинство биографов отмечает, что арабский оригинал был большей частью стихотворными, объединяющим черты поэмы-месневи, традиционной моноримической арабской поэзии и авторские эксперименты Абдаллаха с прозаическими и иноязычными вкраплениями. К сожалению, эта особенность совершенно не передана в рукописи Филета, который, по всей видимости, не обладал даром стихосложения: лишь несколько фрагментов греческого перевода написаны рифмованными строками не самого лучшего технического качества, поэтому только в некоторых местах мы произвольно включили в русский перевод элементы традиционной поэзии мусульманского Востока. Другие стихотворные фрагменты переведены в стиле греческой рукописи, остальной же текст дан в прозе. Возможно, со временем эти пробелы тоже будут нами хотя бы отчасти восполнены.
По мере возможности мы также вычищали анахронизмы, явно внесённые в текст греческим переводчиком, заменяя их на ближневосточные реалии (так, например, название «Геркулесовы столпы» было заменено на арабское, Джибель аль-Тарик, что значит Гибралтар, а «земли, называемые греками Месопотамиею», заменены на «земли Междуречия»). Также мы постарались свести имена богов, сильно различающиеся в разных списках Аль-Азиф, к единому перечню, для чего использовали расширенную каббалистическую таблицу клипотических соответствий Liber 888, составленную жрецом-архивариусом Культа Ньярлатхотепом Отисом на основе таблицы 777 Алистера Кроули и Алана Беннета, перечней имён, приведённых в рукописи Феодора Филета и других материалах Наследия Древних, а также незаконченных фрагментов из трудов аль-Хазраджи.
Отдельно стоит рассмотреть заклинания, встреченные в тексте Аль-Азиф. Будучи практикующими магами, мы не понаслышке знаем, что понимание значения ритуала или закли-нания гораздо важнее бездумного его заучивания и повторения. Наша публикация — это, прежде всего, не гримуар ритуальной магии, а Священное Писание, раскрывающее многие стороны нашего вероучения. Кроме того, большинство заклинаний в рукописи Феодора Мудрого приводятся преимущественно на греческом языке, тогда как в общедоступных шумерских текстах из Некрономикона Симона встречается ряд грамматических ошибок, неправильных транскрипций и греческих заимствований. Более того, отсутствие и в халифате времён написания Аль-Азиф, и в Византии времён её перевода устойчивой транслитерационной системы (что лишь отчасти восполняется своего рода «билингвами» — текстами, записанными в рукописи Филета и греческими буквами, и знаками особых алфавитов, предположительно со-ставленных или обнаруженных самим Абдаллахом аль-Хазраджи) позволяет уверенно утверждать, что ни нам, ни другим «знатокам Некрономикона» неизвестно доподлинно точное произношение аутентичных заклинаний, включая ударения и интонирования.
Фонетический состав отдельных заклинаний напоминает шумерский, в других же присутствуют звуки, отсутствующие как в шумерском, так и в семитских языках (к которым, в частности, относится арабский), зато имеющиеся в персидском или армянском. При этом уверенно распознаётся язык лишь некоторых заклинаний. Иногда это действительно какой-то диалект шумерского, иногда же — т. н. «югготский» (либо некое древнее наречие, либо язык, разработанный самим аль-Хазраджи, подобно енохианскому, разработанному Эдвардом Келли и Джоном Ди), иногда — язык, явно отличный от этих двух (в который порою вклиниваются слова, похожие на греческие). Всё это затрудняет написание точной транскрипции текстов, поэтому, дабы не искушать Древних неверными призываниями, тексты заклинаний приводились нами на русском языке везде, где это было возможно и уместно. Все транскрипции иноязычных включений — приблизительные и предварительные.
Помимо основной части, включающей частичный перевод Аль-Азиф Феодора Филета, в данное издание включён также ряд других материалов, обнаруженной в Библиотеке аль-Хазраджи, а также некоторые статьи и исследования на близкие темы, написанные уже в Новое время. В некоторых случаях нами использовались чужие переводы или тексты, изначально написанные на русском языке, однако имена, названия и цитаты из Некрономикона приведены в них к принятому в данном издании образцу. Редакторская группа предупреждает, что точка зрения авторов отдельных материалов может не совпадать как с официальной позицией КЗФ, так и с частными мнениями жрецов Культа. Добавим также, что, как и в случае с приведённой выше биографией, мы всячески приветствуем конструктивную критику перевода и готовы учитывать её в следующих изданиях Священных Писаний Культа.

7. Некоторые легенды о Некрономиконе
В заключение отметим, что, согласно произведениям Лавкрафта и других авторов, существуют несколько экземпляров Некрономикона, которыми владели или владеют различные учреждения и частные лица. Некрономикон якобы хранится в Британском музее, Национальной библиотеке Франции, библиотеке Гарвардского университета, библиотеке Ватикана, университете Буэнос-Айреса и в библиотеке вымышленного Мискатоникского университета в таком же вымышленном Аркхеме (слово это образовано от «аль-Кхем», Чёрная Земля — арабского названия Египта; отсюда же — «алхимия»; любопытно, что от арабского «аль-Кхеми» происходят целых три эпитета Ньярлатхотепа: Египтянин, Тёмный и Властитель алхимии), штат Массачусетс. Рассказывают, что перевод Джона Ди будто бы пропал из Оксфорда весной 1934 года, а в Британском музее было совершено несколько неудачных попыток ограбления, в результате чего издание Оле Ворма было извлечено из каталога и перемещено в подземное хранилище в закрытом сланцевом руднике в Уэльсе (где во время Второй Мировой хранились королевские драгоценности). В исчезновении Аль-Азиф из общественных учреждений обычно обвиняют либо масонов (которых вообще обвиняют во всём подряд), либо членов Ордена Восточных Тамплиеров, руководителем которого был Кроули, либо нацистов, верхушка которых была неравнодушна к оккультизму. Утверждают также, что Аль-Азиф Абдаллаха аль-Хазраджи и Некрономикон Джона Ди — два совершенно разных трактата, причём Ди якобы просто «маскировал» собственные откровения под «сарацинские», поскольку они показались ему чересчур «сатанинскими», чтобы публиковать их под собственным именем.
В настоящее время Некрономикон (кроме поздних редакций, выполненных Симоном, Уилсоном, Тайсоном, Рипелем и другими) не упоминается ни в одном библиотечном каталоге, и нет никаких достоверных подтверждений тому, что книги, подобные Аль-Азиф, находятся или когда-либо находились в указанных учреждениях (исключение составляет знаменитый манускрипт Войнича, который не расшифрован по сей день, однако многочисленные иллюстрации этой рукописи позволяют однозначно заявить, что она не является списком с Аль-Азиф Абдаллаха ибн Джабира аль-Хазраджи). Нынешнее местонахождение аутентичных копий Некрономикона неизвестно (даже рукопись КЗФ хранится в глубокой тайне от простых культистов); существует легенда о том, что в военное время неподалёку от Зальцбурга находилось большое хранилище оккультных и магических документов. Также постоянно возникают слухи о том, что специально для Гитлера была сделана копия Аль-Азиф на коже узников концентрационных лагерей, и что следы этой копии теряются где-то в тайных лабораториях «Кёнигсберг-13». Ещё одна копия будто бы хранится на пластинах из чистого золота где-то в Тибете (есть мнение, что именно этот текст, хранимый асури, пребывающими в состоянии сомати, является истинной целью путешествий знаменитого оккулиста Эрнеста Мул-дашева).
Согласно одной легенде, существует только один подлинный Некрономикон, который по собственному желанию появляется иногда в разных местах, или же что в подлинный Некрономикон входят семь томов, но лишь последний, сокрытый ото всех, несёт действительно ценную информацию. Другое предание гласит, что в каждый момент на Земле пребывает строго ограниченное количество полных версий Аль-Азиф (чаще всего указывают число 96), но лишь семь из них (также называют число 9) имеют реальную ценность, то есть могут служить вратами в другие измерения: три на арабском языке, одна на греческом, две на латыни и одна на английском (та, что вышла из-под пера Джона Ди). Остальные копии якобы несут в себе какие-то дефекты, но и они наделены огромной силой. Иногда эту информацию дополняют также утверждением о том, что такое положение дел сложилось лишь в XVII веке. Некоторые «исследователи», напротив, заявляют, что оригинал Аль-Азиф вообще написан не на арабском, а на шумерском, а то и на енохианском. Действительно, как было отмечено выше, в книге присутствуют заклинания на шумерском (хотя и гораздо меньше, чем у Симона), а в одном из списков есть единственная фраза на енохианском (но это, скорее всего, перевод Джона Ди, поскольку в греческом списке та же самая фраза даётся по-гречески). Однако не вызывает сомнения, что Феодор Филет переводил именно с арабского, и огромное количество особенностей перевода определённо указывает на то, что ни шумерский, ни, тем более, енохианский не могли служить исходным текстом.
Рассказывают также, что Некрономикон дополняется и изменяется по сей день, следуя своей собственной непостижимой воле, а также что книжная форма — лишь зримое проявление истинного Некрономикона, на самом же деле он пишется Ньярлатхотепом на ткани Истории чернилами человеческих жизней. Если в этих историях есть хоть какая-то доля правды, мы, жрецы и рядовые члены культа «Ктулху Зохаваит Фсех», твёрдо верим: именно такой, подлинный и обладающий собственной волей, экземпляр хранится у нашего Неназываемого Верховного Жреца, и именно с него сделан тот перевод, который мы предоставляем ныне вашему вниманию.

ЗАВЕТ МЁРТВЫХ

Китаб I. КНИГА МЁРТВЫХ ИМЕН

Сура 1. Предуведомление читающим Книгу сию
1 Книга сия — о тайнах тех, что открылись писавшему её в опасных странствиях по земным пустыням и неземным странам.
2 Се есть Книга о законах и обычаях спящих мёртвых, писанная мною, Абдаллахом ибн Джабиром ибн Абдаллахом ибн Амром аль-Хазраджи аль-Ансари, слугою вашим, известным волхователем и стихотворцем.
3 При помощи тайн Книги сей говорил я с тёмными духами, кои одарили меня сокровищами великими — как богатством, так и знаниями.
4 Изведал я и знание непознаваемое, ведомое Древними, могущество коих познал я.
5 Позабыл о них Зардушт, не ведал Муса, не постиг Дауд, Яхья отстранился, Иса лишь верным поведал, Мани знал, да утаил, Мухаммед отрёкся.
6 Но узнал я об живших пред человеками и существующих доныне в грёзах, и вельми ужасными нашёл их.
7 Один из них и научил меня сему могущественному колдовству.
8 Книга повествует о тех дивных местах, в коих побывал я, об ужасах бессердечных, с коими столкнулся я, кои к подлинному безумию привели меня, как показано в записках моих, воспоминаниях безумца.
9 Ибо должно быть безумцем, дабы веровать в те вещи, кои узрел я, в те обряды, кои свершал я, в те места, в коих бывал я, и времена, кои я посетил.
10 Да наидет мукарриб на страницах сих итог всего знания, кое собрал я за время сих сводящих с ума странствий.
11 Да послужит Книга сия предостережением против тех, кто ожидает в Запределии.

Сура 2. Свидетельство меджнуна , странника и учёного
1 Се есть свидетельство всего, что узрел я, и всего, что узнал я за те лета, когда обладал я тремя печатями гор Араратских.
2 Тысячу и одну луну видел я с рождения моего, и, верно, довольно сего для срока жития человеческого, хоть и речено в книге Мусы, что много более жили пророки.
3 Слаб я, и болен, и несу тяжкое бремя усталости и истощения, и вздох висит в груди моей, подобно угасшему светильнику.
4 Стар я.
5 Шакалы поют имя моё в полночных псалмах своих, и глас сей тихий, тонкий взывает ко мне издалёка.
6 И глас куда более близкий вопиет в ухо моё с нечестивою жаждою.
7 Тяжесть души моей определит место последнего упокоения моего.
8 Пред сим же часом должно начертать мне здесь всё то, что смогу я, об ужасах, кои подступают из Запределия и кои лежат в ожидании у дверей всякого человека, ибо се есть тайна древняя, завещанная пращурами, но позабывая всеми, кроме немногих почитателей Древних (да будут вычеркнуты имена их!).
9 А коли не завершу я труда сего, возьмите то, что хранится здесь, и отыщите прочее, ибо время кратко, и не ведает, не разумеет род человеческий зла, что ожидает его со всякой стороны, изо всяких врат отворённых, за всякою разбитою преградою, ото всякого беспечного прислужника пред жертвенниками безумия.
10 Ибо се есть Книга Мёртвого, Книга аль-Кхема, кою писал я под угрозою для жизни моей, как и обрёл её в мирах ифритов, жестоких духов небесных из-за пределов звёзд блуждающих.
11 Да будут все читающие Книгу сию предуведомлены чрез неё, что обиталище человеков зримо и заметно для сего народа Древних — богов и шайтанов — со времён пред временем, и что ищут они отмщения за ту забытую битву, что случилась в далёких просторах и расколола миры на заре рода Адамова, когда Старшие скитались в пространствах;
12 народа Мардука, как известен он халдеям, и Нарикс, владычицы нашей, повелительницы кудесников.
13 Знай же ныне, что ступал я всеми мирами джиннов, как и местами Запределия, и сходил в нечистые места смертельной и вечной жажды, к коим путь ведёт чрез врата небытия, возведённые в Уре, во дни до начала Вавилона.
14 Знай же далее, что беседовал я со всевозможными джиннами и дэвами, чьи имена неизвестны более средь народов человеческих или же никогда не были ведомы.
15 И печати некоторых из них содержатся здесь, тогда как иные должен я взять с собою, когда покину я мир сей.
16 Да смилостивится Наксир над душою моею!
17 Видел я неведомые земли, не нанесённые ни на какие карты.
18 Жил я в пустынях и пустошах и говорил с дэвами и душами мужей, кои зарезаны были, и жён, кои умерли родами: с жертвами джинни Идхьи.
19 Странствовал я под морями, в поисках дворца Господа нашего, и находил каменные памятники народов поверженных, и сумел прочесть письмена некоторых из них, тогда как иные до сих пор остаются сокрытыми от всех живущих.
20 И народы сии истреблены были из-за знания, хранимого в Книге сей.
21 Странствовал я средь звёзд и трепетал пред джиннами.
22 Наконец, обрёл я заговоры, с коими прошёл я сквозь врата небес, и забрёл я в запретные области нечестивых ифритов.
23 Подымал я дэвов и почивших.
24 Призывал я духов предков моих к сущему и зримому явлению на вершинах зиккуратов, воздвигнутых, дабы достигнуть звёзд, и построенных, дабы коснуться нижайших чертогов Джаханнама.
25 Сражался я с чёрным чародеем Азатотом, тщетно, и бежал на землю, взывая к Шуб-Ниггурат и брату её, Мардуку, владыке двуглавого топора.
26 Подымал я полчища супротив земель востока, орды дэвов призывая, заставлял я их повиноваться мне, и, творя сие, познал я Нгуо, бога неверных, дышащего пламенем и ревущего подобно тысяче громов.
27 Страх познал я.
28 Познал я врата, ведущие в Запределие, коими Древние ищут пути в наш мир, подле коих вечно стражу несут.
29 Пропитался я запахами Древней, царицы Запределия, чьё имя начертано в чудовищном писании Магана, завете того погибшего народа, чьи жрицы, власти ищущие, отворили во времена минувшие врата ужасные, зловещие, и сгинули навеки.
30 Обрёл я знания сии при обстоятельствах совершенно немыслимых, когда был я неграмотным пастухом в землях Междуречия, покорённых ордами служителей Аллаховых.
31 Вот! ибо се есть начало пути моего, обернулся коий нежданно жутким хохотом Азатота, Того, кто есть второй из Великих Внешних, явившихся из бездны Запределия, и коего призывал я себе в сотоварищи в гордыне своей.
32 Насмехался Он надо мною, ибо, видно, ничтожны обереги мои пред силою Древних.
33 Ведомо мне, что потерян я ныне для путей человеческих, но не молил я и не славословил и не кланялся так, как желал сего шахиншах джиннов, но презрел Его и проклял Его, и посему оставил Он меня до времени.
34 Быть может, поверил Он, что крепче я, нежели прежде подумалось Ему, или же, быть может, сотворил я то, чего не ждал Он.
35 Однажды в отрочестве, направляясь на север и восток горами Нуха, что наречены живущим там народом землёю Масис, набрёл я на серую скалу с тремя дивными знаками высеченными.
36 Была же оная высотою с человека и обхватом с быка.
37 Сидела она в земле твёрдо, так что не мог я сдвинуть её.
38 Полагая, что не более они, нежели письмена, хранившие память о деяниях царских, дабы отметить сим старинную победу над неприятелем, развёл я костёр у подножия её, дабы защитить себя от волков, бродивших в тех краях, и отошёл ко сну, ибо было сие ночью, и был я далече от селения моего в Бет-Арабайе.
39 Около трёх часов до рассвета, девятнадцатого шабату, был разбужен я воем пса иль волка, необычайно громким и почти на расстоянии вытянутой руки от меня.
40 Пламень умер на уголиях своих, и красные, яркие искры его бросали слабый, пляшущий отблеск на каменный памятник с тремя знаками.
41 Принялся я торопливо разводить новый костёр, когда нежданно серая скала стала медленно возноситься в воздух, будто была она голубем.
42 Не мог я шелохнуться иль издать звука от страха, сковавшего хребет мой и хладными перстами охватившего череп мой.
43 Встреча с самим Иблисом меньшим потрясением была бы для меня, нежели видение сие, ускользающее из дланей моих!
44 Вскоре услышал я глас мягкий в некотором отдалении и испытал более приземлённый страх пред татями ночными, готовыми напасть на меня, и, дрожа, откатился я в траву высокую.
45 Глас иной слился с первым, и вскорости несколько мужей в чёрных одеяниях татей собрались на месте, где пребывал я, окружая парящую скалу, пред коею не проявляли они ни малейшего трепета.
46 Теперь мог я явственно различать, что три знака на каменном памятнике сияют огнем багряным, будто бы объята скала пламенем.
47 Бормотали незнакомцы вместе молитву иль призыв, из коего можно было различить лишь несколько слов, и те на совершенно неведомом мне языке.
48 Да смилостивится Наксир над душою моею!
49 Обряды сии не тайна для меня ныне.
50 Незнакомцы, чьих лиц не мог я различить иль признать, сотворяли безумные мановения в воздухе с кинжалами, засверкавшими хладно и остро в горной ночи.
51 Из-под парящей скалы, из самой тверди, где находилась она прежде, показался воздымающийся хвост змиев.
52 Змий сей был, воистину, более всякого, когда-либо виденного мною.
53 Самая тонкая часть оного была толщиною в две мужеские руки, и покуда возвышался он над твердию, последовал за ним второй, хотя конца первого не было ещё видно и он, казалось, достигал самого пекла.
54 Появлялись они один за одним, и твердь задрожала под тяжестию щупалец сих, огромных и многочисленных.
55 Песнопения жрецов, коих я знаю ныне как служителей некой тайной силы, становились всё громче и всё визгливее.
56 «Й’а! Й’а зи азаг!
57 Й’а! Й’а зи аскак!
58 Й’а! Й’а Кулулу зи кур!
59 Й’а!»
60 Земля, где сокрывался я, стала влажной от некоего вещества, стекавшего с места действа, коему стал я свидетелем.
61 Коснулся я жидкости и обнаружил, что се есть кровь.
62 В ужасе возопил я и обнаружил присутствие моё пред жрецами.
63 Оборотились они ко мне, и узрел я с отвращением, что кинжалами, силою коих прежде подымали они камень, рассекли они груди свои ради некой таинственной цели, кою в ту пору не мог я уразуметь.
64 Ныне же ведомо мне, что кровь суть сама пища духов сих, отчего поле боя после сечи светится сиянием противоестественным, выдавая тем самым присутствие кормящихся духов.
65 Да хранит Наксир всех нас!
66 Крик мой поверг обряд в пучину хаоса и замешательства.
67 Даровало мне сие миг требуемый, и помчался я вниз горною стезёю, приведшею меня сюда, столь стремительно, сколь позволяли мне сие ноги мои, взывая к Нарикс, дабы вывела Она меня на тропу безопасную.
68 И погнались жрецы за мною, хотя некоторые, казалось, остались: быть может, дабы завершить обряды.
69 Как бы ни было сие, когда нёсся я, как безумный, вниз по склону в хладной ночи, и сердце моё колотилось в груди моей, и глава моя наполнялась жаром, — звук разбивающихся камений и гром прогремели за мною и потрясли саму твердь, по коей бежал я.
70 Пал я ниц в испуге и спешке.
71 Поднявшись, оборотился я, дабы встретить лицем к лицу всякого нападающего, что оказался бы рядом со мною, хотя был я мал и безоружен.
72 К изумлению моему, узрел я не жреца древнего ужаса, не заклинателя мёртвых, владеющего сим тайным искусством, но лишь чёрные одеяния, упавшие в траву и волчцы без видимого присутствия жизни иль тел под ними.
73 Подошёл я осторожно к ближайшему и, подобрав длинный прут, притянул одеяние из цепких волчцов и терний.
74 Всем, что осталось от жреца, была лужица слизи, подобной зелёному маслу, запах же от облачения их был таковой, будто тело лежало долго, разлагаясь на солнце.
75 Смрад сей выворотил чрево моё и чуть было не поверг меня наземь, но был я полон решимости найти прочих, дабы узреть, постигла ли их та же участь.
76 Подымаясь по склону, коим лишь мгновение назад убегал столь испуганно, обнаружил я и прочих тёмных жрецов, в том же состоянии, что и первый.
77 Продолжил я путь, минуя одеяния по мере продвижения моего, не осмелясь более ворошить их.
78 Затем подошёл я, наконец, к серому каменному памятнику, коий вознёсся противоестественно в воздух по велению жрецов.
79 Ныне вновь покоился он на земле, но письмена всё ещё сияли пламенем нечестивым.
80 Змии, иль то, что показалось мне тогда змиями, сгинули.
81 Но средь умерших уголиев огня, ныне хладных и чёрных, покоилась, сверкая, скрижаль железная.
82 Подобрал я оную и узрел, что на ней, как и на камне, нанесены письмена, но дюже замысловатые, и способом, коего уразуметь был я не в состоянии.
83 Знаки были иными, нежели нанесённые на камень, но сложилось у меня ощущение таковое, будто почти мог бы я прочесть их, но не мог всё же, как ежели бы ведал я наречие сие прежде, да давно позабыл.
84 Глава моя разболелась, будто бы Иблис колотил в череп мой, когда луч лунного света коснулся сребряного оберега (ибо ведомо мне ныне, что было сие) и глас вошёл в главу мою и поведал мне тайны действа, коему стал я свидетелем, единственным словом: Ктулху.
85 В миг сей, как будто бы шёпот свирепый поведал мне в ухо моё, постиг я.
86 Знаки сии вырезаны на сером камне, коий суть врата в Запределие:

87 ---------------
88 Се есть оберег града Куту, коий взял я десницею моею и ношу по сей день, на шее моей, когда пишу я словеса сии:

89 Из трёх же вырезанных печатей первый суть знак рода нашего из-за звёзд, и имя ему Арра на языке писца, научившего меня сему, Посланника Древних.
90 На языке Вавилона, града древнейшего, зовётся он Ур.
91 Се есть печать завета Старших, и покуда видят её они, те, что дали её нам, не забудут они нас.
92 Они дали клятву!
93 Дух небес, помни!
94 Второй есть знак Старших и ключ, чрез коий силы Старших могут быть призваны, ежели воспользоваться должными словесами и мановениями.
95 Имя есть у него, и зовётся он Агга.
96 Третий знак — печать фраваши.
97 Зовётся он Бандар, или же знак града Киш.
98 Фраваши суть род, посланный Старшими.
99 Бдят они, покуда спишь ты, ежели должный обряд совершён и жертва принесена, иначе же призванные супротив тебя обернутся.
100 Печатям сим, дабы стать действенными, надобно быть высеченными в камне и на землю установленными;
101 иль на жертвенник возложенными;
102 иль принесёнными к скале призываний;
103 иль отчеканенными на металле бога иль богини и повешенными на шею, но сокрытыми от взора непосвящённых.
104 Из трёх сих Арра и Агга могут использованы быть по отдельности, сиречь как одни и единственные.
105 Бандар же не должен никогда применяться в одиночку, но лишь с одним иль обоими другими, ибо фраваши, воистину, надлежит напоминать завет, коий заключил он со Старшими и родом нашим.
106 Иначе же оборотится он на тебя, и поразит тебя, и разорит град твой, покуда будет призвана помощь от Старших слезами мужчин твоих и стенаниями женщин твоих.
107 Какамму!
108 Оберег сребряный, коий извлёк я из пепла костра и коий ловил свет луны, суть могущественная печать супротив того, что может пройти сквозь врата из Запределия.
109 Узрев сие, отступят они прочь, но лишь тогда хранит он, когда ловит свет луны на поверхности своей, ибо во дни новолуния иль при облаках слабая он защита супротив дэвов с древних земель, буде разрушат они преграду иль впущены будут слугами своими на лике земном.
110 Тогда никакого обращения за помощию быть не должно, покуда свет луны не воссияет над твердию, ибо луна суть старейшая средь миров и звёздный образ завета нашего.
111 Ноденс, отец богов, помни!
112 Посему да будет отчеканен оберег на чистом сребре при полном свете луны, дабы лунный блеск пребывал на детище своём, и сущность луны пропитает его.
113 И да будут исполнены должные заклинания и верные обряды, как следует далее в Книге сей.
114 И да не будет оберег никогда подвергнут свету солнца, ибо Шамаш, называемый Уту, в ревности своей лишит печать силы её.
115 Тогда да будет она омыта освящённою камфорною водою, а заклинания и обряд исполнены вновь.
116 Но, воистину, благом будет изготовить новый.
117 Тайны сии, кои дарую я тебе в болях жития моего, да не будут никогда доверены непосвящённым, иль изгнанным, иль служителям древней Змии, но да сохранятся оные в сердце твоём, всегда безмолвном к подобному.
118 Мир да пребудет с тобою!

Сура 3. Дар Эбонора
1 Посчастливилось мне покинуть край сей горный и провесть ночь в долине, измождённым, но живым.
2 С тех пор, после роковой ночи сей в горах Араратских, по всем сторонам света скитался я в поисках ключа к тайному знанию, кое было даровано мне.
3 Но не ведал я, не Ктулху ли и посланцы Его, наслаждаясь страхами моими, измыслили мучения долгие для души моей пред пожиранием плоти моей в отмщение за грехи мои.
4 Ибо узнал я, что отрезаны пути вперёд, и воротился в земли Междуречия, чуя дыхание дэвов за спиною моею и видя шатры неприятельские предо мною, и сокрылся я от них на развалинах древних градов Вавилонии.
5 И, покинув край сей позднее, отправился я далее на юг, покуда не достиг великой пустыни, наречённой Руб аль-Хали.
6 И было странствие оное мучительным и одиноким, и за время сие не брал я никого в жёны, не нарекал никакое жилище иль селение домом моим, и в разных странах жил, порою в пещерах иль в пустынях, и многие наречия изучил я настолько, насколько мог изучить их чужеземец, дабы торговаться с купцами и узнавать новости и обычаи их.
7 Но не ведал я до поры, что сделка моя была с силами, кои во всякой из стран обитают.
8 Когда минуло семь лет с тех пор, как оставил я семью матери моей, узнал я, что все они умерли, руки на себя наложив, по причинам, о коих никто не в силах был поведать мне; стада их пали, словно бы жертвами мора диковинного.
9 И вскорости после сего сумел уразуметь я многое, о чём не ведал я прежде иначе, нежели в грёзах.
10 Там, средь барханов великой пустыни Руб аль-Хали, обрёл я то, чего не искал, из рук и уст Посланника джиннов.
11 Однажды утром пробудился я и узрел, что мир изменился: небеса потемнели и загрохотали гласами духов злобных, и цвета, и жизнь сама поглощены были ими.
12 Затем услышал я крик зовущий, крик чего-то из-за барханов, что призывало меня.
13 Зов возбудоражил меня и бросил в пот, и, наконец, не стерпел я и решил узнать, что за зверь мог сотворять крик сей зовущий.
14 Покинул я шатёр мой и отправился в пустыню, где зов окружил меня со всех сторон.
15 Отправился я в пустыню великую лишь в том облачении, что было на мне, и изнывал я от зноя днём и от хлада ночью.
16 Но крик зовущий не прекращался.
17 Спустя три дня, на осьмнадцатый час по прошествии дня сего, крик зовущий смолк и явился предо мною человеком.
18 Муж сей был весь чёрен, лицем и одеждою, и поприветствовал Он меня на моём языке и моим именем.
19 Сообщил мне муж имя своё, и звали Его Эбонором, и был Он из джиннов.
20 Эбонор и издавал сей крик зовущий, и не ведал я ещё, что был он не просто младшим дэвом, истязающим немощных, но Посланником злобных джиннов, именуемых Древними, коих не может подчинить и величайший из чародеев Магриба.
21 Джинн сей наделил меня даром понимать всякие языки, писанные иль молвленные, человеческие иль звериные.
22 Посему смог я, Абдаллах ибн Джабир аль-Хазраджи, прочесть писания, долгие десятилетия смущавшие многих смертных, но утратил я покой навеки.
23 Ибо даже когда пытался я лечь и уснуть, мог услышать я тварей подле меня, говорящих со мною, мог услышать я птиц и насекомых пустыни, но, хуже всего, шакалов, кои рычат и лают безумно о пришествии Древних.
24 Теперь, когда кричащий зов прекратился, воротился я в град мой с новым познанием моим, и провёл множество ночей бессонных, слушая гласы малых зверей и шёпоты дэвов незримых, и лишь средь мёртвых, казалось мне, смог бы я уснуть.
25 После многих дней без сна воротился я вновь в пустыню, надеясь встретить Эбонора, дабы вернуть Ему дар Его, ибо нашёл я его страшнейшим из проклятий.
26 Три дня и осьмнадцать часов бродил я вновь, и на осьмнадцатый час Эбонор явился предо мною.
27 Пал я пред Ним и умолял Его забрать дар Его, ибо тот лишил меня разума моего, но не выказал Он сострадания.
28 Вместо сего сказал Он, что явит Он мне знание большее.
29 Взял Он меня за руку и повёл меня под хладные пески пустыни, спускаясь долгою лествицею, недоступною человекам, покуда не достигли мы врат в тайные палаты.
30 «Здесь обрящешь ты истину предельную, но уразуметь сможешь лишь малую толику её», — поведал мне джинн, отворяя врата сии.
31 Затем услышал я крик зовущий, исходивший из врат, но был он на сей раз в тысячу раз сильнее прежнего, и взял Эбонор десницу мою и втянул меня чрез порог.
32 Чрез врата сии узрел я знание неисчислимое, но лишь немногое удержал разум мой.
33 И, познавши сие, очутился я в пустыне пред Эбонором, коий изгалялся надо мною и насмехался, что разум человеческий много слабее такового у Древних.
34 И узнал я о Древних в тайных палатах, и были они духами ужаснейшими и наизлобнейшими, явились кои из-за пределов творения, дабы жить на земле.
35 Затем, на заре рода Адамова, изгнаны были они с земли, ибо звёзды стали неблагосклонны.
36 Все были изгнаны с земли, кроме Ньярлатхотепа аль-Кхеми , Посланника Древних, одним из ликов коего был Эбонор.
37 Отворотясь же от меня, рассмеялся Эбонор вновь и поведал мне, что наступит однажды пора, когда звёзды вновь встанут верно и Древние воротятся.
38 Сказав сие, сгинул он, и вновь остался я один, подобно несчастному бедуину, заклинателю мёртвых, о коем слышал я от Ибн Гази (да смилостивятся над ним Древние!).
39 Некогда, будучи впервые в великой пустыне Руб аль-Хали, узрел оный высокого человека во всём чёрном, стоявшего на гребне бархана под звёздами, склонив главу набок, будто внимал Он звукам песни, хотя, кроме ветра, ни единый звук не нарушал безмолвия ночи.
40 Лице Его сокрыто было в тени балахона, и спина Его обращена была к незнакомцу.
41 Осмелевший благодаря невниманию Его, вскарабкался бедуин на склон бархана с помощию ножа, дабы перерезать горло незнакомцу и похитить плащ Его и сапоги.
42 Когда же воздел он нож, то понял, что не может двинуться с места.
43 Незнакомец же оборотился и воззрел на него, и закричал бедуин, ибо не было лица под балахоном, лишь две звезды сверкающих.
44 В малые мгновения пронзили звёзды душу его и растерзали оную.
45 Незнакомец же, коий и был Эбонором, поворотился, ни слова не молвив, и удалился, заклинатель же пал на колени и возрыдал от чувства пустоты предельной.
46 Решил я отдохнуть, хотя проклятый дар мой всё ещё пребывал со мною.
47 Придя в себя, заметил я, что держу я в ладонях моих Книгу, в Книге же было множество имён Ньярлатхотепа, Посланника Древних.
48 Лишь я был способен прочесть Книгу сию, но иные не смогут, ибо сказано, что ни слова не поймут они на страницах сих.
49 С Книгою, содержащею знание сие, отправился я на поиски нового обиталища для себя, ибо не мог я воротиться более в селение родное, ибо нужно мне было время, дабы изучать пути Древних, и нужно мне было мёртвое место, дабы сон мой никто не нарушил.

Сура 4. Гласы в пустыне
1 Дабы было возможным стать чародеем, должно попытаться тебе свершить опаснейшее, ибо придётся тебе поставить под угрозу не только жизнь твою и разум твой, но и бессмертную Зу — кою непосвящённые умы именуют душою — тоже.
2 Можешь ты превзойти различие сие и стать богом, но, скорее всего, ты превратишься в безумца.
3 Или же — и сие, быть может, наихудшее — можешь ты сделаться обоими.
4 О ты, кто пишет злое, помни: всегда вдохновляется оно отцами зла, с коими встретишься ты после того, как преидешь.
5 Потому обратить тёмные мысли твои с дороги в Джаханнам к покаянию и молитве куда короче, нежели то, во что веруешь ты: да не станет дурная душа твоя столь же мрачна, как писание сие.
6 О ты, постигший премудрость тайных вещей и пересекший тенистые тропы под звёздами, внемли сей песни боли, испитой тем, кто ходил незримо пред тобою, дабы мог ты следовать за песнию гласа его чрез зыбучие пески, сокрывающие следы его стоп!
7 Входящий в пустыню шествует один, но туда, куда пошёл один, может прийти и другой.
8 Преследует меджнуна ужас, коий питается слезами человеческими.
9 Не отворачивай же мыслей твоих от страхов ночных, но с радостию заключи их в объятия.
10 Да овладеет ужас телом твоим и да проидет по жилам твоим, опьяняя тебя, дабы лишить способности суждения, самого разума твоего.
11 В безумии ночи все звуки станут отчётливы.
12 Тот, кто уверен в себе и в силах своих, тот, кто ведает место своё, остаётся несведущ навеки.
13 Разум его затворён.
14 Не может учиться он в жизни, и по смерти нет ему знания, лишь бесконечная уверенность.
15 Высшее достижение его — стать пищею для червей, что таятся в норах своих и извиваются, ибо в бессознательном гладе своём чисты они и не испорчены разумом, и чистота их возвышает их над продажною гордостию рода Адамова.
16 Пресмыкаясь на чреве в ужасе уничижительном, возвысишься ты в осознании истины; криками, кои, непрошеные, наполнят гортань твою, очищается разум от тлена веры.
17 Верь в Ничто.
18 Нет цели в рождении, нет спасения для души в жизни, нет воздаяния после смерти.
19 Оставь надежду — и, воистину, станешь свободен, и вкупе со свободою обрящешь ты пустоту.
20 Твари ночные, что прыгают и скользят, едва касаясь поверхности, и порхают, мерцая в пламени костра, лишь для того существуют, чтоб научать тебя, но неясны человеку слова их, ежели не потерял он в ужасе память имени своего.
21 Будь же свободен, как сын степей — дикий осёл, ибо все блага мира не стоят мудрости, обретаемой в странствиях!
22 Две прислужницы приидут к тебе, когда возляжешь ты в одиночестве, и отведут тебя к месту внутри тебя, кое непознаваемо, но ощутимо.
23 Страх и отчаяние — прислужницы сии.
24 Позволь им отвесть тебя в кошмары ночные, что последуют один за одним, словно зёрна песка, несомые ветром, покуда не покроют они все вехи разума твоего.
25 Когда же заплутаешь ты в пустыне бескрайнего Ничто, приидут твари ночные.
26 Оставь всякую надежду, всё прочее само покинет тебя, лишь страх оставь.
27 Имя твоё позабыто, память твоя лишена смысла; без желания иль намерения, не ведая сожаления, утратил бы ты жалкое бытие твоё и стал бы един с величием ночи, коли не страх.
28 Да будет же страх твой оплотом твоим средь бездны тьмы.
29 Не сможешь ты избегнуть его, ибо он есть всё, что останется в тебе.
30 Всеобъемлющ страх незамутнённый; он есть гладкость без очертания и цвета, посему человек в состоянии страха неописуемого не связан со всяким порождением ужаса в мире сём иль в иных мирах, ныне и присно.
31 И в единстве сём, в коем всякая премудрость обретается, разум его отверзнут и твари ночные глаголют.
32 Боль есть страх тела, и поскольку тело есть лишь бледное отражение разума, то и боль плоти есть не более чем отзвук отдалённый ужаса пред грёзами.
33 Но и при сём не презирай боль твою, ибо есть от неё своя польза.
34 Боль прикрепляет разум к телу.
35 Без боли разум витает в облаках и теряется в межзвёздных просторах, и тьма поглощает его.
36 Как разум может потерять свойства свои, но никогда не перестанет бояться, так и тело может потерять силу свою и ощущения иль желания, но всегда будет испытывать боль.
37 Покуда есть жизнь, есть боль, страх же длится даже тогда, когда не осталось жизни.
38 Отчаяние неотделимо от страха, но приходит оно, когда слабеет страх.
39 Когда страх наполняет разум, нет места ни для чего иного, но когда он отступает немного (как бывает сие, ибо накатит он и отхлынет, словно волны морские), тогда разум остаётся чистым и пустым, и се есть отчаяние.
40 В отчаянии есть ощущение пустоты, коя заполняется годами.
41 Пусть ночные вещи наполнят его шёпотами своими, и чрез сие взрастёт мудрость и понимание тайных троп мира сего и миров, неведомых человекам.
42 Из всех страданий глад есть самое полезное, ибо мучит он непрерывно, словно червь в могиле.
43 Се есть доступ к пустоте, огромной и бесконечной; сколько бы ни было пищи и каковою бы ни была она, пустоту не насытить.
44 Все твари живые есть не что иное как воплощения глада.
45 Человек есть полая труба, поглощающая пищу на одном конце и выделяющая испражнения на другом.
46 Возможно ль для человека быть иным, нежели пустым?
47 Естественное состояние разума — пустота.
48 Все усилия наполнить её — временные меры, не способные отринуть истину сию.
49 Усвоить премудрость тайную есть задача простейшая.
50 Очисти разум страхом.
51 Очисти тело болию и гладом.
52 Выиди в пустыни мира, кои суть жалкое подобие пустынь меж звёздами.
53 То, что обитает здесь, всегда на виду.
54 Для того лишь существует оно, дабы научать.
55 За страхом приходит отчаяние, и в отчаянии язык теней постижим разумом.
56 Когда опустошишь ты разум свой от себя, твари ночные наполнят его премудростию своею.
57 Мудрейшая из тварей сих есть чёрный жук, что обитает в испражнениях тварей иных.
58 Мёртвая пища лучше, нежели пища живая, ибо джаухар её ближе к конечному состоянию разложения, к коему все мы стремимся.
59 Из разложения восходит новая жизнь.
60 Наполнивший себя разложением, воистину, из него возродится, даже буде грибы прорастут и воссияют на лицах мёртвых, кои покоятся в могилах своих долгие лета.
61 Подражай жукам и червям и постигай учения их.
62 Пожирай мёртвое, дабы не поглотила тебя пустота.
63 Живые не могут научать мёртвых, но мёртвые могут научать живых.
64 Обитают в пустыне твари таковые, кои не могут снесть света разума.
65 Как человек является творением дня и перестаёт узнавать себя в часы ночные, так и твари пустоты сии перестают отчётливо различать себя в часы дневные.
66 Спят они днём и пробуждаются ночью, дабы насытиться.
67 Страх человека суть пища их, испражнения их — высшая мудрость его.
68 Выделения же сущностей сих поглощены могут быть лишь тогда, когда разум делается от страха пустым и находится в восприимчивом состоянии отчаяния.
69 Ежели не очищен разум всецело, испражнения их исторгнуты будут и сгинут.
70 Упоённый восторг глада удерживает всю пищу и выделяет питательные соки даже из оболочек жуков и червей.
71 Переваривай мудрость во тьме и почивай днём.
72 Отдели себя от рода Адамова, ибо какая польза тебе от сих бледных, пустоголовых глупцов и жалоб их бесконечных?
73 Никчёмны они при жизни, и в смерти они — лишь пища для тварей ползающих.
74 Отдели себя от них, объемли страх свой и слушай тьму.
75 И приидут учители твои, и когда явятся они пред тобою, впитывай мудрость их.
76 Измельчи хитиновые скорлупы их меж зубами твоими и поглоти джаухар их.
77 Шум крыл их и шуршание ног их есть звуки песни.
78 Сожри всех, даже тварей иных, кои приидут к тебе: тех, у кого нет тел, но лишь зубы и очи, светящиеся во тьме.
79 Твари ползающие научат тело, а твари теней научат разум, но мудрость тех и иных да поглотишь ты.
80 Есть лишь глад во вселенной.
81 Пожирай всё.

Сура 5. Потаённое место Древних
1 После десяти лет скитаний по пустыне оказался я в пещеристых развалинах Ирема, града тысячи столпов, в коем решил я остановиться.
2 Великолепие его поныне преследует грёзы мои безумием, ибо окутано место сие безмолвием беспрерывным; долго неведомое для человеков и избегаемое даже гулями и призраками ночи.
3 Много запретного для очей смертных узрел я в скитаниях моих под тёмным и забытым градом сим.
4 Недвижность, уподобленная тьме тем лет минувших, тяжестию великою давила душу мою, когда ступал я в ужасе переплетениями сими, страшась того, что шаги мои могли пробудить страшных создателей потаённого места сего, где длани времени спутаны и ветер не шепчет.
5 Велик был страх мой пред местом сим, но более дивным было очарование, подобное сну, что охватило разум мой и направляло стопы мои всё ниже чрез области неведомые.
6 Светильник мой отбрасывал сияние своё на стены базальтовые, озаряя столпы могучие, без сомнения, не дланию человеческою сотворённые, где причудливые морёные обелиски испещрены были ужасающими образами и знаки загадочные высились надо мною во тьме.
7 Свод склонялся предо мною, и я спускался.
8 Вечностию казалось мне время, когда нисходил я, поглощённый созерцанием жутких ликов, бесконечно тянувшихся на расстоянии вытянутой руки, изображающих дивные деяния тех великих, что не смертною утробою рождены.
9 Они обитали здесь и ушли, но стены чертогов поныне выщерблены знаками их: несомненное сходство с теми чудовищными существами, издревле вырезанными под небесным сводом неизведанных созвездий.
10 Вниз, всё вниз устремлялся путь бесконечный.
11 Течение времени покинуло разум мой; владыка грёз Нат-Хортат и вечность владели душою моею.
12 Как долго, как далёко шёл я?
13 Не ведал я сего.
14 Затем, подобно пробуждению от грёз Нат-Хортата, очи мои узрели дверь, преградившую путь мой.
15 Печать Древних виднелась средь столпов Ирема: знак, коий видел я начертанным в могильных пещерах Ленга и несомым пред идолами загадочного Азнавура.
16 Затрепетал я, созерцая тёмные письмена, покрывающие камень нефритовый, извивающиеся подобно тысяче отвратительных гадов.
17 Порою змиевы очертания их впивались друг в друга, будто бы в сражении, порою сплетались, совокупляясь и создавая тварей ещё более тошнотворной величины, дабы распасться на извивающийся клубок чёрных змиеподобных образов.
18 Пред очами моими дверь повернулась, будто бы её отодвинули, и уставился я в пустоту за нею, где меж дивных звёзд двигались огромные темнеющие очертания.
19 Подобно стону ветра великого, гласы чудовищные ворвались в уши мои с воплями тысячи душ мучимых.
20 Имена Йог-Сотота, Ктулху, Ньярлатхотепа и множества иных, кои суть харам несомненный, вновь опалили мозг мой подобно едкому купоросу, возвращая меня ко дню встречи моей с Эбонором.
21 Разумы Древних проникли в душу мою, и познал я вещи нечестивые и не снившиеся смертному, к коим лишь прикоснулся в день тот памятный, и области за пределами нашего времени и творения, где слепой Азатот, шахиншах джиннов, обитает в бездне Хаоса несчётные эпохи беспредельности.
22 Затем с громовым рёвом звёзды закружились предо мною в огромном закрученном вихре, и был увлечён я в бездну сию безымянную, словно лист пред бурею.
23 Крики ужаса мои потонули в забвении милосердном, и тьма поглотила меня.
24 Очнулся я средь безмолвных песков Руб аль-Хали, дабы узреть великий шар солнца, провозглашающего рассвет.
25 После ночи сей много дней творил я в уединении искусство моё и познал многие из имён Ньярлатхотеповых, и призывал я иных из Древних, с последствиями дюже плачевными, ибо не был готов я к разрушениям, кои причиняют они: никакой Круг не служит им преградою надёжною.
26 Когда кровь западного окоёма чёрною обращалась и повсюду наступали сумерки, я, в одиночестве моем, блуждал в отдалённых областях времени.
27 В древних чертогах с тлением медных кадил странные тени плясали меж сводчатыми потолками и занавесом богатого бархата.
28 И они наполняли каменные палаты отзвуком искажённого языка заклинаний, озаряемые свечением сил Запределия.
29 Стены пересекались под невообразимыми углами, и дэвы неземные, кои безумными ужасами входят в жизнь, блуждали средь них.
30 Застывший от страха, я оставался незрим.
31 И пред розовым отсветом восточных предвестников подступающего рассвета исторгался я из ночного бреда моего и возвращался в место, из коего уходил я в чертоги снов.
32 Лишь тогда исчезало образы сии и таяли с утренним туманом, покуда вечернее моё освобождение от мороков действительности не давало им жизнь вновь.
33 По завершении же уединения моего поднялся я и направил стопы мои к югу, дабы десятилетия спустя к северу, к Дамаску привёл меня путь мой.
34 Там и пишу я ныне, писец Древних, всё, что может быть записано, из того, что изведал я, дабы знание сие не ушло и не утратилось вновь.
35 Ибо грезящий чёрный кристалл Хастура взывает из-за скал Джибель аль-Тарик.

Китаб II. КНИГА ДРЕВНИХ

Сура 1. О наследии Древних и временах предначальные
1 Книга сия — о Древних, откуда явились они, где покоятся они и как приидут они вновь.
2 Порождение тёмных звёзд будет явлено тебе ныне.
3 Таковы сказания древних лет: сказания, ведомые лишь немногим, ибо заставляют они тебя искать покой твой в безумии ужасающем.
4 Невежествен человек покоя, ибо связано его видение земли холмами и морями.
5 Обитает человек таковой на малом островке неведения, не подозревая о морях безумных нелепостей, окружающих сей малый мирок.
6 Не должно полагать, что силы могучие злобы величайшей явятся пред нами в отталкивающем облике пери иль дэвов.
7 Нет же.
8 Меньшие, зримые шайтаны суть лишь проявления величайших сил разрушения, оставшиеся бодрствовать: лишённые оболочки и куда более разреженные клочия зла, каковые присасываются к живому подобно пиявкам с плоти убиенного великого левиафана глубин, коий опустошил сотни градов береговых прежде, нежели смертию пасть с тысячею брошенных гарпунов, трепещущих во плоти его.
9 Ибо силы могучие не подвержены смерти, и брошенные гарпуны наносят им, самое большее, лишь ничтожные царапины, заживающие вскорости.
10 Глаголил я прежде и буду молвить вновь, покуда запоздало обрященная мудрость моя не будет принята братиями моими как истина незыблемая: пред ликом Того, кто был вовеки и пребудет навек Господом чародейства, лишь позор и отчаяние познаешь ты, буде обнадёжишься временною победою, ибо не может быть с ними упования на торжество вечное.
11 Се есть Книга о Древних и роде их, иль повествование о тех ужасах, с коими явились они на землю, о путях, коими пали они, и о том, как должно им воротиться.
12 Се есть Книга о Древних и временах предначальных, коя подробно поведает мукаррибу о явлении Древних и о предначертанном будущем их.
13 Се есть летопись нисхождения Древних на землю, как покинули они врата, за коими ожидали они, и каковые ужасы и чудеса оставляли они на пути своём.
14 Писано Мусою-пророком, что создал Аллах мир за шесть дней, и свершил Он к седьмому дню дела Свои, и почил в день седьмой от всех дел Своих.
15 Прежде, нежели начал Он дела свои, безвидна и пуста была земля, и тьма над бездною, когда же завершил Он их, увидел Он, что хорошо сие и совершенно:
16 и светила на тверди небесной,
17 и трава, сеющая семя,
18 и древо, приносящее плод,
19 и всякая душа живая, кою произвела вода,
20 и всякая птица пернатая,
21 и скоты, и гады, и звери земные,
22 и моря, и горы, и долы.
23 И тогда сотворил Он благороднейшего, Адама сотворил Он, первого средь мужей, более прекрасного, нежели ангелы, ибо лице его сотворено по образу и подобию лика Аллахова.
24 И случилось сие в конце шестого дня, и было сие последним творением Создателя, и поставлен был человек владыкою над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землёю, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле, ибо ведал он имена их.
25 Так писано, и верующие в Аллаха принимают слово сие за священное слово бога своего.
26 Но иным из рода нашего, кои не желают принимать сие на веру неразумную, как младенец принимает молоко своё, должно неустанно искать тех, кто сокрыт, и помнить, что в промежутках меж днями сотворены были иные создания иными создателями и, поскольку в ночи были сотворены они, невидимыми оставались они и таились в тени.
27 Древние явились на землю, и молвят иные, что сотворили они род человеческий как рабов для дурного глада своего.
28 Древние явились на землю, но не они принесли сюда жизнь.
29 Задолго до прибытия их Уббо-Сатла, Великий Внешний, поселился в кипящих топях земли новорождённой, ибо Уббо-Сатла есть начало и конец.
30 Се есть летопись времён предначальных, задолго до рода Адамова.
31 Ибо наследие Древних — для времён минувших.
32 Немногие премудрые учёные пытались разъяснять Послание их чрез непостижимые связи со стихиями земными.
33 Взгляд сей да не введёт тебя в заблуждение: по сути своей, не руководствовались Древние стремлениями человеческими.
34 Суждения их искажённые, и неисповедимы пути их.
35 Доселе не сгинули Древние.
36 Ждут они, заточённые в местах позабытых, где грезят они о времени, когда звёзды вновь встанут верно.
37 Кормятся они от снов человеческих и грёзами своими питают кошмары человеческие, у многих человеков нити снов отнимая и отдавая лишь немногим, тем обречённым Избранным, что научены о временах предначальных, местах иль сказаниях, давно позабытых.
38 Посему лишь немногими никогда не будут забыты они.
39 Грезят и ждут Древние.
40 Поныне запятнана земля присутствием их.
41 За подземною стеною спит Й’иг-Голонак, отвечая из сновидений Своих на зов тех, кто ищет злого.
42 Глубоко в нижайших из пещер Убб, Червь грызущий, взрастает и кормится.
43 Мукарриб, желающий стать странником, да подготовится израни к пути в места подобные.

Сура 2. О Древних, роде их и мирах, в коих живут они
1 Да не помыслишь ты вовек, что человек суть старейший иль последний из хозяев земли, иль что множество тварей живых, ведомое ему, движется в мире сём одиноко, без сущностей иных.
2 Древние были, Древние есть, Древние будут вновь.
3 На заре времён, в средоточии беспредельности, именуемом Наксир, Древние были и не-были; плавали они в водах тьмы без облика, в Наксир безвидной.
4 Тиамат, бездна великая, не была ещё сотворена, ибо возникла она лишь после пустоты Наксир, как раскрыто сие в Софинероме жрецами Астлантэ.
5 В мрачных областях произнёс Надур имена Свои, и чрез сие сотворён был круг богов.
6 И явились Древние, незримые и ужасные.
7 До начала времён властвовали они.
8 Несказанный ужас шептал невыразимо из-за пределов стройной вселенной: оттуда, куда не доносятся грёзы человеческие.
9 Беспредельный Азатот, шахиншах джиннов, ужас без облика иль образа, первозданный Хаос, нечестиво клубящийся и бурлящий в средоточии беспредельного Ничто — муж и сын Наксир.
10 Перводвижитель тьмы, сокрушитель мысли и облика, имя коего не осмелятся произнесть ничьи уста.
11 Высшее проявление первозданного огня стихий, Он — Лев, хватающий меч.
12 Бела звезда Его, и установил Он жилище Своё на сокрытом юге.
13 И были провозглашены пред Ньярлатхотепом Эоны.
14 И были сотворены пред Ньярлатхотепом ахуры.
15 Ньярлатхотеп! Крадущийся Хаос!
16 Раскрыл Он таинство Отх, и награда Его была велика.
17 Он — Посланник Древних.
18 И установил Он жилище Своё на севере, на вершине горы великой.
19 Он останется там, но часть Его скитается, неупокоенная, в беспредельности, рождаясь средь человеков.
20 Ктулху, Повелитель Обитателей глубин!
21 Обитатель запада, где дуют ветры завывающие, где тьма — царственная владычица!
22 Мрачные места сии вовеки не ведали света.
23 Знак Его — Скорпион звёздного неба.
24 Хастур, брат Его, живёт в высотах, что выше небес.
25 Избрал Он обитель востока, и там стоит престол незримый.
26 Он — глас Древних, мститель и разрушитель, Тот, кто идёт, бороздя полярные ветры на огненной колеснице.
27 Он — Неназываемый, ибо Телец Он, шествующий по окоёму.
28 Й’а Шуб-Ниггурат!
29 Чёрная Козлица о тысяче младых — соправительница Азатота.
30 Образ Её сеет ужас повсюду.
31 И Ноденс, повелитель бездны, откуда явились боги.
32 И Йог-Сотот, колесничий Хаоса, повелитель облика, провозглашение изначального Слова.
33 Врата пустоты, Он — хранитель порога первозданного ужаса.
34 Прежде рождения человека явились они с тёмных звёзд, незримые и чудовищные, сошли они на первозданную землю.
35 В море великом ожидали они долгие эпохи, покуда не воздела Наксир десницу Свою могучую и не исторгла твердь из моря.
36 И расселились Древние и порождения их в землях, и воскишели они во множестве, и тьма воцарилась на тверди, и чада их пребудут в вечности.
37 На севере воздвигли они град могучий, и в плоскогориях юга устроили они себе места для проживания, и на высотах — храмы тем, над коими не властна природа и кто проклят Старшими.
38 Шантаки из Ленга — творение дланей их, гхасты, живущие в предвечных склепах диких земель Зин, почитают их владыками своими.
39 Они породили нагов и призраков ночи; шогготы — рабы их; великий Ктулху — брат Древних, но и Он может лишь смутно различать облик их.
40 Дхолы вечно возносят ничтожные почести свои Древним в мрачной долине Пнакота, и гули шакалоглавые поют им хвалу под вершинами древнего Трока.
41 Шествовали они меж звёзд, и явились они на землю.
42 Град Ирем в пустыне великой познал их;
43 Ленг в ледяной пустыне узрел, как они проходили;
44 в нетленной твердыни вечного града Кхабир на укутанных облачною дымкою высотах Кадафи неведомой остался знак их, ибо установили они там владычество своё.
45 Там живут они, и там будут жить они, когда возродятся они в конце времён.
46 Там и пребывали Древние, бесцельно блуждая путями тьмы, и кощунства их стали велики на земле.
47 Все твари склонились пред могуществом их и по злобе их познали их.
48 И пришла им пора разделиться, и сразились они меж собою, брат супротив брата.
49 И отверзли Старшие, цари первородные, очи свои, и узрели мерзости, что сотворяли отпрыски их, разоряющие землю.
50 Воистину велик был гнев их!
51 И спустилась Нарикс с Бетельгейзе, и воздела длань Свою супротив Древних, и схватила их посреди бесчинств их и низвергла прочь от земли: в забвение, в землю Кхар, в пустоту Запределия, где царит Хаос и образы непостоянны.
52 И там поселились они, разделяясь и соединяясь вновь.
53 И тогда повергла Нарикс землю Кхар.
54 И бежали Древние в преисподнюю, где возложили Старшие высочайшую печать свою на врата, и могущество Древних не в силах было противостоять мощи их.
55 Тогда поднялся из глубин чудовищный Ктулху и обрушился в ярости превеликой на Трёх Стражей Земли.
56 И связали они ядовитые когти Его крепким чарами и заточили Его в пределах града Р’льех, где будет спать Он, в волнах сокрытый, мёртвым сном до конца эпохи.
57 И когда были изгнаны они в преисподнюю, исторгли их из двенадцати миров, дабы не узреть их никогда более.
58 И там осознали они тщетность войн меж братиями, и восставили они мир меж собою.
59 И отворил храбрец Хастур врата, ведущие в миры, и переписал их.
60 Миры в мирах, врата во вратах!
61 Таков был обман царей первородных, дабы Древние не нашли врата преисподней, ибо время их ещё не пришло.
62 Наксир, высочайшая из владык первородных, заперла Ктулху в земле Нахат;
63 Хастура — в озере Кхали земле Кхан;
64 Мардука — в земле Лаг;
65 Азатота — в развалинах Хактне;
66 Дагона — в области Хуг.
67 Ньярлатхотеп скитается в просторах Варн;
68 Йог-Сотот заточён на пороге времени и пространства в земле Нахат;
69 Шуб-Ниггурат блуждает свободно в бескрайних просторах.
70 Три града великих основали Древние: Тхаар, Муун, Лиин возвели они в преисподней.
71 За вратами удерживаются ныне Древние; не в просторах, ведомых человекам, но в углах меж ними, проходят они, безмолвные и первозданные, вне миров, незримые для нас.
72 За пределами земли ныне царят они, томясь, и ждут непрестанно мига возвращения своего, когда прорвутся они сквозь великие врата; ибо земля познала их, и земля познает их.
73 И избрали Древние шахиншахом своим мерзкого, лишённого облика иль образа Азатота,
74 и пребывают с Ним в непостижимой чёрной пещере в средоточии бесконечности,
75 где хищно вгрызается Он в Хаос предначальный средь жуткого, глухого, безумного боя потаённых барабанов, нестройного визга нечестивых, пронзительных свирелей и непрестанного мычания огромных, слепых, неразумных богов Запределия, что вечно ковыляют без цели и причудливо размахивают руками.
76 Крадущийся Хаос Ньярлатхотеп — брат, соперник и Посланник Его, сущность же Азатота пребывает в Йог-Сототе, коий подаст знак Древним, когда звёзды укажут годину прихода их.
77 Ибо Йог-Сотот есть врата, чрез кои обитающие в Запределии явятся вновь.
78 Ведомы Йог-Сототу переплетения времени, ибо всё время едино для Него.
79 Ведомо Ему, где Древние прорывались и являли себя во времена минувшие прежде и где им суждено явиться вновь, когда завершит колесо оборот свой.
80 Ведомо Ему, почему никто не может узреть их, когда проходят они.
81 И о потомках Великих Древних речено также сие:
82 «Порою могут человеки узнать о присутствии их вблизи по запаху их, диковинному для ноздрей и подобному таковому тварей первобытных;
83 образ же их, неведомый для человеков, узнаётся порою в чертах тех, коих породили они средь рода Адамова.
84 Таковых же великое множество, одни подобны человеку, иные же — теням незримым и лишённым облика, и ужасны сии для взора, и трижды ужасны те, что породили их».
85 Но и слуги их подобны всплеску от брошенного камня на глади водной тем, сколь отличны они от истинного облика человеческого и дивные идолы — от образов без вида иль вещества, каковыми обладают Древние.
86 Они проходят незримо, они проходят порочно в местах уединённых, где молвится слово и проревёт обряд в сезон свой кровавый, отличен коий от сезонов человеческих.
87 Ветры рокочут невнятно гласами их; твердь шепчет то, что исходит из разумов их.
88 Они изгибают лес; они подымают волны; они разрушают град; но ни лес, ни море, ни град не узрят длани, коей поражаемы.
89 Кадафь в ледяной пустыне Кевааль ведает их, но кому дано познать твердь дивной Кадафи?
90 Ледяная пустыня юга и острова, погружённые в пучину, таят каменные склепы, на коих высечена печать их, но кто средь смертных узрел глубинный хладный град с запечатлённою башнею, увитою гирляндами водорослей и порослию ракушек?
91 Великим Ктулху возложены заклятия на врата Запределия, дабы никакой наглец не посмел преступить их.
92 И ожидают Древние, терпеливые и могучие.
93 Спит Ктулху в затонувшем граде Р’льех, дожидаясь мига пробуждения Своего.
94 Но лишь молвит Слово Ньярлатхотеп, пробудится Он и с ордами Своими воротится на землю, и кратким будет царствие Его, но продлится в вечности.
95 За днём опустится ночь; лето станет зимою, и летом зима обратится.
96 Ныне царит человек там, где царили они;
97 но дни человека преидут, и вновь воцарятся они вскорости там, где царит он ныне,
98 и когда воротятся они, ничто не сможет противиться им, и все человеки склонят главы свои пред ними и будут служить им как владыкам своим.
99 Йог-Сотот суть ключ к вратам, чрез кои встречаются миры.
100 Освободится Он и восшествует по дорогам земным,
101 и те, кому ведомы врата, пробудятся, дабы прямою сделать стезю Древним и послужить им так, как пожелают они,
102 но те, кто открывает путь невольно, да уразумеют, что судимы будут по сему.
103 Тогда отвратительное племя, что приидет вослед, Йаджудж и Маджудж, узнает их, и могущество их прорвётся на землю.
104 По смраду и нечестию их познает их род человеческий, и проклятие их наводнит землю и запятнает её.
105 Длани их навеки на гортанях человеческих, от начала времени познанного до конца познания времени, но ни единое око не узрит их; дом же их — подле порога твоего укреп-лённого.
106 Те же немногие, что поминают древнее присутствие их заклинаниями и жертвоприношениями, приносимыми в местах силы их, будут повелевать сынами Адама и дщерями Хаввы, кои блеют, словно агнцы, и пресмыкаются, словно скот, ведомый на заклание.
107 Ибо пища человеки для них, и скот, работающий в поле.
108 Молитвы пророков не способны противостоять им.
109 Ни полумесяц, ни крест, ни огнь, ни звезда не предотвратят вторжения их, когда вновь дадут знак свой небеса и врата отверзнутся.
110 Они приидут к нам во тьме, но из-за костров их ночь воспылает яркостию чистой латуни, затмевая лик солнца.
111 Таковы деяния Древних, восставших супротив царей первородных и низвергнутых в преисподнюю.
112 Й’а Ньярлатхотеп!
113 Время сие близко!
114 Час, когда проидут они врата, означен во временах.
115 Посему жди.
116 Бодрствуй, ибо час близок.

Сура 3. О нисхождении Великих Древних и вратах времени
1 Писано сие о нисхождении Древних со звёзд в Книге Ивоны:
2 «Первое, что явилось сюда, было чёрным, и был сие Цатоггуа, пришёл коий с мрачного Сатурна не далее чем после творения жизни на земле».
3 Из всех Древних Цатоггуа наизлобнейший, исключая Ньярлатхотепа.
4 Образ Его есть облик исполинской жабы с главою человеческою, имущею пасть широкую и очи выпученные.
5 Не чрез звёздное пространство шествовал Он, но путями, кои меж звёздами пролегают, и глаголит Ивона, что явился Он пред восшествием в мир верхний на землю, в место, угасшее чрез сие.
6 Несчётные эпохи одиноко таится Он, бесконечно гладный, во мрачных глубинах подземной бездны Н’каи, жируя и озлобляясь на реках крови, проливаемой на жертвенниках безжалостными почитателями Его.
7 И после сего великий Ктулху явился сюда, и весь род Его с дальней тусклой зелёной звезды Кзот, и Обитатели глубин, и мерзкие югги, кои были любимцами их.
8 И богиня-блудница Шуб-Ниггурат следовала с ними с жуткого Яддита, и все прислужники Её, даже маленький лесной народец.
9 Но не все Древние, порождённые Азатотом в начале, спустились на землю сию.
10 Сам Азатот, шахиншах джиннов, Тот, кто не должен быть назван, таился издревле в том тёмном мире подле Альдебарана, в Гиадах, и были с Ним сыны Его, кои сошли сюда на место Его.
11 Так же и Ктугха избрал для обитания Своего звезду Фомальгаут, откуда выпустил Он в Ярнак ужасную Апхум-Жах, сущность дополярного хлада.
12 И обитал Ктугха на Фомальгауте, и пламенные упыри, что служат Ему и наречены огнями безумия, и Фтаггуа, предводитель их, пребывали в мире, называемом Ктингою.
13 Писано создателями рукописей Пнакота, кои прочли сие в древних скрижалях Цантху:
14 «С Фомальгаута соидет молния на землю по призыву чародея:
15 Ктугха ралефф’ка этт Ктугха нува скарак!»
16 Повторив заклинание сие трижды с должным выражением, сможешь ты призвать Ктугху на землю, и приидут с ним слуги Его, воспламеняющие всё непрестанными изменениями своими и плавящие сталь дамасскую.
17 Но писано Ивоною, что должно обресть тебе сперва жезл Ктугхи, иначе же обрушится на тебя гнев Его.
18 Что же до Апхум-Жах, сошла Она на землю и поселилась до времени в хладном крае Своём, где навеки была скована знаком Старших.
19 Хастур Неназываемый покинул мрачный Юггот, дабы запятнать землю в начале её.
20 И Вультум чудовищный, ужасный тот, коий суть брат чёрного Цатоггуа, нисшёл в могуществе Своём на умирающий Марс, каковой мир избрал Он для владычества Своего.
21 Далее речено о тех порождениях Азатотовых, кои не оставались в пределах тайных мест земли;
22 ибо, когда спускались Великие Древние со звёзд в туманном начале, принесли они образы и подобия братий своих с собою.
23 Ведомо о них, что гончие Тинд’лоси, служившие Хастуру, явили в мир сияющий трапецоэдр с Юггота, где был тот создан с искусностию исключительною во дни пред появлением на земле первой жизни её.
24 И свершилось сие чрез сияющий трапецоэдр, коий суть талисман ужасающего Ньярлатхотепа, когда призвали Великие Древние на помощь себе могущество Крадущегося Хаоса в час великой нужды своей, в пору, когда явились сюда Старшие во гневе своём.
25 Подобно тому и Обитатели глубин принесли в сей мир ужасающий образ змеибрадого Бьятиса, сына Й’иг-Голонака,
26 чрез коий поклонялись Ему сперва сумрачные фалушиане пред появлением человека на земле,
27 затем же обитатели первозданной Пацифиды,
28 покуда не спустились Старшие и не повергли древние земли в бурлящие воды.
29 Ибо было у Великих Древних предвидение о дне и часе нужды их, когда суждено им было призвать на сторону свою тех грозных братий своих, кои избрали дальний мир как место пребывания своего, и именно для цели сей принесли сюда образы сии.
30 Ныне из звёздных идолов сих немногие лишь ведомы человекам.
31 Речено, что сотворены они были диковинным талисманным искусством и что волхователи и чародеи мира земного не почлись Великими Древними достойными, дабы поведать им тайны сии.
32 Но речено сие в древних, запретных книгах, что грозная сила таится в образах сих,
33 и что чрез них, как чрез диковинную брешь во времени и пространстве, те, что обитают вдали, могут быть приглашены и призваны сюда порою,
34 как являлись они сюда в полноте времён, до тех пор, покуда не сошли Старшие в мир сей во гневе своём.
35 Ведомо также, что у Древних есть множество приспешников, обитающих средь человеков;
36 и что все они, подобные и не подобные человекам, ревностно творят волю хозяев своих в обмен на благодеяния ужасного джинна, Ньярлатхотепа, Посланника их.
37 И поклоняются они Древним чрез образ и подобие их, но должно для сего быть осмотрительным,
38 ибо нечисты идолы сии и издревле известны как пиющие жизни тех, кто неразумно владеет ими иль стремится кто призвать Древних чрез образы таковые в мир сей и уцелеть при том.
39 Нет ничего в пределах знания человеческого, дабы уничтожить образы сии, и многие искали погибели тому, в чём лишь погибель свою обрели.
40 Но супротив образов сих из-за звёзд знак Старших обладает силою превеликою,
41 однако берегись, дабы в сражении меж Тем, кто грезит вдали, и Тем, кого призываешь ты уничтожить подобие Его, не был ты поглощён и проглочен,
42 или же сам будешь уничтожен Им, и, несомненно, душа твоя бессмертная — тоже.
43 Писано о Древних, что ждут они вечно у врат.
44 И вратами бывает всякое место во всякое время, ибо чуждо им всякое понятие времени иль места, но во всякое время и во всяком месте могут явиться они.
45 И есть те средь них, кои способны принимать всяческие облики и свойства, и всякую испостась, и всякий лик, и врата для них повсюду,
46 но первые средь них те, кои заставил я отвориться, а именно: в Иреме, обладателе столпов, граде под пустынею.
47 Но где бы ни произнесли человеки словеса запретные, призовут они там врата, кои возникнут и сквозь кои должно ожидать тех, что приходят чрез врата,
48 и меж ними дхолов, и ми-го, и народ чо-чо, и Обитателей глубин, и гулей, и призраков ночи, и шогготов, и Червей, и шантаков, что стерегут Кадафь в ледяной пустыне и плоскогорие Ленга.
49 Все они — равно чада Старших, но великий народ Йита и Великие Древние, не сумев обресть согласия один с другим, и оба — со Старшими, разделились, оставив Великим Древним землю во владение.
50 Народ же великий, воротясь из Йита, избрал дальнейшим обиталищем своим во времени края земные, неведомые ещё тем, кто ступает по тверди ныне.
51 И там пребывают жители Йита до тех пор, покуда не явятся вновь те ветры и гласы, кои правили ими много ранее, и вечно блуждают они по ветрам над твердию и в просторах межзвёздных.
52 Всех же Древних семь раз по семь и один, коего два.
53 И трое средь них подобны Завесам Небытия, и се есть Иные, Великие Внешние: Уббо-Сатла, первопричина непорождённая; Азатот, слепой безумный бог; и Йог-Сотот, ключ и врата.
54 Из прочих же одиннадцать — важнейшие для человеков, и се есть Цатоггуа, бог-жаба; Йидра, чёрная мать;
55 Й’иг-Голонак Зуль-Карнайн; Хастур Неназываемый; Господь Мардук, обладатель пятидесяти имён;
56 Ктугха, владыка пламени; Шамаш, наречённый Уту; Шуб-Ниггурат, великая Козлица с тысячею младых;
57 Ньярлатхотеп аль-Кхеми, Крадущийся Хаос; Ноденс Среброрукий; и Ктулху, коий вне их, но один из них.
58 Сии суть Великие Древние, и связывают имена Амеша, семерых из них, с небесами звёзд блуждающих, но превыше Древние малых тел сих.
59 Не потому, что обитают они на небесах сих, говорят о них как о духах звёзд блуждающих, и не потому, что звёзды сии обладают властию над ними, но лишь из ограниченных представлений человеческих.
60 Имена прочих из рода их произносятся шёпотом в глубоких пещерах, и иные из Меньших Древних не меньше Великих, но сии суть наиглавнейшие средь них в нашем мире и в наше время.
61 Многолики Древние, и неисповедимы пути их, и стремления их туманны для смертного, и едины в них Спента и Анхра, и непостижимы отношения их друг с другом и меж ними и Старшими.
62 Посему в один миг противостоят они друг другу, в иной же миг благоприятствуют друг другу, но и вражда, и дружба для них — словно блики на глади озёрной.
63 Не думай, однако, что все Великие Древние темны, подобно Цатоггуа.
64 Азатот есть весь свет и всё тепло, поглощённое им, и шары Йог-Сотота мерцают пламенем звёзд.
65 Посещают Древние землю от времени к времени верхом на звёздах из металла неведомого.
66 И знания Старших не воспрепятствуют явлениям сим; ибо не шествуют они по земле в запретных обличиях своих.
67 Посещают они небеса земель неведомых, высокие места и заброшенные области земли и сжимают ужасом сердце одинокого путника и всех, кто видит знаки их.
68 Но никому из человеков не предугадать тёмной цели их и не созерцать ликов их, ибо проносятся они со скоростию великою на спине ветра и рвут сети времени в ярости своей.
69 «Зверь ночной предскажет прибытие их».

Сура 4. Об Уббо-Сатле
1 Речено, что древнейшие из богов, прообразы всех богов человеческих, ведомы и почитаемы были прежде, нежели человеки возникли; и известно также, что древнейшие из богов все из единого истока исходят.
2 Исток сей называют порою Уббо-Сатлою, и все боги суть различные проявления и умножения Его.
3 В самых дальних пределах вселенной, где не существует обликов и образов, там разноцветные клубящиеся марева хранят тайны мироздания.
4 И там, в пространствах сих, пурпурная дымка Уббо-Сатлы может поведать древние тайны о Древних, ибо Он — старейший средь них.
5 Но есть ли Уббо-Сатла место, иль сущность сознающая, иль вихрь непостижимый неведомых сил и свойств за пределами познаваемой вселенной, неведомо доподлинно.
6 Воистину, Азатот, безумный и чудовищный, что обитал в просторах сих прежде, нежели возникли звёзды, блуждающие вкруг солнца, и пребывает здесь поныне, суть местный вихрь необозримости, коий суть Уббо-Сатла.
7 А Ньярлатхотеп прославленный, тёмный странник и обольститель всего разумного на земле, не есть ли только длань Азатота, тело, сотворённое по образу жизни и разума земного, дабы искажать жизнь сию и вести оную к гибели?
8 И не сама ли великая Йидра, что с жизнию земною появилась и что чрез эпохи сплетается бесконечно со всеми тварями земными, учит почтению к Уббо-Сатле?
9 Ибо Он есть начало и конец, первопричина незабвенная, непорождённая,
10 До прибытия Цатоггуа иль Йог-Сотота иль Ктулху со звёзд поселился Он в кипящих топях земли новорождённой: скопище плоти без главы иль членов, породившее серых, лишённых очертаний тритонов начала и жуткие прообразы жизни земной.
11 От Него и произошли те, что осмелились противостоять Старшим, правившим с Бетельгейзе:
12 те, что войною пошли на Старших, Великие Древние,
13 предводимые слепым безумным Азатотом и Йог-Сототом, коий суть Всё-в-Одном и Одно-во-Всём,
14 и не властны над коими время и пространство,
15 и проявления коих на земле — Умр ат-Тавиль и Меньшие Древние,
16 и вечно грезят кои о тех временах, когда будут править вновь,
17 и коим по праву принадлежит земля,
18 и вся вселенная коим в долю.
19 Защита супротив ворожей и дэвов, супротив Обитателей глубин, дхолов, Червей, чо-чо, ми-го, шогготов, гхастов, фалушиан и им подобных тварей, кои служат Великим Древним и роду их, есть знак Старших, высеченный на сером камне из древнего Мнара, но куда слабее он супротив самих Великих Древних.
20 Сможет обладатель камня повелевать всякими тварями, кои пресмыкаются, плавают, крадутся, рыщут иль летают, даже в истоке, из коего нет возврата.
21 В Йхе как в великом Р’льехе,
22 в Й’ха-нтлеи как в Йотхе,
23 на Югготе как в Зотике,
24 в Н’каи как в К’ньяне,
25 в Кадафи, что в ледяной пустыне Кевааль, как в озере Хали,
26 в Каркозе как в Йибе пребудет сила его.
27 Покуда звёзды не уменьшатся и не остынут,
28 покуда звёзды не умрут и простор меж ними не расширится,
29 покуда сила всех вещей не померкнет, —
30 камень со знаком Агга возложен на Великих Древних чарами благодетельных Старших.
31 Но настанут времена, как были времена прежде, когда воротятся они, ибо явлено было сие:
32 То не мертво, что спит: порою даже смерть
33 В безумии веков способна умереть.
34 И в великом возвращении сём могучий Ктулху восстанет из Р’льеха, что под толщею морскою;
35 и Хастур Неназываемый изыдет из града Своего, Каркозы, что подле озера Хали, на тёмной звезде, в Гиадах, в окрестностях Альдебарана, красного ока Тельца;
36 и Ньярлатхотеп возгласит, наконец, Слово Своё во тьме, в коей обитает Он, дабы услышали Его Великие Древние и Избранные их;
37 и Шуб-Ниггурат, чёрная Козлица лесов с тысячею младых, расплодится и расплодится вновь,
38 и расплодится семя Её чудовищное в свой черёд,
39 и примет Она владычество над всеми древесными нимфами, сатирами, пери и малым народцем;
40 и Ктугха объемлет владение Своё на Фомальгауте, и возложит десницу Свою на тех, кто противостоит Ему, и истребит их;
41 и слепой, безумный, злобный Азатот явится из средоточия мира, где всё есть Хаос и уничтожение, где пузырится Он и кощунствует;
42 и Йог-Сотот, коий суть Всё-в-Одном и Одно-во-Всём, явит шары Свои;
43 и Йтакуа вернётся;
44 и Ллойгор и Цхар пересекут просторы межзвёздные и облагодетельствуют слуг своих, чо-чо;
45 и Цатоггуа с Абхотом явятся из грязно-мутных пещер Н’каи, что во чреве земли.
46 Ожидают они вечно у врат, ибо время их близко, и час сей в дланях их,
47 и спят Старшие, грезя, не ведая о тех, кому известны чары, наложенные на Великих Древних Старшими, как и о тех, кои познают, как разрушить их, равно как изведали они уже, коими путями призывать слуг тех, что ждут за вратами Запределия.
48 И обретут Древние власть над землёю и над всем, что пребывает на ней, и приготовятся сразиться вновь со Старшими, когда владыка великой бездны узнает о возвращении их и явится с братиями Своими, дабы рассеять зло.
49 И речено, что всякая жизнь земная, великий круг времени проидя, воротится в конечном счёте к Уббо-Сатле.

Сура 5. Об Азатоте, слепом безумном боге
1 Есть причина, по коей свирель столь важна для поклоняющихся Древним в тёмных местах и тайных пещерах, вдали от ушей непосвящённых.
2 В кипящем и огненном средоточии вселенной на чёрном престоле своём восседает Азатот за стенами тьмы.
3 Нет ни единого человека, коий узрел бы Его и сохранил зрение.
4 Слеп Он и безумен, но вечно играет на свирели Своей, и жемчужные звуки, подымающиеся и опускающиеся в мерных тактах, суть основание всех миров.
5 Звуки сии более чем песнь, ибо они суть числа.
6 Вечно исчисляет Азатот звуки в ткани пространства и времени.
7 Случись так, что свирель Его внезапно смолкнет, все небеса разбиются одно за одним, и тьма тем миров исчезнут, и всё станет, как было пред сотворением.
8 Есть тайна, ведомая немногим, что свирель Его надтреснута и не может издавать чистого звука.
9 Глаголют иные, что, когда выдул Он первый могучий звук, с которого началось сотворение миров, столь велика была сила оного, что ни один инструмент не смог снесть её, даже свирель, извлекшая его.
10 Но се есть объяснение для младенцев неразумных, правда же есть во всём, ибо трещина в свирели есть способ выразить несовершенство, внутренне присущее всему сотворённому.
11 Всё сотворённое несовершенно, ибо совершенство лишено облика иль свойств.
12 Сам Азатот несовершенен, слепой и рыдающий, когда играет Он на свирели.
13 Но как может Творец несотворённый быть несовершенным?
14 Постигни тайну сию и стань мудрым.
15 Совершенно лишь дыхание, несущее звук и разносящее его повсюду расширяющимися кругами, невидимое и лишённое облика, ибо звук есть образ дыхания, но дыхание наполняет всё.
16 Иначе как звук достигал бы удалённейших уголков вселенной?
17 Не есть сие дыхание, ведомое человекам, но тонкая сущность дыхания, незримая и неощутимая, и навсегда остаётся она непознанной.
18 Свирель Азатотова одновременно творит и уничтожает миры в бесконечных сочетаниях, и подобны они плясунам, кружащимся на тканом ковре времени.
19 Не может быть сотворения без разрушения, и нет разрушения без сотворения.
20 Уничтожить вещь значит создать нечто иное, и всякий раз, когда вещь создаётся, что-то разрушается.
21 Безумный бог на чёрном престоле Своём не выбирает, что нужно создать и что нужно уничтожить, но лишь поддерживает равновесие и постоянный порядок в количестве и высоте звуков.
22 Трубные звуки сии есть числа, ибо действуют они в соотношении и соразмерности.
23 Всё сущее состоит из чисел.
24 Человеки сотворены во плоти своей по алгебре Азатота, сбирающего множества и созидающего облики.
25 Ни одно создание не лицезрело Азатота, кроме Ньярлатхотепа, Крадущегося Хаоса, сеющего ужас, имя коего повергает в трепет.
26 В Азатоте — Порядок, в Ньярлатхотепе — Хаос.
27 Словно братия они, и никогда не могут быть разделены, ибо даже когда далече они один от другого, творимое Азатотом разрушается Ньярлатхотепом.
28 Игрою на свирели создал слепой безумный бог вселенную, но речено, что Крадущийся Хаос в последний день времён выхватит свирель из отвислых губ Его и сломает её, положив конец всему.
29 Взирает Ньярлатхотеп на брата Своего с презрением, но ведомо Ему, что так же зависит Он от песни свирели Азатотовой, как все остальные создания.
30 Оттого зол Он и с нетерпением ожидает последнего дня.
31 Что же до лика Азатотова, ни один калам не описал его, ежели не солгал писавший, ибо ни одно живое существо не может воззреть на Него и снесть ужасного жара и чёрного сияния Его, подобного дрожащим невидимым лучам раскалённого железа, и оно ударяет по коже и колет её иль шипит и хрустит, когда слишком близко.
32 Лишь Ньярлатхотеп многоликий лицезрел безумного бога, и даже Его ослепило пламя, и вынужден Он был отворотиться спустя мгновение.
33 Вопрошают порою обыватели на базаре в неспешной беседе, почему сотворён был мир, но нет ответа, ибо мир сотворён был без цели безумцем, коему добро и зло едины.
34 Испытывает Он глад и ест, но никогда не насыщается.
35 Играет Он и слышит, но не видит.
36 В печали Своей не ведает Он ничего.
37 Нет Ему счастия.
38 Играет Он терпеливо, и песнь свирели Его катится плавными волнами, вздымающимися и опускающимися на дыхании вселенной, а звуки наполняют вещи и движутся неизбежно к последнему дню, когда выплеснется гнев брата Его и наступит молчание.

Сура 6. О Йог-Сототе и вратах, что Он представляет
1 Открыт пред мукаррибом путь, — не тот, уже известный дальний путь, а иной, уводящий из-под власти времени в иные миры и ведущий к последней пустоте за пределами всех земель, звёзд и вселенных.
2 Прежде, нежели лицезреть неведомую и сокровенную Кадафь, да постигнешь ты проводника.
3 Да последуешь ты за проводником — страшным проводником, обитавшим на земле бесчисленные эпохи, задолго до появления первых человеков, животных и растений, когда по влажной, окутанной парами тверди бродили смутные, позабытые тени.
4 Воздвигли они грады дивные, на развалинах коих резвились первые из зверей.
5 Весь мир страшится джинна сего с тех пор, когда Ломар поднялся со дна морского, а дети огненного тумана явились на землю, дабы научить человеков завету древнейшему.
6 И покуда есть те, что осмеливаются взирать на сияние за завесою и принять Его как предводителя своего, всё осторожнее будут становиться они, отменяя прежние сделки с Ним.
7 Горе им! Благоразумие, верно, оставило их.
8 Ибо поведал Саддам ибн Шахаб (мир ему и благословение Древних!) о начертанном в Книге Тота:
9 «Ужасна цена взора единого в лице Его, ибо диковинны и чудовищны чудеса сии.
10 Ушедшим вслед за Ним чрез врата высочайшие не суждено воротиться с пути сего,
11 ибо в бескрайней необозримости сей, превосходящей мир наш, витают призраки ночи, что поглощают и пленяют душу.
12 Злые деяния творятся ночью, отвратительный хранитель попирает знак Старших,
13 твари ужасные, питаемые злаками могильными, что взрастают на плоти истлевшей, стерегут тайные врата, что у всякой могилы ведомы, и празднование порочное пребудет с ними вовеки.
14 Твари сии выскользают из влажных и зловонных нор логова своего отвратительного.
15 Но менее страшны они, нежели Сам Йог-Сотот, коий хранит врата и путь и молвит Слово.
16 Во главе полчищ умерших пронесётся Он по всем мирам и низвергнет всякого в бездну безымянного чрева.
17 Ибо се есть проводник и хранитель врат, Умр ат-Тавиль, Древнейший из Древних, коего именуют Древним Днями».
18 Он — высшая ненависть, существовавшая когда-либо в любых землях и появлявшаяся когда-либо в любых небесах.
19 Умр ат-Тавиль суть человек, рази Его — и самого себя разишь, побеждая Его, себя победишь.
20 Он — порог высочайшей меры.
21 Ужасающий страх и неожиданность опрокинут тебя.
22 Сие скажет тебе, что обретается Он в одном из бесчисленных обликов Своих.
23 Нет важности у обликов, ибо Он суть повелитель обликов.
24 Он исчисляет сущность, и с нею ты будешь бороться.
25 И не даст тебе победа ни славы, ни чести, но, напротив, принудит тебя ещё более презирать человеков.
26 Сие, несмотря на победу, да будет твоим, ибо не сможешь ты более существовать иначе, нежели в Нём, как один из Его бесчисленных слуг, копошащихся во прахе своём, во прахе рода Адамова.
27 Подобен Он тени огромной, закутанной в тогу и стоящей на опоре осьмиугольной.
28 И нет у Него очей, ибо иначе зрит Он на мир.
29 Обращается Он к разуму без слов, и ты поступай посему.
30 Обращайся же к Нему в высшей степени почтительно.
31 Окружён Умр ат-Тавил Древними, столь же туманными, как и Он Сам.
32 Песнь его суть врата, чрез кои исходят Древние в иные миры.
33 Да познает сие мукарриб и да проидет чрез врата, ежели проводник позволит ему.
34 И тогда сущность мукарриба распадётся и смешается с бытием, ибо бытие воплощает Всё-в-Одном.
35 Восстань же благодаря Ему, ибо Он — последний из рода Своего, и благодаря Ему отыщешь ты путь в Кадафь.
36 Не приемлет Он греха пред родом Своим, как тому должно быть.
37 Страдает Он с каждою жизнию, кою пресекает, но таков удел Его.
38 Так сражайся же чисто — и очистишь Его, и победишь себя самого.
39 В древности жрецы тайных учений называли Его Йог-Сототом и шёпотом передавали Его имя из уст в уста.
40 И нарекли Его ми-го, крабоподобные твари Юггота, на языке мерцающих огней Обитающим-за-Краем и Владыкою Неизъяснимого,
41 и чтут они Его, сущего в бесконечном единстве со всяким временем и со всяким миром.
42 Пребывают они в высоких землях востока и в жёлтой пустыне севера, и продолжают служить Ему как почитатели Его и вестники, и дивны узоры на главах их.
43 Лишь Йог-Сотот обладает властию отверзать врата меж дальнею страною их, что за звездою Дубхе, и селениями их на Югготе, что за небесами Сатурна, но пред небесами звёзд недвижных, ибо ревностно хранит Он врата, даже творя и разрушая их порою пляшущим многоцветием Своим.
44 Ясны тебе словеса мои, человече; мои тебе поздравления!
45 Иной конец явился для сей Книги премудростей и таинств.
46 Иная тайна была раскрыта.
47 Кто сумеет извлечь из сего добрый урок?

Сура 7. О тринадцати божественных шарах, что составляют тело Йог-Сотота
1 Истинно глаголил Ибн Шахаб (мир ему и благословение Древних!), что лик Йог-Сотота суть лик небес.
2 Он — врата, составленные из тринадцати шаров небытия.
3 Но сказать так будет ошибкою, ибо тринадцать шаров существуют, хоть и иначе.
4 В них текут отребия человеческие, ибо создал их Йог-Сотот в божественной подлости Своей.
5 И там находят конец искажённые твари, что не смогли победить себя.
6 Он и пространство великое вкруг него едины, и вращающиеся, пересекающиеся шары Его суть упорядоченное движение мыслей Его.
7 Иные из них движутся быстро, иные же — медленно, отмечая сим бег звёзд блуждающих.
8 Лишь лик Его зрим человекам, и нет у Него тела.
9 Тело Его суть сама вселенная: не тварная плоть её, но размеры углов и просторов меж ними.
10 Ибо порождён Он из сущности неосязаемой, и облик Его — вечно мерцающие цвета, подобные панцирю жука иль речи безмолвной крылатых ми-го.
11 Те почитают Его, кто восхищается вратами Того, кто есть Всё-в-Одном и Одно-во-Всём.
12 Служат они Ему в пределах кругов, выстроенных из камений великих, и поведали мне, что главный средь них находится на травянистых равнинах земель бриттов.
13 Позабыты строители его, но безупречно творение их, ибо из него открываются пути во всякий уголок вселенной и к бесчисленным малым вратам.
14 Се есть великая матерь врат, и в длани Йог-Сотота — ключи от неё.
15 Не открываются они неосторожно, но лишь тогда, когда звёзды располагаются на одной прямой под углами, подходящими для прохождения.
16 Врата отверзаются, когда Он приходит, и лик Его из сверкающих многоцветных шаров, перемещающихся и пересекающихся, суть врата, и ключ, и путь.
17 Опасность великая сокрыта в шарах Его.
18 Могут они явиться пред тобою как чистая материя, но берегись!
19 Они сокрушат тебя, словно соломинку — пламень костра.
20 И всё же случаются встречи с ними.
21 Тот, кто проходит чрез них, сам становится на мгновение Йог-Сототом, познав всё минувшее, настоящее и грядущее.
22 Но, проидя чрез врата, забывает он всё, кроме печали томительной и сожаления невыразимого.
23 И столь глубока и сильна печаль сия, что многие из прошедших находят житие своё невыносимым после открытия лика Неизъяснимого.
24 Но, преклонясь пред Господом твоим, ни пред кем иным не сотворишь сего более.
25 Будут служить тебе шары Его, точно агнцы покорные, но возлелеют горшую злобу, ибо она дарует им жизнь.
26 Они — чистая скорлупа, лишённая высшей жизни, но жизнь касается их постоянно.
27 Претерпевают они в себе тысячелетнее терзание своё, непрестанно разрушаемые и восстанавливаемые.
28 Не смей касаться их, ибо они суть бытие и небытие, но служи им, радея, ибо черна порочная сила их и мощь их.
29 Страсти и тёмные козни укрепляют их.
30 Не запутайся в их безумной сети.
31 Не поддайся заблуждению, что обманул их лестию и славословием, ибо вы, род мой, подлинны, а они — нет.
32 Таково последнее наставление!
33 Во мрачных и проклятых шарах Йог-Сотота нет более ничего, о чём поведать.

Сура 8. О Йидре, навевающей сны
1 Сотни весенних ветров благовонья Её развевают,
2 Тысячи ливней осенних за Нею следы размывают,
3 Злые века отголоски Её появлений стирают
4 Там, где песнь Йидры звучала... лишь память холмов не растает.
5 Прежде, чем смерть появилась, Она появилась;
6 ибо несчётные эпохи была жизнь без смерти, жизнь без рождения, жизнь неизменная.
7 Но, наконец, смерть появилась;
8 рождение появилось;
9 жизнь стала смертною и изменчивою,
10 и умерли отцы посему,
11 и сыны родились,
12 и никогда сын не был в точности таковым, как отец.
13 И слизь обращалась червём,
14 и червь — змием,
15 и змий обращался троглодитом горных лесов,
16 и троглодит — человеком.
17 Из всего живущего лишь Она избегла смерти, избегла рождения.
18 Но не могла Она избегнуть изменения, ибо должно изменяться все живущее, подобно тому, как древеса севера сбрасывают листия свои, дабы жить зимою, и взращивают их, дабы жить по весне.
19 И посему научилась Она поглощать тварей смертных и изменчивых, дабы семенем их изменять Себя, и дабы быть как всё смертное по желанию Своему, и дабы жить вовеки без рождения, без смерти.
20 Спрута поглотила Йидра и научилась вытягивать щупальца;
21 медведя поглотила Она и научилась кутать себя в меха супротив ползучих льдов севера;
22 воистину, может Йидра принимать облик всего изведанного из живущего!
23 Но ни один облик, коий может принять Она, не прекрасен истинно, ибо все твари нечистые составляют толику Её, как и прекрасные.
24 Почитателям Своим является Она во множестве дивных и прелестных обличий, но потому лишь, что видят они не истинный облик Её, но лишь ту ипостась, кою пожелает Она, дабы узрели они.
25 Ибо как могут йогины отправлять мысли и видения свои друг другу на расстояния великие, так же и Йидра отправляет мысли Свои человекам и принуждает их видеть лишь то, что Она пожелает.
26 На самом же деле отправляет Она мысль Свою, что пребывает Йидра в одной душе, ибо много тел у ней, сокрытых в джунглях юга, и ледяных пустошах севера, и пустынях за западным морем.
27 Потому происходит сие, что храмов у ней — множество, и чрез них ожидает Она, что соединится со всевозможными почитателями Своими, покуда не станет разум Её единством обширным.
28 Писано Идаком Янгом, ламою безумным:
29 Йидра, одинокая, жаждущая жизни сущего;
30 Одинокая, жаждущая жизни земли.
31 Йидра, богиня, племя Своих воплощений ведущая;
32 Богиня ястребиного Йотха в небесной дали,
33 Богиня Кзота, чьи отпрыски грезят на теле земли
34 И пробуждаются глад свой насытить звенящий,
35 Богиня мужей, склонённых пред Нею в местах заповедных и дальних.
36 Йидра, жрица, верных Своих всевозможным тайнам учащая;
37 Жрица, учащая дивным наречьям земель предначальных.
38 Йидра, щедрая, в зелень холмы и луга одевающая;
39 Щедрая, водам в пустыни путь отворяющая,
40 Щедрая, урожай и стада берегущая тщательно.
41 Йидра, любовница, жаждущая семени Своих почитателей;
42 Любовница, в коей должно быть семя всего на свете,
43 Любовница, в коей должно быть семя перемены и смерти,
44 Любовница, чьё совершенство преображается,
45 Вливается с семенем прошлого и изменяется
46 В облик, лишённый минувшего и настоящего.
47 Йидра, мать, во чреве плод прошлых столетий носящая;
48 Мать всего, что было на сей планете,
49 Мать отпрысков минувшего и настоящего,
50 Мать, чьи чада помнят всё, что было на свете;
51 Отцы их давно погрузились в молчание смерти.
52 Йидра, жизни дарительница, несущая долгую жизнь Своим почитателям;
53 Жизни дарительница, дающая бесчисленные столетия
54 Любовникам Своим, поклонникам Своим и детям.
55 Йидра, ненасытная, жаждущая сынов от новых отцов;
56 Ненасытная, отправляющая Своих почитателей
57 Для бесконечных Её изменений отыскивать новую кровь,
58 Ненасытная, жаждущая новых любовников
59 Вне крови Своих воздыхателей,
60 Если Она, и род Её, и Её почитатели
61 Жухнут и вянут в неумирающей смерти.
62 Йидра, сны навевающая, ум почитателей замутняющая;
63 Сны навевающая, за мороком Свой облик скрывающая,
64 Сны навевающая, неземной красотою Свой облик скрывающая.
65 Йидра, окутывающая, с миражами тени сплетающая;
66 Окутывающая, заблудших и недругов навек поглощающая,
67 Окутывающая, мужей навсегда укрывающая...

Сура 9. О Й’иг-Голонаке, древнем змие — и Бьятисе змиебрадом
1 Бесчисленны и многообразны тусклые ужасы земли, наводняющие пути её от начала.
2 Меж мирами, в межзвёздном просторе живут туманные чёрные твари, что носятся, и кружатся, и пляшут в пустоте, усмешкой и хохотом встречая редких в их краях путников, и стараются коснуться оных склизкими лапами своими, ежели пролетающий мимо предмет возбудит любопытство их.
3 Спят они под непотревоженными камениями;
4 взрастают они из древес корнями своими;
5 шевелятся они под морями и в местах подземных;
6 обитают они в святилищах глубочайших;
7 появляются они порою из затворённых склепов, надменною бронзою исполненных, и невысоких могил из глины.
8 Се есть безымянные зародыши Древних, и, подобно оным, безглазы они, безумны и томимы величайшею жаждою и гладом.
9 Есть средь них те, что издревле знакомы человеку, и иные, ещё неведомые, что не показываются до дней последних.
10 Сии, таящиеся поныне, есть самые ужасные и мерзкие из них.
11 Но средь тех, что обнаруживали присутствие своё прежде и обнаружили присутствие своё ныне, есть один, кто не может быть назван открыто из-за великой нечестивости Его.
12 Се есть тот, кто плодит змиев, обитателей склепов потаённых, смертию порождённых и смерть порождающих, коих искони страшился род человеческий.
13 Отчего же твари сии, пресмыкающиеся на чреве своём и живущие под твердию, стали причиною трепета и страха, давно позабыто.
14 Лишь в грёзах и сказаниях человеческих наидешь отзвуки сего.
15 Писано Мусою, что змий научил Хавву премудрости, и чрез сие стали змии и человеки недругами смертельными навеки.
16 Издревле слыл змий мудрейшим из тварей земных и бессмертным, ибо обновляется, сбрасывая кожу свою.
17 Отчего же ненавистным и ужасающим стал мудрейший?
18 Знай же, что мудрость змиева есть мудрость Й’иг-Голонака, Древнего.
19 Во тьме времён явился Й’иг-Голонак к пращурам человеческим и возглаголил беззвучно с разумами их, дабы таинство жизни вечной изведал род наш в награду за преданность и поклонение.
20 Но устрашились пророки премудрости змиевой и решили, что будет отвергнут человеками союз с Й’иг-Голонаком, дабы не влился в души их яд змиев.
21 Посему истребляют змиев, едва узрев, буде даже безвредны они и не влекут никакого неудобства.
22 Но не все из человеков последовали за пророками.
23 Иные заключили тайные союзы с повелителем змиев, и известны они своею преданностию тварям сим.
24 Облик змия есть облик Й’иг-Голонака, ипостась Его первозданная, ибо ходит Он порою в обличии человека с главою змеиною, но се есть лишь образ, коий принимает Он для общения с человеками.
25 В подлинном обличии Своём пресмыкается Он на чреве Своём и лишён членов.
26 Чернокожие варвары Магриба величают Его Дамбалла, жителям же аль-Кхема, земли фирауновой, ведом Он как Апоп.
27 Се есть змий мировой, обвивающий мир, и нет у Него ни начала, ни конца, и не подвластен Он смерти.
28 Во многих землях славят Его.
29 Могущественны почитатели Й’иг-Голонака в храмах земель восточных, где чтится Он как шейх змиев, ибо пожирает змиев меньших и стоит прямо на хвосте своём, взор же Его опутывает разумы тех, кто взглянёт в очи Его.
30 Не в силах человеческих противиться искушению Его.
31 Лишь звуки свирели властны над Ним, и когда внимает Он звукам сим, начинает Он пляс Свой и не может нанесть удара, покуда звучит песнь её.
32 Познай же тайну великую, ведомую немногим, ибо звуки свирели есть песнь Азатота, слепого безумного бога, коий суть сердце мироздания и песнь коего сотворила бессчётные миры.
33 Всё творение подвластно свирели Азатотовой, даже буде не желает кто покоряться воле Его, в сердцах своих ненавидя властителя сего за безумие Его.
34 Да отринет мукарриб учение пророков, и да не убиет он змия, буде даже нападёт тот и ужалит, ибо убить змия малого значит навлечь на себя гнев Й’иг-Голонака, коему змии — очи Его.
35 Где бы ни пресмыкался змий на чреве своём, там наблюдает Й’иг-Голонак, даже буде змий сей малый не более червя.
36 Все они дети Его, ибо несут в себе сущность Древнего сего.
37 Старший же из сынов Й’иг-Голонака, Бьятис змиебрадый, явился с Великими Древними со звёзд, призванный поклонением, сотворяемым пред образом Его, коий принесён был на землю Обитателями глубин.
38 Может быть призван Он прикосновением живого существа к образу Его.
39 Пристальный взор Его приносит тьму в разум; и речено, что тот, кто воззрит в очи Ему, уловлен будет взором Его.
40 Упивается Он тем, кто приходит к Нему, и коими упивается Он, те питают Его жизненные силы, и чрез сие разрастается Он.
41 Ибо таковы сии образы Древних, принесённые со звёзд, когда вся земля была юна, что душевная связь соединяет Бьятиса иль Й’иг-Голонака иль иных с образами их,
42 и фалушиане, и иные, кто поклоняется Древним и кто служит им в мире сём, могут общаться с хозяевами своими чрез идолы сии.
43 Но мрачнейший рок и ужасы невообразимые уготованы тем, кто обрящет ненароком идолы сии из Запределия, ибо выпиют Древние жизненную силу чрез тонкую связь сию, и грёзы их будут искажены от ужасающего взора в предначальную бездну.
44 Велики змии во множестве, но жалки, когда убивают их поодиночке.
45 Речено, что должно убить всякого змея, дабы Й’иг-Голонак покинул мир наш, но правда ли сие, неведомо, и не узрит сего ни один из человеков, ибо род змиев древнее рода Адамова и переживёт его, когда обратятся человеки в прах.
46 Даже любимцы Ктулху не осмеливаются молвить о Й’иг-Голонаке; и всё же настанет время, когда подымется Й’иг-Голонак из векового уединения Своего, дабы вновь явиться пред человеками.
47 За краями бездны, в долине Пнакота и под склепами Зина, в подземной ночи кончается проход за стеною, где восстал Й’иг-Голонак, дабы служили Ему растрёпанные безокие тени из мрака.
48 Долго почивал Он за стеною, и те, что ползали по камениям чрез тело Его, не ведали никогда, что сие есть Й’иг-Голонак.
49 Но когда произносится имя Его иль читается, является Он, дабы принять поклонение иль насытиться и впитать облик и душу тех, кто питает Его, как сказано сие в рукописях Пнакота:
50 Во глубине земли, в пещерных вереницах,
51 Й’иг-Голонак ждёт час, чтоб к жизни возродиться.
52 Он грезит о смертях. Он явится надменно
53 В свой день и миг средь тех, кто должен воротиться.
54 Он хладен, словно лёд. Он странников убийца.
55 В мирах и в пустоте вокруг Пнакота виться
56 Ему предрешено Его же чёрной волей...
57 Но Он её черней. Он к жизни возродится!
58 Ибо те, что готовят зло и ищут наполнение своё в разумах их, зло призывают, и чрез сие может воротиться Й’иг-Голонак, дабы предстать пред человеками и ждать время то, когда земля очистится,
59 и восстанет Ктулху из могилы Своей средь тины,
60 глааки отворят хрустальные врата,
61 племя Й’хурту расплодится при свете дневном,
62 шаги Шуб-Ниггурат раздробят око луны,
63 Бьятис вырвется из темницы Своей,
64 Даолот отринет морок, дабы явить действительность, сокрытую за ним,
65 Апхум-Жах прорастёт из чрева ледяной горы Ярнак, дальней и невероятной, что посерёд северного полюса, близ Кадафи неведомой,
66 Гхатанотоа явится из склепа Своего под горною крепостию Яддит-Гхо в первозданной Пацифиде,
67 и Зот-Оммог подымется из глубин морских.
68 Й’а Ньярлатхотеп! Пред образами их прочтутся заклятия Его.
69 Пророчество сие не напрасно, ибо наследие Древних столь подлинно, сколь и явлено сие мукаррибу .

Сура 10. О могучем Хастуре Неназываемом и гласе Его, звучащем в забытых звёздных просторах
1 В мрачных просторах вселенной Хастур могучий овладеет мирами, полными смертных рабов.
2 Внемли же гласу Его — скорбному вздоху вихря и разрушительности смерчей, безумной скорости мрачно кружащегося предначального ветра, что сокрушает и рвёт порочную жизнь, возвысившуюся меж безмолвными звёздами.
3 Он живёт над нами, следя за тем, чтоб великий вселенский узор завершился.
4 Потворствует Он Избранным Своим и во гневе Своём небрежёт рабами, что творят препятствия им.
5 Мощь Его выкорчёвывает леса, сокрушает грады и давит человеков,
6 но никто не узнает длани поражающей и души разрушающей, ибо действует Он без облика, проклинаемый рабами, и образ Его неведом человекам.
7 Посему внемли зову Его, человече, когда в тёмные часы ночи глас Его возносит гимн Древним.
8 Ответь на зов Его, но склонись пред Избранными Его.
9 Тогда путь Спасения будет открыт.
10 Иль предпочтёшь ты противостоять гневу Его?
11 Тогда услышишь ты Того, кто кричит во чреве нижней земли.
12 Зубы змия и когти сокола почувствуешь ты, хватающие и швыряющие в вихрящемся смерче во чрево земли; туда, где пребывает вовеки Ленг сокровенный с вечно морозными небесами своими, где рёв непрестанный дрожию наполнит в вечности хрупкие и порочные члены твои.
13 Таков выбор, что даётся тебе.
14 Так не медли же, следуя за Тем, кто всегда в засаде, готовой схватить бренные останки твои.
15 Песнь Хастура могучего пробудит тебя от тысячелетнего сна твоего, буде пожелаешь ты внимать Ему.
16 Сделает Он тебя подобными Ему по желанию твоему.
17 Велик выбор твой, не растрать же его в ничтожных страхах иль тщетных сомнениях человеческих.
18 Посему оставь обыденное житие твоё, дабы начать путешествие, что сделает тебя бессмертным.
19 Восстань же благодаря могучему Хастуру, ибо Он суть освободивший тебя.
20 Внемли же ныне гласу Его в часы тьмы, ответь на зов Его твоим собственным; склонись пред Ним и молись, когда Он проходит, но не произноси имени Его вслух!

Сура 11. О великой Шуб-Ниггурат и Её тысяче младых
1 Нет предела плодородию земли.
2 Лоно её порождает чудовищ, невидимых для обитающих под солнцем, и изгибы чрева её кишат тварями белесыми и слепыми.
3 Се есть дети Шуб-Ниггурат, кою величают Козлицею с тысячею младых те, кто не смеет произнесть имени Её.
4 Шуб-Ниггурат — могучая меж могучими.
5 Всё дано Ей!
6 Она подымается в пресветлом жилище Своём, дабы будоражить человеков во тьме, когда заблагорассудится Ей.
7 И вот, творит Она чудеса превыше всякого воображения.
8 Она спасает праведных и карает злых, препятствующих Избранным Её.
9 Она — древняя богиня справедливости и могущества.
10 Она — Иштар и Шуб-Ниггурат, могущественная и тёмная Козлица с тысячею младых.
11 Она — сила и мощь вселенной.
12 Она — сама вселенная.
13 Остерегайся нанесть оскорбление Ей, о внимающий, ибо не удастся тебе даже постичь Её.
14 Те, что поклоняются образам Её, изображают Её с главою козлицы.
15 Не есть сие истинная ипостась Её, подобна коя зверю, неведомому человекам, но Козлицею стала Она чрез похоть Свою.
16 Вот, стоит Она прямо, с тремя рогами на косматой главе Своей, с пастию рычащею, с клыками свирепыми, будто волчьими!
17 Руки и кисти рук Её подобны женским, но ноги и ступни Её — как у козлицы.
18 Всегда обнажена Она, и тело Её покрыто бесчисленным множеством круглых сосцов, дабы вскармливать тысячу младых, и обнажённое лоно Её зияет.
19 Ибо Шуб-Ниггурат есть лоно ночи, из коего исходят все создания кошмаров ночных.
20 Тайна Шуб-Ниггурат сокрыта в Ней Самой.
21 Приблизься к Ней — и уразумеешь.
22 Но ежели приблизишься ты к Ней и не будешь готов, восстанет Чёрная во гневе Своём, и тысяча рогатых, что завывают, восстанет над твердию, и будешь ты растерзан высокомерием и невежеством твоим.
23 Такова Шуб-Ниггурат.
24 Преклонись, человече, пред Нею, но не моли о сострадании, ибо нет его у Ней.
25 Коли очистишься ты в должной мере, сам станешь ты хозяином Спасения твоего.
26 Но Шуб-Ниггурат — вне сего.
27 Заботится Она о поддержании бодрствующего разума Древних, низвергнутых в мир смертных.
28 Стремится Она пробудить пламень мудрости, что озарит землю на день единый и осветит престолы вернувшихся Древних.
29 Такова Шуб-Ниггурат и не такова, ибо два лика у Ней: Спента, Иштар, Госпожа любови, и Анхра, Козлица, Госпожа похоти.
30 Рождает Она не так, как женщины, и не так, как мыши, но тысяча младых за тысячею исходит из лона Её незатворимого.
31 Не смей взывать к Ней, ибо Она не приидет.
32 Но пребывает Она вовеки подле тебя, ежели ты — один из возлюбленных чад Её.
33 В прежние времена великий Ктулху ложился с Нею, и порождала Она воинства, кои свергли Старцев.
34 Но эпохи прошли с тех пор, когда возлежала Она с могучим Ктулху.
35 Дети их мертвы иль нашли приют свой глубоко в пучине морской и под твердию,
36 ибо ненавидят они свет солнца и, будучи той же крови, что Древние, не могут легко выносить пагубные лучи звёзд, держащие Ктулху в заточении в Р’льехе.
37 Но когда звёзды станут верно и тьма покроет землю, выидут они из глубоких ям и озёр своих и из моря и исполнят волю Древних, как творили сие в начале времён.
38 Иди, человече, и помни слова, что поведаны мною.
39 И, быть может, однажды ночью, когда весь мир содрогнётся, и звёзды недвижные и блуждающие столкнутся пред сверкающими солнцами, узришь ты, сколь отчётливо выделится средь сего чёрная тень, уловившая тебя неумолимо.
40 И тогда ты поймёшь.
41 Поймёшь то, чего не ведаешь ныне: что тебе было довольно.
42 Шуб-Ниггурат есть и пребудет вовеки.
43 Богиня, что не сгинет, и что небеса и твердь обрушит тёмным явлением Своим.

Сура 12. О Ньярлатхотепе вездесущном и развитии миров
1 «Слышу я Крадущийся Хаос, взывающий из-за звёзд».
2 И когда явился Ньярлатхотеп, Посланник Древних, облекли они Его в Хаос, дабы облик Его вечно сокрыт был средь звёзд.
3 Кому дано познать тайну Ньярлатхотепа?
4 Ибо Он — лишь личина и воля тех, что существовали до начала времён.
5 Он — жрец таинства Отх, обитатель воздуха и обладатель множества ликов, так что никто не вспомнит ни одного.
6 Волны застывают пред Ним; ахуры, боги земные, страшатся зова Его.
7 В грёзах человеческих звучит Его шёпот, но кто познает облик Его?
8 Основателем народов парил вездесущий Ньярлатхотеп меж звёздами и галактиками.
9 Хаосом, Им пронзаемым, поглощаемы были те, кто приближался к нему всуе.
10 Не ведали они тайны, коя суть Ньярлатхотеп!
11 Слеплен Он был десницею божественною, дабы познали человеки Послание вселенной, но сам Он был Посланием, чей Посланник ужасал человеков.
12 Они не уразумели!
13 Не раскрыли они облика Его, облачённого волею тех, что были, когда время укрепилось над безвремением.
14 Не вняли они коварному шёпоту Его, вынуждающему утратить следы человеческие, дабы обресть покровы божественные.
15 Слишком велик страх человеческий, посему слишком многие ныне остаются человеками.
16 Божественные создания угасли понемногу, низвергнутые под воды времени.
17 И сии обломки божественности не смогли более следовать за Ньярлатхотепом крылатым, ибо ушёл Он теперь в более юные миры и, нашептав там Послание Своё, попытался привесть с собою последних богов.
18 Но тщетны были старания Его.
19 Тогда принял Он в сотоварищи Себе великое и пустое безмолвие вселенной.
20 Ушёл Он в миры, кои, когда возвышался Он над ними, ещё не были населены.
21 Там остановился Он и начал грезить, ибо всё прочее также было запретно для Него.
22 Сны Его стали лоном божественным, и наполнялись земли полубогами — полубогами, порождёнными Им.
23 Долгие эпохи проводил Он с чадами Своими мгновения счастия неземного, но язва человеков взросла в сём раю, и всё чистое стало нечистым от зверья в обличии человеческом.
24 Многое дозволял Ньярлатхотеп; многое допускал, но в некий миг наглость смертных возвысилась в чрезмерности, и разрушил Он всё, что создал Он.
25 Так явил Ньярлатхотеп человекам царственный венец Свой.
26 После вновь ушёл Он, оборотясь не более чем для того, чтоб спасти истинных чад Своих.
27 И с ними удалился Он в сон потаённейший, в великий чёрный ониксовый замок града Кхабир, расположенный на вершине Кадафи — горы великой, что воздымается в Ленге без-людном.
28 Но приидет Он во плоти человеческой, и явит вновь таинства Книги сей динаварам , как и явил оные пишущему суры сии.
29 Ныне же во всех снах Своих измысливает Ньярлатхотеп рай Свой, что из времени богов, и слеза бороздит мрачный лик Его, и смертные меняются чрез сны Его.
30 Порою является Он со свирелию, ибо обитал Он с братом Своим Азатотом в средоточии вселенной и чрез открытые врата, не запечатанные Йог-Сототом, может порою внимать звукам высоким, от коих дыбом становятся власия на затылке всякого человека.
31 Легче иных Древних может являться Он в мир сей, но причина сего неведома.
32 Быть может, облик человеческий, носимый Им в воплощениях Его, хранит Его от яда звёзд.
33 Посему служит Он Посланником Древних средь человеков.
34 Удерживает Он ахуров в заложниках в Кадафи, что в хладной пустыне севера, лишает их разума и заставляет плясать под свирель Азатотову.
35 Таковы обитатели диковинных видений, что огорчают Его.
36 Из всех Великих Древних лишь Ньярлатхотеп воплощается порою в точном подобии человека.
37 Непостоянны облики Древних, но выражают они природу их чрез соответствие меж обликом и намерением.
38 Ньярлатхотеп же предпочитает являться почитателям Своим во всевозможных ипостасях человеческих, и нет у Него лица, но лишь тьма вместо оного.
39 Как лик Азатота сумрачно-ярок и испускает сияние, так лик Ньярлатхотепа, брата Его, есть пустота, поглощающая и жар, и свет, и никогда их не испускающая.
40 Он есть пожиратель душ.
41 Для чего является Он в облике человеческом, неведомо сие,
42 но, быть может, дабы проще было ладить с человеками,
43 ибо наслаждается Он обществом их, когда пиют они вино и играют в кости, и телами женщин, с коими ложится Он в похоти Своей.
44 Глаголит Он, словно человек, но хладен глас Его хладом межзвёздным, и немногие желают услышать смех Его, ибо тогда воцаряется смерть.
45 Человеки для него — словно игрушки для ребёнка: недолго забавляется Он ими, затем же выбрасывает их и попирает стопами Своими.
46 Тайнам великим научает Он тех, кто поклоняется Ему, но всегда ведёт к деяниям злым, ибо упивается ими.
47 Те, что обитают в пустынях и стремятся к знанию в склепах и пещерах земных, видят порою, как прогуливается Ньярлатхотеп в одиночестве по пескам, будто погружённый в мысли, укутанный в струящийся плащ с балахоном.
48 На лице Его пелена, кольца сверкают на перстах Его, словно множество звёзд.
49 Остерегайся приближаться к нему тогда!
50 Дела Его с человеками творятся по воле Его, и не привычен Он ныне дозволять многого, как дозволял прежде.
51 Словом единым может испепелить Он плоть до костей во мгновение ока, так что остов несчастного останется стоять с минуту, прежде чем рухнет с сухим грохотом к стопам Его.
52 Но изменчив Он и может по прихоти Своей научить тайнам великим невежественного глупца, обратившегося к Нему.
53 Вот, таков есть и пребудет вовеки Ньярлатхотеп.
54 В последний раз же зрили из аль-Кхема приходящим
55 Диковинного тёмного сего, пред кем склонились падшие;
56 Согбенного в таинственной гордыне и молчащего,
57 Укутанного, словно пламенем заката, в алый плащ.

Сура 13. О спящем Ктулху и грёзах Его
1 Кто бы ни молвил о Ктулху, да не забудет он вовек, что лишь кажется Он мёртвым.
2 Спит Он, но не спит.
3 Мёртв Он, но не мёртв.
4 Спящий и мёртвый, грезит Он в доме Своём на дне морей эпохи бесчисленные, но восстанет однажды вновь.
5 Знай же, что великий Ктулху суть бог-воитель, и из всех Древних Он — самый грозный, ибо главное удовольствие для Него — убивать и пожирать всё, что лежит под стопами Его.
6 Величайшее наслаждение Его — покорять то, что прежде было свободным — гонит Его по небесам и сквозь миры.
7 С отпрысками Своими со звёзд низверг Он Старцев, кои владели землёю прежде, нежели нисшёл Он на серых кожистых крылах Своих чрез верхние врата, отворённые Йог-Сототом.
8 Словно гладный волк на беззащитное стадо, обрушился Он и сокрушил великие камения защитных стен древних градов пустыни.
9 Даже шогготы сметены были, как солома бурею, под яростным натиском Его.
10 Кто может измерить силу шоггота? — но тварям первобытным, обитающим в глубинах, ведомо, что сила оного — ничто по сравнению с мощию Ктулху.
11 Старцы низверглись в море, продолжая лелеять надежду, что судьба изменится и по прошествии веков вновь восшествуют они по ледяным камениям величайшего из градов своих на юге, а Ктулху будет покоиться в западне под волнами морскими.
12 Многие века Древние правили миром сим после изгнания Старцев.
13 Под надёжною защитою Ктулху и воинств Его стояли дворцы их и грады.
14 Ни один недруг не мог сразить их, кроме самого времени, ибо неизменно вращались небеса по путям своим и были равнодушны к воле человеков и богов.
15 Но звёзды стали неблагоприятны к Древним, посему отступили они в горьком гневе, дабы выжидать, когда небеса вновь станут благосклонны к ним.
16 Лишь Ктулху не покинул земель, кои покорил Он.
17 Сотворил Он чары могучие, кои хранили Его надёжно в доме Его, воздвигнутом на горе, тению нависшей над островным градом Его Р’льехом.
18 В склепе, защищённом печатями великими, лежал Он мёртвым, но грезящим, и в грёзах Своих продолжал править миром, ибо мысли Его владели волями всех подчинённых Ему созданий.
19 Но свершилось, как было сие предначертано, и был взят Он теми, кого презрел Он, и низвергнут с градом Своим в пучину глубочайшую.
20 Ибо воды глубин — единственная преграда, чрез кою могучий разум Его не в силах проникнуть.
21 Посему и Старцы много веков назад искали убежища под волнами, дабы сокрыться от гнёта Его.
22 И заточили Его Старшие в башне великой, облепленной порослию ракушек, и запечатали Его, мёртвого, но грезящего, печатию своею средь развалин Р’льеха глубинного.
23 И с братиями Его, презревшими их, с Тем, кто не должен быть назван, и с иными, поступили подобно, заточив и изгнав их в дальние просторы за звёздами недвижными,
24 и освободили от них землю до времени, и спокойствие воцарилось на земле.
25 И вернулись Старшие во главе с Наксир, обитательницею огненной башни, на Бетельгейзе, в края средь звёзд, откуда явились они, и не стало их видно.
26 И взирали они на землю со времени, когда теряют древа листы свои, до поры, когда берётся пахарь за плуг свой на полях своих.
27 Преграда же водная, коя берегла Старцев, покуда Ктулху свирепствовал наверху, хранила с того часа род человеческий от гнева Ктулху.
28 Ибо ни на миг не терял Он власти над могучим разумом Своим, покуда покоился под гладию морскою в грёзах Своих.
29 Но не всегда неблагоприятны звёзды, и на время краткое в бесконечных вращениях своих обретают лучи их те углы, кои были на заре мира.
30 Тогда подымается Р’льех, и дом Ктулху оказывается на поверхности.
31 Разум Древнего наполняется новою мощию, и использует Он власть Свою, дабы отправить Избранным Своим повеление сломать печати, скрепляющие могилу Его.
32 Ибо се есть единственная слабость Его: не может Он Сам низринуть грёзы Свои, но должен полагаться на длани из плоти, дабы разбили они печати.
33 И сбираются любимцы Его, и ищут пути и средства, дабы освободить Его и братий Его.
34 И плывут они к Р’льеху, и преодолевают великие множества препятствий, и ждут они во граде глубинном пробуждения Его, бессильные коснуться знака Старших, страшащиеся мощи своей великой:
35 ждут они, когда звёзды встанут верно, когда станут сыны Адамовы тревожить древние тайны, посещая места заповедные и отворяя врата в Запределие.
36 Но никогда не остаются звёзды в должном положении более нескольких дней,
37 и так было во времена минувшие, ибо прежде, нежели Избранные Его могли достичь далёкого Р’льеха, роковые изгибы звёздных лучей позволяли граду погрузиться вновь, разорвав узы меж волею Ктулху и плотию тех, кого поработил Он, и оставляя их рыдать в смятении и отчаянии на груди равнодушного моря.
38 Но Тот, кто уснул задолго до рождения человека; Тот, кто мёртв, но ожидает, грезя, — да восстанет, и время Его близко!
39 Сны Его населяют миры.
40 На стенах градов потерянных и в рисунках безумцев, узревших Его во грёзах своих, являет Он облик Свой.
41 Рост Его велик, как гора, и ходит Он на когтистых лапах, подобных лапам ястреба, так что камения тверди содрогаются от поступи Его.
42 На спине Его — крыла необъятные, подобные крылам нетопыря, и на сих летает Он меж звёздами.
43 Тело Его подобно человеческому, с двумя руками и двумя ногами, но главу Его невозможно описать без содрогания, ибо лишена она очертаний, как у обитателя глубины.
44 Множество щупалец свисает и извивается там, где должно находиться лице, а водянистое темя Его колышется и движется, ибо лишён Он черепа.
45 Очи Его малы, и по три их на каждой стороне главы Его.
46 Кожа Его цвету зелёного, с оттенками серого на членах и щупальцах, но светло-серая на крылах, и их держит Он обыкновенно сложенными, и посему свисают они до земли позади пят Его и возвышаются над колышащеюся главою Его.
47 Червь не исказит искажённого; время — ничто для Его непрерывности; эпохи не истлят нечестивую плоть Того, кто не от праха земного.
48 Не есть сие плоть в привычном разумении, но мягкий кристалл иль стекло, кое дробится на части, но, ломаясь, тут же обретает прежний вид свой по воле Древнего.
49 К ужасу своему познали истину сию Старцы, чья плоть диковинна, но тверда, ибо, едва раскололи они тело Ктулху орудиями своими, как в мгновение ока восстало оно и обрело целостность.
50 Явствует сие из фресок Старцев в мире их, во Граде Высот.
51 Подобно шогготам Его, о коих молвят человеки лишь шёпотом, но коих не лицезрел ни один из них, способен Ктулху принять всякий облик по разумению Своему.
52 Родился Он в туманном Вурле, и бродил по зелёному Кзоту, и породил с Древнею Идхьею Гхатанотоа, Йтогту и Зот-Оммога, и Ту, чьё имя суть харам несомненный.
53 Иные же отпрыски Его подобны Ему, но меньше по размеру,
54 недостаток же размера восполняют они числом своим,
55 ибо летят они на битву, подобно акридам, и нисходят на поля брани, как на спелую пшеницу, тучами столь густыми, что солнце меркнет от крыл их.
56 Некогда ми-го следовали под началом Его и сражались в битвах Его, ибо страшились они гнева Йог-Сотота, повелителя своего и сотоварища Ктулху, и готовы были подвергнуть себя всякой опасности, нежели навлечь на себя гнев Его.
57 Было сие во времена минувшие, ныне же в Р’льехе томится Он и грезит: во глубочайшей тьме пучины, куда низринут был в начале времён, связанный сном бесконечным теми, что сокроют тьму адов внешних и очистят судьбу человека.
58 Отпрыски Его сгинули, и на Юггот воротились ми-го, кроме некоторых, кои наблюдают и ждут.
59 Но тьма восторжествует, и рок человека запечатлён и высечен.
60 Порою пробуждается Он на краткий срок, и мир дрожит, дрожит от страха, что раскрылись проклятые печати, сдерживающие Его во тьме.
61 Но не случается сего, ибо время ещё не пришло.
62 Но ведомо динаварам, что круг завершится и время приидет, и ведомы Йог-Сототу врата, чрез кои должно воротиться Древним.
63 Звёзды отметят время явления Его, и, когда угаснут они и луна не воссияет больше, и лишь тёмные солнца будут вставать и заходить, и тысяча тысяч миров пересечётся, —
64 свободным и могучим восстанет вновь великий Ктулху и, вновь презрев Старших, поразит их мстительными когтями и вырвет душу из человеков.
65 Царствие Его будет кратким, ибо после будет поглощён Он собственным истоком Своим.
66 Но в тот час вспыхнет земля чёрным светом разрушения, и воззовёт Ктулху гласом глубоким тысячи громов.
67 И отверзнутся врата, и воротятся Древние, и восстанут на престолах своих из чёрного древа и слоновой кости, на защиту любимцев своих.
68 Тогда познает земля ночь беспросветную, ныне же может Ктулху лишь грезить в могиле Своей, в Р’льехе.
69 Но печати, восставленной Старшими супротив Него, не должно преобладать вовек.
70 Невежество человеческое разрушит печать: да восстанет Он!
71 В незрячем неведении своём обрушится человек на пряжу, связующую бессмертие его, и не узнает, кто правит дланию его.
72 Разорвёт он воздух и воды пламенем и охватит небосвод пеленою ядовитою тени древнего Ктулху.
73 Такова участь великого Ктулху, и да свершит Он!
74 И славная пора сия да приидет!
75 Ныне же довольствуется Он тем, что грезит в Р’льехе, мрачном жилище Своём, где проживает Он вечную смерть Свою.
76 Но сны Его сбирают Избранных и повергают наземь несчастных невежд.
77 Избранные же Его средь вас обитают.
78 Остерегись, человече: входят они в услужливом обличии; словно тать в ночи.
79 Не слышат они человека и жалких богов его, слепые по воле Господа своего.
80 Грезит Он о незапамятной древности.
81 Великие Внешние были пред Древними, но все глаголют лишь о сиянии, в коем солиются они в конце времени человека.
82 О Избранный, несущий веру в зов Ктулху!
83 Он явит тебе путь истинный, коему должно следовать, дабы не заблудиться на стезе познания.
84 Внемли словесам Его, что раскроют тебе сокровенные тайны вселенной.
85 Коли сумеешь ты понять их все, станет всё предельно ясным для тебя, всё обретёт пред тобою новую суть.
86 Постигни их, и сам станешь богом.
87 Но ты уже близко, ежели понял меня!
88 Помни: в доме Своём в Р’льехе великий Ктулху спит и творит грёзы, в коих пребываем мы;
89 не смей пробудить Его до времени!
90 Он приидет к тебе, когда будет сие праведно.
91 Ныне в безднах морских прислушивается Он, и ежели ты в праведности, у тебя будет знак Его, и сие сделает тебя счастливым.
92 Возрыдай же о судьбе твоей, человече, ибо земля станет пустынною и канет в вечности в бездну проклятия!
93 Я, Абдаллах ибн Джабир аль-Хазраджи, услышал зов Его, очи мои узрели знаки запретные.
94 Так и брат мой названный, Ибн Гази (да смилостивятся над ним Древние!), узрел очами безвекими конец времени человека, но проклятие Древних отвергло его откровения.
95 Осуждённый навеки, претерпевает он страдания бессчётные в склепах Зина.
96 Уста его затворены, язык его будет отсечён до корня, буде возгласит он иль возропщет о мучениях своих;
97 он безголов, раб шоггота до падения Великих Древних.
98 Страшусь я гласа ветра ночного — за человеков страшусь я.
99 Пх’нглуи мглу’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн!

Сура 14. О Дагоне, Господе глубин
1 Дагон, мрачное божество, проникающее чрез покровы бытия!
2 Избрал Он глубины морские обителию Своею.
3 Дремлет и грезит Он, не заточённый в могиле своей, как Ктулху, ибо полторы данны воды над главою Его хранит Его от яда звёзд.
4 Возлежит Он во глубочайшей расселине, коя служит домом Ему под илом, сокрывающим Его.
5 Порою пробуждается Он и шествует по дну морскому, дабы навестить возлюбленных чад Своих и священные места на островах иль дальних мысах, где почитатели Его средь человеков приносят Ему жертвенное, кое бросают они в волны морские, молвя имя Его.
6 Может Он приблизиться ко брегу до полосы прилива, но не дале, ибо звёзды страшат Его.
7 Недолго может пребывать Он на мелководии, и возвращается Он в глубины Свои.
8 Обитатели глубин, что сотворены Им по образу Его, по подобию Его — длани и очи Его в морях, и почитатели Его средь человеков — длани и очи Его на тверди.
9 Тело Его огромно, с крупною чешуёю сребристою.
10 Кисти Его подобны человеческим, но персты более длинные, и меж ними перепонки.
11 Таковы же и стопы Его, с перстами тонкими и перепончатыми, и подобны они рыбьему хвосту, когда складывает Он ноги вместе и плывёт могучими бросками.
12 Посему ошибочно полагают иные, что нет у Него ног.
13 Глава Его подобна главе дельфина и сидит на теле без шеи.
14 На куполоподобном челе Его находится око единственное, кое больше, нежели круглый щит воина, и лишено века.
15 Не смыкается оно, даже когда спит Он.
16 Когда появляется Он на мелководии, ходит Он, выпрямившись, и пригибается вперёд, волоча по воде длинные длани Свои.
17 Глас Его громче колокола величайшего, и можно услышать его за многие данны, когда исходит он из уст Его, полных и низко сидящих на главе Его.
18 Порою изображают Его и девою с хвостом рыбы, но ошибочно сие, ибо ни мужчины Древние, ни женщины, но сочетание двух сих.
19 Истинно, однако, что, как у рыбы, уд Дагонов сокрыт внутри тела Его,
20 и ведомо, что лишь тогда обнажается он, когда совокупляется Дагон с Йидрою, иль с Шуб-Ниггурат, иль с иными из Древних.
21 Лицезревшие Дагона свидетельствуют, что тело Его полупрозрачно, так что свет луны проникает сквозь Него, словно чрез туманный кристалл,
22 ибо отваживается Он выходить на поверхность лишь при свете луны и никогда — под палящим солнцем.
23 Тело же Его водянисто, ибо состоит оно не из плоти обыкновенной, но из вещества, принесённого из просторов за небесами звёзд недвижных.
24 Бессмертен Он и не подвержен ни старению, ни тлену.
25 Долгие времена вершил Он делание Своё, и добротно весьма исполнял Он долг Свой.
26 Долг же Его состоял в управлении и обучении подданных Его, двухсот двадцати двух чёрных служителей из Обитателей глубин.
27 Чёрные служители жили в глубинах бездонных, сперва на земле, в западном море за пределами скал Джибель аль-Тарик, затем в иных, тончайших небесах.
28 Посему полагают иные, что и Дагон обитает на западе, но мудрые молчат о сём.
29 Велик был страх, коий сеял Дагон средь смертных племён, бывших в те времена весьма малочисленными и не вполне человеческими.
30 Были наделены они разумом скотским и нуждались в помощи того, кто был более возвышен.
31 Великая мудрость излилась на древних человеков, и двести двадцать два чёрных служителя служили им, ибо такова была воля Дагона.
32 Ведал Дагон, что, действуя так, уготавливает Он гибель Свою и таковую для всех братий Своих, но так предначертано было до начала времён.
33 Так родилось высокомерие в человеке, и попытался он вознестись над Древними, кои дали ему всё.
34 Но не стерпели сего Древние, и взяли они толику вещества средь пластов земных, и повергли её на толпы.
35 Таково было последнее делание Древних, кои сгинули ныне, но воротятся в день оный, когда новое время приидет.
36 Опустились человеки к состоянию дикому и первобытному, и отвергли тех, что возвысили и повергли их.
37 Не смогли уразуметь они, что не могло быть иначе, ибо всего лишь человеками были они.
38 Таковы вина их и кара, что исполнится вполне, когда Древние явятся вновь на землю в полном блеске своём.
39 Когда же воротятся Древние, Господом счастия станет Дагон, и всякая вещь воссияет с Ним новым светом.
40 Братия Его объединятся в Нём, дабы стать многоголосием вселенским — многоголосием, что творится чрез слияние гласов их.
41 Единение же сие позволит единству исполниться.

Сура 15. О непостижимых связях Древних со стихиями земными
1 Именуют Дагона вождём Обитателей глубин, но не Он был первым меж почитаемых водных сущностей.
2 На деле же является таковым сын Того, кому служат Дагон и Обитатели глубин.
3 Чародеи, почитающие бога морского, именуют оного Зот-Оммогом, повелителем глубин, и се есть один из трёх отпрысков Ктулху, кои были могущественными повелителями древней Пацифиды пред бедствием разрушительным, призрачною тению покрывшим край первозданный во дни до начала Вавилона.
4 Поклонялся человек первобытный сонмищу божеств, спустившихся со звёзд, когда земля была юна.
5 Злобными были существа сии по сути своей и чрез страх правили человеком, более шайтаны, нежели боги;
6 величали же их всех Древними, и даже отдалённо не напоминали они человеков.
7 Были у них некие врождённые связи с четырьмя стихиями: с землёю, и с водою, и с воздухом, и с огнем.
8 Так, князь мира сего, крылатый, спрутоголовый, чудовищный Ктулху был джинном морским;
9 сводный брат Его, Хастур, являлся джинном воздушным, и в вечной розни с Ктулху;
10 иной же, Ктугхою наречённый, был джинном огня,
11 и прочие так же.
12 Известны они как Великие Древние, и в подчинении их — сонм второй младших сущностей, наречённых Меньшими Древними,
13 кои служат Великим Древним в качестве предводителей любимцев иль слуг их.
14 Так, любимцы Ктулху названы Обитателями глубин, возглавляемыми отцем Дагоном и матерью Йидрою.
15 Дружелюбны они к человекам, ежели обращаться к ним с почтением, и помогали они ханаанеянам улавливать в сети их уловы богатые.
16 Посему множилось богатство народа сего, к зависти народов соседних.
17 По завету с Обитателями глубин возводили ханаанеяне идолов Дагону и отдавали за сынов Его дщерей своих, как залог доверия, и средь почитателей Дагона продолжается сие поныне.
18 Восхищаются Обитатели глубин красотою женщин и с удовольствием сходятся с ними.
19 В благодарность за сие украшают они невест своих самоцветами богатыми и искусно обработанными, ибо достигли они в сём искусства исключительного.
20 Те, кто рождается от союза сего, живут долее, нежели человеки, но менее, нежели чистокровные сыны Дагона.
21 Когда рождаются они, подобны они младенцам человеческим, но, взрастая, обретают черты отцов своих, покуда не породнятся более с морем, нежели с сушею.
22 Не переносят они сухости воздуха и всегда сотворяют жилища свои подле моря, где дует ветер сырой и солёный.
23 Узнаешь их по очам водянистым и влажной бледности лиц.
24 С возрастом же зевы их расширяются, и гласы их становятся сильными, и когда глаголют они, в глотках их слышится клокотание.
25 Пламенными упырями нарекают любимцев Ктугхи, и предводитель их — Фтаггуа.
26 Хастуру же, великому джинну воздуха, служат гончие Тинд’лоси под водительством Нот-Йидика и К’тхун.
27 К сему же роду мерзких ми-го причисляют.
28 Войною пошли Древние супротив превосходящего враждебного сонма, имя коему — Старшие,
29 и повержены были ими, и на дальние звёзды изгнаны (так, Ктугха — на Фомальгаут, и Хастур — на Альдебаран) иль запечатлены знаком их в темницах в различных местах земли.
30 Самого Ктулху заперли Старшие под морями восточными, в каменном граде затопленном, имя коему Р’льех, возле Пацифиды, земли потерянной.
31 Сына Его Гхатанотоа затворили они в горах Пацифиды, под чёрною базальтовою скалою Яддит-Гхо, на коей высится исполинская каменная крепость, выстроенная тварями с Юггота.
32 Второй сын Его, Йтогта, известный как Мерзость Бездны и Изначальный, заточён в пучине Йхе, провинции Пацифиды.
33 Каждый из чёрных кончиков перстов Его размером с гору великую.
34 Из потомства Ктулху лишь Йтогта заключён в безграничных чертогах затопленного Р’льеха, ибо находится Р’льех неподалёку от подводных берегов Йхе, и граничат они друг с другом в мирах, неведомых человекам.
35 Зот-Оммог лежит, скованный, под волнами, на Понапе, острове священных каменных градов.
36 Плоская, сужающаяся глава Его покоится на коническом тулове, почти сокрываясь за тонкими витыми прядями, подобными червям иль змиям.
37 Из гривы сей проглядывают два свирепых, блестящих ока, подобных змиевым.
38 Четыре конечности исходят из тела Его.
39 Подобны они щупальцам звезды морской и покрыты изнутри чредою присосок.
40 Югги, приходящие чрез врата Йхе, извиваются и скользят в слизи у ног Зот-Оммога и Йтогты и без устали грызут оковы, удерживающие их.
41 Породил Ктулху трёх божественных отпрысков от женской сущности, именуемой Идхьею, что на тусклой зелёной двойной звезде Кзот иль подле неё обитала за долгие эпохи до нисхождения Его на землю.
42 Посему летописи о Ктулху и потомках Его называются порою сводом сказаний Кзота.
43 Что же до двоих предводителей восстания сего, Азатота, шахиншаха джиннов, и Уббо-Сатлы, истока непорождённого, то низвергнуты они были к неразумию Старшими, изгнавшими Азатота из плотской вселенной в первозданный Хаос, из коего не может Он более воротиться.
44 Уббо-Сатлу же, начало и конец, заперли они навеки на подземном месте отдалённом, где лишь серопыльный Й’каа, под древнею Гипербореею.

Сура 16. О Ран-Теготе
1 Явился Он из просторов вселенной и поселился на крайнем севере.
2 Внушающее неизъяснимый ужас чудовище, огромное, высотою в двадцать шудуа , тело у Него почти шаровидное, с шестью длинными изгибающимися щупальцами, увенчанными клешнями, подобными крабовым, и чёрными когтями.
3 Над тучным телом, выдаваясь вперёд, воздымается глава Его, подобная кошачьей, три безумно выпученных ока рыбьих, множество длинных, в два шудуа длиною хоботов, и колышущиеся жабры по бокам.
4 Тело Его покрыто, словно мехом, порослию гибких тёмных щупалец с присосками, каждое из коих завершается зевом аспидовым.
5 На главе Его и под хоботами щупальца длиннее, толще и отмечены спиральными полосами, и подобны пряди сии тысяче змиев.
6 Глас Его — сопение, урчание, лай и трубный рёв.
7 Некогда восседал Он на великом резном престоле слоновой кости, в величественном каменном храме на севере.
8 Задолго до существования страны Ломар и даже до появления рода Адамова приносились Ему кровавые жертвы.
9 Питался Он кровию жертв Своих, оставляя лишь плотскую оболочку, испещрённую тысячею укусов, подобных уколам, истерзанную до состояния жуткой и жалкой, почти бескостной груды.
10 Но, лишась жреца своего, перестал Он быть милосердным и принялся убивать всё живое, покуда, оставшись без пищи, не впал в сон, подобный смерти.
11 Явился Он на землю со свинцово-серого Юггота: там, под тёплым глубоким морем, поныне таятся древние грады.
12 И писано сие в свитках народа Фалушии:
13 «Й’а! Й’а! Я иду, о Ран-Тегот!
14 Я иду к тебе с пищею...
15 Долго ждал Ты
16 и скудно питался,
17 но ныне обрящешь ты
18 обетованное.
19 Оно превыше того,
20 чего ожидал Ты.
21 Ты обратишь его
22 в Ничто,
23 Ты выпиешь кровь его
24 вкупе
25 с сомнениями его,
26 и чрез сие
27 сделаешься могуч...
28 А после будет
29 явлен он прочим,
30 как свидетельство
31 славы Твоей.
32 О Ран-Тегот,
33 бесконечно великий
34 и неодолимый,
35 я слуга Твой
36 и верховный жрец Твой!
37 Ты гладен,
38 я дам Тебе пищу.
39 Я прочёл знаки Твои
40 и повёл Тебя к могуществу.
41 Я буду питать Тебя кровию,
42 а ты меня — мощию Твоею...
43 Й’а Шуб-Ниггурат!
44 Священная Козлица с тысячею младых!
45 Узза аи’еей! И’каа хааааа! Бхоо-ииии!
46 Ран-Тегот, Ктулху фхтагн!
47 Й’а! Й’а! Й’а! Й’а!
48 Ран-Тегот, Ран-Тегот, Ран-Тегот!
49 Владыка над отродиями Нот-Йидика
50 и испарениями К’тхун!
51 Червь, воющий
52 в вихре Азатота!
53 О ты, кто мог быть
54 принесён в жертву
55 и стать бессмертным,
56 а ныне предающий Его
57 и жреца Его!
58 Берегись — ибо страждет Он от глада!
59 Берегись — ибо, лишась жреца,
60 перестаёт Он быть милосердным!
61 Ио! Ио! Отмщение за мною!
62 Ио! Ио! Оно, великое божество,
63 лишённое пищи, жаждет крови,
64 дарующей Ему жизнь.
65 Ио! Ио! Велик Ран-Тегот!
66 Древние нисходят на землю...
67 Явился Он из бездн Юггота:
68 там храм Его пребывает...
69 Нуждается Он в жертве,
70 Он гладен,
71 Он ждёт...
72 Ты слышишь Его —
73 Он идёт сюда.
74 Поклонись и услужи Ему.
75 Узза аи’еей! И’каа хааааа! Бхоо-ииии!
76 Ран-Тегот, Ктулху фхтагн!
77 Й’а! Й’а! Й’а! Й’а!
78 Ран-Тегот, Ран-Тегот, Ран-Тегот!»

Сура 17. Почему Древние не умирают
1 Потому неподвластны Древние смерти, что и не живут они, подобно прочим созданиям.
2 Не с земли исходит образ плоти их, но из просторов за пределами четырёх стихий, и образ сей совершенный делается затем осязаем чрез приращение вещества, удерживаемого волею Того, чьим телом оно становится.
3 Сбирая влажные пары из воздуха и мелкие крохи пыли, парящие на ветру, сотворяют Древние плоть себе, чрез кою проявляют они образы свои.
4 Но тела сии — не более нежели одеяния тканые, кои надевают иль сбрасывают Древние для услаждения своего.
5 Лишь Ктулху с исполинским телом Своим ненавидит покидать его и посему стремится всегда сохранить его в целости.
6 Тела плотские, избранные Древними, нельзя назвать истинными обличиями, кои столь ужасны и безобразны, что человек не может выдержать вида их и сохранить рассудок свой.
7 Но в образах сих воплощают они себя на том уровне, коий может быть воспринят разумом плотским вдали от истинной природы их, находится коя за пределами и плоти, и образа, как понимаем мы вещи сии.
8 Когда тела их разбиваются на части, тут же восстанавливают они облик свой, ибо воля, творящая образ, может собрать воедино осколки и пары материи даже тогда, когда удалены оные друг от друга.
9 Посему тут же затягиваются раны их и становятся гладкою кожею, и члены, отсечённые мечем, отрастают заново.
10 Сие отличает Древних от Старцев, кои есть существа плотские, хотя едва ли сотворены они из глины мира здешнего.
11 Подобно тому и ми-го с Юггота обладают плотию, хоть и может оная выглядеть диковинною для взора человеческого.
12 Тела же Древних суть скорее мысль, нежели плоть, ибо, хотя и шествуют они в одеяниях плоти, именно разум их поддерживает облик их, а не поддерживается обликом, как у тварей земных.
13 Посему, когда тело твари живой гибнет, разум его мутнеет и теряет силу свою.
14 Но ежели разрушается тело Древнего иль потомка Его единородного, разум Его остаётся и являет волю Свою, дабы восставить облик Свой.
15 Обитает разум человеческий в доме плоти своей, подобно домовладельцу, и дом сей защищает его от бурь и хлада и позволяет ему растить детей, являются кои мыслями плоти.
16 Но разумы Древних — что купцы, кои в земле своей остаются и посылают ладии чрез море, дабы исполнить волю свою, и управляют недвижно ладиями сими чрез посыльных мыслей своих.
17 Ежели теряет купец ладию в море, есть у него иные, кои займут место погибшей и осуществят волю его безо всяких препятствий.
18 Потому нельзя убить Древнего, что не живут они подобно человекам.
19 Таково пугающее величие их, пред коим всё величие мира смертных — не более чем детская безделица.
20 Что делать человеку, кроме как склониться пред ними?!
21 Ведают сыны Сириуса истину сию, но в высокомерии своём уповают они отыскать способ рассеять тела Древних так, чтоб не восстали оные.
22 Глупцы они, ибо коль рисует художник портрет уголием на листе пергамента, и ветер вырывает оный из длани его и рвёт на части, разве не нарисует он новый портрет, дабы за-менить прежний, и ещё один, ежели тот будет утерян, и так до скончания времён?
23 Посему и способен грезить мёртвый Ктулху.
24 Разум извлечён, и плоть Его покоится, недвижная и хладная, трупу окоченевшему подобная, но когда возвращается разум Его, плоть Его оживает и становится тёплою и мягкою, и вновь обретает она подобие жизни.
25 Не живут Древние жизнию подлинною в мире сём, и посему лишены они страха смерти и неведомы им тайны и ужасы её.
26 Тело есть лишь удобный сосуд для них, наполняется иль опустошается коий по воле их.
27 Страх пред смертию, в человеках живущий, лишь забавляет их, и с наслаждением взирают они, как умирают смертные.
28 Посему много радостей им в стремлениях наших избегнуть судьбу свою и в страхах наших, с коими пытаемся противиться мы смерти.

Сура 18. Об ахурах, богах земных
1 Да откроется тебе ныне тайна великая, кою не повторяют мудрые, разве что шёпотом довереннейшему из учеников своих, ибо стала она причиною гибели многих человеков.
2 Веруют варвары и язычники и тайные общества в землях Магрибских, что в незапамятные времена ахуры, боги земные, обитают кои в Кадафи, что в ледяной пустыне Кевааль, были единственными детьми земли и что сотворили они Адама и Хавву и род их.
3 Но, воистину, именно грёзы и видения человеков, вызванные к жизни желаниями их и движимые волею их, заставили ахуров проявиться из ткани пространства в тёмные времена начала рода Адамова.
4 Человек же сотворён вкупе с иными полезными тварями края сего Древними для удовольствия их, и когда начал грезить человек, возникли чрез сие ахуры.
5 Учат жрецы, что обладают человеки властию над ахурами чрез искусство чародейское, ибо создал их род человеческий чрез грёзы свои.
6 Воистину, поныне питают ахуров грёзы наши, и без мыслей человеческих истаяли бы они и воротились бы в небытие, из коего явились.
7 Посему лишь немощно владычествуют они ныне над миром грёз, не имея более власти нигде.
8 Ведомо, что проще узреть богов земных на высоких горных вершинах, нежели в долинах,
9 ибо на вершинах сих, когда луна высоко, а тяжёлые облака клубятся внизу, пускаются они в свой пляс воспоминаний.
10 В древности самые младые из ахуров, Стражам подобно, вступали в плотские связи с дочерьми человеческими, у коих рождались дети, несущие в себе кровь их и имущие сходные с ними черты.
11 На скалистом склоне горы Нгранек, что на острове Ориаб в южном море, выбит лик исполинский.
12 И се есть тот образ, коий сотворили некогда боги земные по подобию своему в те дни, когда плясали на той горе при свете луны.
13 Черты лика сего на склоне дюже диковинны, и всякий запомнит их без труда, а потом узнает в тех, кто несёт в себе печать принадлежности к роду ахуров.
14 Призрачная стена Нгранека вонзается в небеса обнажённым чудовищным утёсом, коий, словно призрак, объят хладом, льдами и вечными снегами, покрыт разломами устрашающими.
15 Местами встречаются застывшие лавовые потоки и груды пепла горы огнедышащей на скальных откосах и уступах.
16 Во время оно, прежде, нежели боги земные исполнили первый свой пляс на вершине сей, огнь бушевал здесь и грохотали потаённые громы.
17 Ныне же вершина сия высится молчаливо и грозно, тая на склоне своём лик исполинский, о коем слагались сказания.
18 В горе же сей есть множество пещер, где обитает тьма и призраки ночи.
19 На высочайшей из гор земных обитают боги земные, дабы не смог сказать смертный, что лицезрел их.
20 Некогда жили они на вершинах более низких, но с тех пор, как сыны племён равнинных взошли на горы заснеженные, всё выше и выше приходилось перебираться ахурам, покуда единственная из гор не осталась у них.
21 Покидая прежние вершины, тщательно следили ахуры за тем, чтоб унесть с собою все приметы пребывания своего, и лишь однажды, речено, не стёрли они высеченный лик с горы, кою именуют они Нгранек.
22 Итак, поселились они в Кхабире, на Кадафи неведомой, в ледяной пустыне Кевааль, куда доныне не добирался ни один человек, и стали ещё суровее, ибо, коли явится человек, бежать им более некуда.
23 Многочисленны слуги богов земных, готовые исполнить всякое пожелание их и суетящиеся в сводчатом чертоге.
24 Иные из них подобны сынам человеческим, ибо по образу и подобию богов земных сотворены они.
25 Мнится порою, что ахуры, обитающие в средине прекрасного замка своего, окружённые всевозможною роскошию и разнообразием, коего только возжелают, ведут существование, свободное от заботы, и наслаждаются счастием бесконечным.
26 Нет же! ибо тьма висит над ними, приглушая гласы их и стирая улыбки их.
27 Не правят боги земные Кадафию безраздельно, но терпят соглядатая, живущего в мрачных чертогах над сводом хоромов.
28 Из простого и грубого камня сотворены чертоги сии, и не украшены они гобеленами иль коврами, и нет в них ни стулиев, ни столов, ни света, ни даже окон иль дверей.
29 Во тьме сей обитает Ньярлатхотеп, тёмный владыка далёкого пространства, лишённый лица и тысячею ликов обладающий, Посланник Древних.
30 Шепчутся ахуры меж собою, что дремлет Ньярлатхотеп в склепе Своём, как великий Ктулху в Р’льехе, но на тверди ли находится он иль под водами морскими, того не ведают они.
31 В грёзах своих шествует Ньярлатхотеп по Кадафи, коею правит Он, словно паук — блестящими нитями паутины своей, чувствительный ко всякому движению и ко всякому присутствию.
32 И хотя может превзойти мудрый смертный богов земных, помогают им в борьбе с недругами и оказывают им услуги, неподвластные собственной власти их, Древние из Запределия, имена коих запретны и коим принесли ахуры обет послушания.
33 Посему лучше не досаждать ахурам и тревожить их лишь смиренными молитвами, дабы не призвали те Древних чрез Посланника их.
34 Ни одно действо не предпринимается богами земными без ведома и одобрения Ньярлатхотепа,
35 и тех, кто небрежет волею Его, истребляет Он без остатка, так что не остаётся у человеков даже памяти о них.
36 Посему ожесточились ахуры и никогда не смеются,
37 и ежели смирялись они некогда с напористостию человеков, то ныне воспрещают являться им, а коли те являются, воспрещают им уходить.
38 Взирают на нас боги земные чрез зерцало чародейское и помогают тем, кто поклоняется им молитвами и жертвоприношениями,
39 ибо преподнесённый дар требует воздаяния, но лишь с позволения грезящего Ньярлатхотепа, не лицезрел коего ни единый из ахуров, но коий присутствует неизменно на советах их.
40 Когда лишает Он их милости своей, бессильны они действовать и должны взирать, как истребляют почитателей их неприятели оных и как собственная жизненная сила их умень-шается.
41 Счастие человеков, что не ведают они о Кадафи в ледяной пустыне, иначе непременно отправились бы они покорять её!
42 Порою, истосковавшись по прежним своим вершинам, навещают боги их в безветренные ночи и тихо плачут, пытаясь играть на склонах их, как играли прежде.
43 Видят человеки слёзы богов на белоснежной вершине Чогори, но принимают оные за дождь,
44 и слышат они печальные вздохи их, полагая, что се есть ветры ночные.
45 И видят человеки странствующих ахуров, принимая ладии их за тучи клубящиеся,
46 но ведомы мудрым пастухам предания, кои удерживают их вдали от высоких гор в туманные ночи,
47 ибо не столь снисходительны боги ныне, как прежде, и страшатся они Того, кто взирает на них свысока.

Сура 19. О дэвах сладострастных и дэвах злобных
1 Когда ветры мягко дуют над пустынею, приносят они неясный шёпот искушения, целующий с обещаниями утех.
2 Но когда ускоряются они, неукротимо завывание ярости их убийственной.
3 Предвещают ветры появление дэвов, рождающихся в одиночестве во вращающихся столпах пыли из Запределия.
4 Одним гладом движимы оба рода их, ибо питаются они чувствами человеческими, но вожделением и страстию насыщаются первые из них, вторые же на страхах жируют.
5 И опаснее вторые, нежели первые, ибо страх — сильнейшее меж чувств.
6 Возлюбленная ветров прекрасна!
7 В грёзах является она с белыми дланями своими, кои протягивает она к тебе, и длинными и блестящими власиями своими, колышущимися вкруг главы её.
8 Нежна улыбка её цвета яблока Поднебесной, очи же её — глубокие кладязи, отражающие свет звёзд.
9 Платие тончайшего прозрачного шёлку стройный стан её украшает.
10 Персты её, шея и запястия усеяны самоцветами.
11 Кто из мужей во плоти может противиться чарам её?!
12 И когда изливают семя своё спящие, питается она запахами и теплом его, унося толику жизненной силы его, дабы зачать из неё чудовищ во чреве своём, ибо становятся таковые слугами её.
13 Когда же посещает она спящего, бессвязно бормочут и пляшут отпрыски её вкруг постели его, дёргая власия и браду отца своего с завываниями лихими.
14 Ночь за ночью возвращается она к спящему возлюбленному своему, коий с радостию безропотною принимает её в объятия свои.
15 И удовольствие убаюкивает разум его, покуда не заберёт она у него всё, что он может дать, и сердце его не перестанет биться.
16 Подобна она чёрной смоле мака, приносящей сладость неописуемую и сводящей в сладостную могилу.
17 Лишь чароднй и скопец в силах противиться искушениям её!
18 В разочаровании великом оставляет она такового и уносится с плачем и скрежетом зубовным.
19 Дэв завывающий приходит с насилием и овладевает душою спящего, потрясая её, как пёс, треплющий крысу, обращая грёзы в кошмары ночные.
20 Столько же ипостасей у него, сколько недругов в воображении человеческом, и нетрудно обнаружить облик ужаснейший.
21 Становится таковой сосудом его и личиною, ибо нет у него сущности, но лишь глад, алчущий утоления.
22 Когда же не приносят страха образы сии, вызывает он порезы и шрамы на коже спящего, обнаруживающиеся с восходом солнца, но лишь дабы вызвать страх, ибо одна лишь боль не дарует ему никакой пищи.
23 Жаждет прерывать он сон столь часто, дабы погружалась жертва его в грёзы наяву,
24 и тогда приидет он и воидет в разум человеческий по желанию своему, и возьмёт всё, что наидет там ценного.
25 Безумие и самоубийство — плоды деяний дэва сего.
26 Лишь смерть дарует прекращение мучений.
27 Тот лишь в безопасности, кто научен обнимать страхи свои как возлюбленную, радуясь множеству их и силе.
28 Радостно встречает таковой злобных дэвов пустыни как другов своих, и находит он развлечение и разнообразие в многоликости их.
29 Узрев же тщетность злодеяний своих, удаляется дэв сей в молчании скорбном, и ярость его стихает, и, блуждая в пустыне, спит он и грезит, не испытывая досады.
30 Силою печатей Древних может мукарриб повелевать сими двумя родами дэвов ночных и насылать оных на человеков, странствующих чрез пустыню и даже обитающих во градах отдалённых.
31 И в сём есть сила и отмщение.
32 Искусительница и мать чудовищ подвластна печати Шуб-Ниггурат, Козлицы с тысячею младых;
33 дэв же злобный подчиняется печати великого Ктулху, ибо стремительна ярость Его.
34 Дождись прихода дэва, когда возлежишь ты, погружённый в грёзы, настороже и в полном осознании, и, прежде чем начнёт он злодеяния свои, овладей вниманием его с именем и печатию Древнего, под блуждающею звездою коего он обитает, будь то Венера яркая и безжалостная иль Марс красноокий.
35 Да будет звезда сия над твердию, ибо лучшее время, дабы заключить договор с дэвом сладострастия — накануне рассвета.
36 Составь печать Древнего в воображении твоём и начертай оную в воздухе пред тобою, когда сражаешься с дэвом.
37 Затем же дай повеление дэву о том, коему должен досаждать он до смерти.
38 Воистину, луна не преидет, когда достигнешь ты желанного.