Конкурс: " Вампиры. Вампир. Вампирша".

Выпей кровь


Когда жители квартала узнали о сочинении Жюля, они окончательно удостоверились в том, что он сумасшедший.
Подозревали об этом очень давно.
Своим "слепым" взглядом он заставлял людей корчиться от страха. Грубый, нутряной голос не вязался со столь хрупким телом. Белизна кожи отвращала многих ребятишек. Казалось, она отделена от плоти. Он ненавидел солнечный свет.
Его идеи не могли прийти в голову нормальному человеку.
Жюль хотел стать вампиром.
Все верили тому, что в ночь его появления на свет, ураган выворачивал деревья с корнем. Говорили, что он родился с тремя зубами. Что прокусывал матери грудь и пил ее молоко с кровью.
Рассказывали, что после наступления темноты, Жюль рычал и гавкал в своей колыбели. Что в два месяца он начал ходить и рассматривать восходящую луну.
Так говорили.
Родители волновались за своего Жюля. Они прекрасно видели недостатки своего единственного ребенка.
Вначале им показалось, что он слепой, но врач объяснил, что это просто ступорозный взгляд. Еще он добавил, что Жюль со своей огромной головой может быть либо гением, либо идиотом. Оказалось, что все-таки идиот.
До пяти лет он не разговаривал. А потом как-то раз пришел вечером ужинать и, сев за стол, произнес: "Смерть".
Родители не знали радоваться им или ужасаться. Решив про себя, что Жюль не понимает, что обозначает это слово, они привели весы в равновесие.
Но Жюль понимал.
С того самого вечера он принялся составлять собственный словарь, поражавший всех, кто его знал, огромным объемом. Он не только запоминал каждое обращенное к нему слово и все что было написано на вывесках, в журналах и книгах, но придумывал еще и свои собственные.
Типа прикосноночь. Или любубивать. Он смешивал в единое целое несовместимые вещи, потому что не мог объяснить свои мысли другими словами.
Пока другие детишки играли в салочки и казаки-разбойники, Жюль сидел на крылечке, смотрел в проулки и придумывал слова.
До двенадцати лет он практически не попадался ни на чем дурном. Правда как-то раз его засекли в темном дворе, когда он раздевал Оливию Джоунз. А еще он разрезал на собственной кровати котенка.
Но между этими двумя событиями простирались годы. Поэтому скандалы забылись. В школе его просто тихо ненавидели. Он почти не учился. В каждом классе проводил два, а то и три года. Учителя звали его по имени. По некоторым предметам - например, письму и чтению - Жюль добился превосходных результатов.
В остальных он ничего не смыслил.
Как-то раз, когда ему исполнилось 12 лет, мальчик отправился в кинотеатр на вечерний субботний сеанс. Показывали "Дракулу".
Когда фильм закончился, он продрался сквозь толпу нервно переговаривающихся подростков, пришел домой и на два часа заперся в ванной.
Родители орали, молотили в дверь, угрожали, но все было бесполезно.
В конце концов Жюль открыл защелку и уселся за стол ужинать. У него был перебинтован большой палец правой руки, а на лице сияло удовлетворение.
На следующее утро он пошел в библиотеку. Было воскресенье. Жюль целый день просидел на ступеньках, ожидая открытия. Поздно вечером вернулся домой.
На следующий день он наплевал на школу и снова пришел в библиотеку.
"Дракулу" он обнаружил на пыльной полке в глубине зала. Взять ее почитать Жюль не мог, потому что не был записан, а для записи следовало привести кого-нибудь из родителей.
Поэтому он сунул книгу за пояс штанов, вышел из библиотеки, отправился в парк и прочитал книгу от начала до конца. Мальчик добрался до последней страницы уже в сумерках.
И тут же принялся снова перечитывать роман, перебегая в поисках света от фонаря к фонарю.
Он не услышал ни единого бранного слова из тех, что обрушились на него за пропущенный обед и ужин: поел, прошел к себе и дочитал роман до конца. Его спросили, откуда книга. Он ответил, что нашел.
Шло время, а мальчик вновь и вновь перечитывал книгу. В школу он больше не ходил.
Вечерами, когда Жюль утомленно засыпал, мать брала затрепанный том в гостиную и вместе с мужем принималась его разглядывать.
Как-то раз они заметили, что Жюль начал подчеркивать карандашом определенные предложения.
Типа: "Губы краснели свежевыпитой кровью, ручеек ее стекал по подбородку и марал белизну савана".
Или: "Когда показались сгустки крови, он прижал мое лицо к ране на груди..."

Увидев это, мать выкинула книгу в мусорный бак.
Когда утром Жюль не обнаружил книги на обычном месте, он страшно заорал и примялся выкручивать матери руку до тех пор, пока она не показала место, куда ее выкинула.
Затем побежал в подвал и рыл мусор до тех пор, пока не обнаружил заветную вещь.
Отправившись в парк и так и не отмыв руки от яичного желтка и опивков кофе, он сел на скамью и принялся перечитывать текст.
В течении месяца он читал его и в конце концов выучил наизусть. После чего выкинул книгу и только вспоминал о ней.
Из школы стали приносить записки об отсутствии Жюля на занятиях. Мать страшно рассердилась. Тогда Жюль решил на время вернуться.
Ему хотелось написать сочинение.
И однажды он его написал. Прямо на уроке. Когда ученики закончили сочинять, учительница спросила: не хотел бы кто-нибудь прочитать свое произведение перед классом.
Жюль поднял руку.
Учительница была удивлена: она вывела его к доске. Жюль очень волновался. Лист бумаги дрожал в руках. Учительница улыбнулась.
- "Моя мечта. Сочинение Жюля Дракулы". Улыбка увяла.
- "Когда я вырасту, то стану вампиром". Губы учительницы скривились. Глаза широко распахнулись и едва не вылезли из орбит.
- "Я хочу жить вечно, никому ничего не прощать и всех девчонок сделать вампиршами. Хочу дышать смертью".
- Жюль!
- "Хочу, чтобы мое вонючее дыхание вобрало в себя запах мертвой земли, склепов и гробов".
Учительницу передернуло. Руки мелко затряслись: она не могла поверить собственным ушам. Взглянула на детей: мальчишки хихикали.
Девочки не смеялись.
- "Хочу быть холодным, с гнилой плотью и чтобы в моих жилах текла украденная кровь".
- Пожалуй, ххрррр... - Учительница мощно прочистила горло. - Достаточно.
Жюль принялся говорить громче и торопливее.
- "Хочу вонзать свои белые зубы в беззащитные шеи жертв. Хочу, чтобы они..."
- Жюль, на место - сию секунду!
- "Хочу, чтобы они словно бритва вспарывали
плоть и вены", - в отчаянии прокричал мальчик.
Учительница вскочила: детей трясло. Больше никто не хихикал.
- "И чтобы потом теплая кровь потоком устремлялась мне в глотку..."
Учительница схватила его за руку и поволокла упирающегося, царапающегося, вопящего Жюля к директору.
- Это моя мечта! Моя цель! Мое искреннее стремление!
Это было ужасно.
Жюля заперли в комнате. Учительница вызвала родителей. Они разговаривали скорбными голосами.
Люди в квартале обсуждали школьное происшествие. Многие сначала не поверили. Говорили, что это дети все выдумали.
Потом пришлось.
Они подумали: каких же тварей мы вырастили, если они способны такое выдумать.
После инцидента люди стали избегать Жюля.
Они сторонились, давая ему пройти, чтобы он не дай Бог их не задел, или не посмотрел в их сторону. Когда мальчик проходил по улице, матери загоняли детей по домам. О Жюле слагали небылицы.
Записки из школы продолжали приходить.
Жюль заявил матери, что туда он не вернется. Что это решено окончательно и бесповоротно.
Когда к Жюлю пришел надзиратель, мальчик убежал через окно по крышам.
Пролетел год.
Жюль, что-то разыскивая, бродил по улицам. Он сам точно не знал, что именно ищет: в проулках, мусорных баках, на автостоянках, на востоке, западе,севере и юге.
Но не находил.
Спал он мало. Ни с кем не разговаривал. Его взгляд всегда был устремлен в землю. Придуманные слова Жюль позабыл.
А потом он зашел в зоопарк.
Электрический разряд прошил тело мальчика насквозь, когда он увидел летучую мышь-вампира.
Глаза широко раскрылись, а бесцветные зубы тускло блеснули.
Жюль стал постоянным посетителем зоопарка. Он приходил смотреть на летучую мышь. Разговаривал с ней, называл Графом. Потому что чувствовал: это - человек, оборотень
Его настиг новый виток культурного развития.
Он украл в библиотеке еще одну книгу. О жизни животных.
Нашел описание летучей мыши-вампира. Вырвал страницу, а книгу выбросил.
Выучил нужное наизусть.
Теперь Жюль точно знал, как именно вампир ранит животных, как лакает кровь, словно котенок сливки. Как ходит на костяных отростках сложенных крыльев и скрюченных ножках, словно черный волосатый паук. Почему вампир ничего не ест, а питается только кровью.
Месяц за месяцем Жюль разговаривал с летучей мышью. Это стало смыслом его существования. Одного предела мечтаний он достиг.
Как-то раз Жюль заметил, что самый низ проволочной сетки ослаблен.
Его черные глаза осматривали по клетке. Никто не смотрел в эту сторону. День был пасмурный. Посетителей почти не было. Жюль подергал за проволоку.
Она слегка отошла.
Тут он увидел, как из обезьянника вышел служитель. Жюль отдернул руку и отправился восвояси, насвистывая только что придуманнный мотивчик.
Поздно по ночам он босым проход спальни родителей, прислушивался к храпу матери и бормотанию отца, надевал ботинки и бежал в зоопарк.
Всякий раз, когда сторож уходил к себе, Жюль пробирался к клетке с летучей мышью и все больше и больше ослаблял проволоку сетки.
Заканчивая, он незаметно ставил кольцо на место и шел домой. Разрыва никто не замечал.
Он приходил к Графу каждый день, говорил, что непременно научится ползать вниз головой и скоро его освободит.
И они будут пить девичью кровь. Bместе.
Однажды Жюль высвободил кусок и вполз в клетку к Графу.
Было совсем темно.
На коленях мальчик подобрался к маленькому деревянному домику. Прислушался, надеясь уловить мышиный писк.
Сунул руку в проем, нашептывая свои обычные слова.
А когда почувствовал иголочный укол, то чуть не подпрыгнул.
С неописуемым наслаждением Жюль вытащил из клетки трепыхающегося мохнатого зверька.
Затем выбрался из клетки и побежал из зоопарка - вдоль пустынных улиц.
Наступало утро. Небеса окрасились серый цвет. Домой идти было нельзя. Следовало найти убежище.
Он крепко прижал к груди лижущего палец вампира и перебрался через ограду во внутренний дворик своего квартала.
Зашел в полуразвалившуюся хижину. В ней было темно и сыро. Воняло. Жюль запер дверь, сунул палку в металлические обода и проверил, нет ли где-нибудь просвета, чтобы мышь не смогла улететь. Просвета не было.
И тогда он выпустил вампира. Мышь пролетела в угол хижины, зацепилась когтями за притолоку и замерла.
Жюль лихорадочно сорвал с себя рубашку. Его губы дрожали. Он безумно улыбался.
Затем вытащил из кармана украденный у матери перочинный нож. Вытащил лезвие и провел по нему пальцем. Кожа и мясо разошлись. Он задохнулся. По руке потекла кровь.
- Граф! Граф! - закричал Жюль захлебываясь, - Пей мою кровь! Выпей ее! Выпей!
Он переступил через какие-то канистры и протянул руку к летучей мыши. Она слетела с притолоки и уцепилась за кровлю в противоположном конце хижины.
По щекам Жюля потекли слезы.
Он сжал зубы. Кровь струилась по его безволосой груди, по плечам.
Тело сотрясала лихорадка. Жюль побрел в дальний угол хижины, но оступился, упал, и почувствовал, как острый край какой-то банки вскрыл ему бок. При этом руки взметнулись вверх и схватили зверька.
Мальчик прижал его к горлу и привалился спиной к перегородке. Вздохнул.
В глотке родился стон, но он задушил его, схватившись за грудь. Желудок свело. Жюля затошнило. Черная мышь на горле молча лакала его кровь.
Он почувствовал, как жизнь уходит из тела.
Вспомнил все пережитое: ожидание, родителей, школу, Дракулу, мечты, внезапное озарение.
Его глаза открылись.
Наклонная стена хибары маячила где-то в вышине.
Дышать стало трудно. Он раскрыл рот, чтобы вобрать как можно больше воздуха, начал втягивать его в себя, всасывать вонь тухлятины. Закашлялся. Костлявое тело забилось на земле.
В мозгу начало проясняться. Жюль увидел себя со стороны, полуголого, на полу грязной хижины, среди мусора, прижимающего к горлу мышь-вампира.
Издав сдавленный крик, мальчик поднял руку и оторвал трепыхающегося, дрожащего зверька от вены. Отбросил его в сторону. Мышь отлетела, а затем вернулась, обвевая его лицо кожистыми крыльями.
Жюль шатаясь поднялся на ноги, направился к двери, стараясь остановить струящуюся из горла кровь. С трудом, но все же отворил створку.
Выйдя в темный двор, он рухнул лицом в высокую острую траву. Попытался было позвать на помощь. Но с губ сорвалось лишь невнятное страшное бульканье.
Рядом с головой раздался мягкий шорох крыльев.
Который внезапно затих.

Сильные руки подняли Жюля с земли. Стекленеющими глазами мальчик увидел высокого мужчину в черном, глаза которого сияли словно рубины.
- Сын мой, - проговорил мужчина.

Вампиры: бред или реальная опасность?

Dec. 18th, 2011 at 5:12 PM

Написаны многотомные книги о вампирах, их жизни среди нас. Но, не смотря на это, мнения людей относительно существования вампиров совершенно противоположны. Кто-то убеждён, что вампиры – это не более чем чья-то больная фантазия, другие же уверены, что эти существа вовсе не миф, а самая что ни на есть реальность. Итак, вампиры – правда или фантазия? В этом мы сейчас и попытаемся разобраться.

Вообще, откуда появилась легенда об этих существах? У древних народов Восточной Европы было такое поверье, что существуют некие «монстры», которые убивают их близких и скот, высасывая у них всю кровь. По преданию, эта нежить имеет весьма безобразную внешность, питается человеческой кровью, боится солнечного света, предметов, освящённых в церкви, чеснока, умеет превращаться в летучую мышь, спит в гробах и имеет острые клыки, с помощью которых пьет кровь у своей жертвы. Забавно звучит, не правда ли?
Сейчас же суждения о вампирах совсем иные. В наше время вампиры имеют крайне притягательную внешность, солнечный свет им лишь чуть-чуть противен - они живут как обычные люди, за исключением того, что по прежнему пьют кровь для поддержания «жизни».



В наше время, немалое количество молодёжи интересуется этим необычным явлением - вампиризмом. У некоторых людей в возрасте от 15 до 20 лет мы узнали, что же они всё-таки думают о вампирах.
Анастасия Черных: «Я интересуюсь не вампирами, а мистикой в целом. Мой интерес обоснован на осознании того, что есть еще какой-то мир, пока не известный человечеству».
Эльвин Гурбанов: «Вампиры меня не привлекают вообще. Во-первых, потому что я не очень люблю какие-либо ужасы (фильмы, книги…). В-третьих вампиры у меня ассоциируются с известным фильмом «Сумерки», а он не вызывает у меня глубокого восхищения».
Анастасия Шипицина: «Мне интересен сам тот факт, что людям нравятся существа, которые, по сути, едят людей».
Станислава Мокрушина: «В общем-то, да, мне нравятся вампиры. Но я не принимаю современные мнения о них. Вампиры мне нравятся, потому что они ведут необычный образ жизни, их стиль одежды похож на тот, что ношу я».
Екатерина Сидорова: «Ни разу не сталкивалась с вампиризмом. Но мне нравится, как выглядят вампиры, со вкусом. А то чем они занимаются, и какой образ жизни ведут – нет».
Анастасия Кочегарова: «Вампиры мне безразличны - никогда не читала книги на эту тему и не смотрела сериалов. Мне намного интереснее знать то, что происходит в реальном мире, поэтому в принципе не люблю фантастику. А еще считаю, что "Сумерки" - разрекламированный бренд ради денег».
Маргарита Лейн: «Мне вампиры нравятся, потому что меня интересует мистика, они необычны. Так же, я считаю, что они распиарены телевидением, печатной продукцией».

Этот опрос явно показал, что вампиры, прежде всего, привлекают своей необычностью, неизвестностью. Но, к сожалению, есть и такое мнение, что ажиотаж вокруг вампиров обусловлен большим пиаром этих существ в различных фильмах, книгах и т. д. Я же считаю, что нам рано или поздно должен был открыться этот неизведанный мир – мир мистических существ. А пиар здесь играет отнюдь не главную роль.



При таких обстоятельствах, почему бы и не поверить в существование вампиров?! Не так давно стал известен весьма занятный факт. Интернет-сайты о вампирах опубликовали исследования учёных, в которых говорится о том, что вампиров не существует. В них сообщается о том, что люди, которых считали вампирами, на самом деле просто больны порфирией. Это болезнь, при которой организм человека не может сам производить основной компонент крови, поэтому таким людям регулярно требуются инъекции. К тому же, симптомы этой болезни действительно максимально похожи на обычные характеристики вампиров. Это и чрезмерная чувствительность к солнечному свету. Кожа больного вокруг губ становится более жесткой, что способствует выдвижению вперёд резцов. У здорового человека чеснок стимулирует производство важного компонента крови, а у больного порфирией он вызывает обратный эффект. Действительно, сходство этой болезни с вампиризмом огромное.

Но даже это не исключает того факта, что было немало случаев, которые наукой не объяснишь. Не раз мне приходилось читать статьи о мистических и ужасных ситуациях, в которых можно проследить участие неизвестных нам существ. Эти репортажи были о зверских убийствах и покушениях. После прочтения таких текстов, не на шутку задумаешься о том, что существование вампиров страшное предположение. Не хотелось бы мне повстречаться с представителем этой «расы». Но, как говорится «не пойман – не вор», значит, пока правдивость этого поверья не доказана, мы можем лишь метаться в суждениях. А что нам еще остаётся?

Ольга Орлова,
ИА "Юнпресс-Пермь"

Иван-Вампиров Сын


Ближе к двери шаги становятся крадущимися и вскоре затихают совсем. Скрип. В дверь просовывается всклокоченная голова.
- Па-а-ап…
- Вань, ты же видишь, я работаю.
- Но ты обещал… У меня завтра история… Правление Елизаветы.
Нет, дорогой мой абзац, закончен ты будешь позже… Я бросаю ручку. Откидываюсь на спинку кресла.
- А алгебру ты сделал?
- У меня завтра геометрия, - по интонации слышно, что все, окромя истории его уже не волнует.
Увидев, что я капитулирую, этот маленький оболтус проскальзывает в кабинет и забирается ко мне на колени. Мда, в одиннадцать лет устраивать из себя котенка довольно трудно. К тому же акселерация… Ничего не скажешь - порода.
- Ты же понимаешь, что если я не закончу к понедельнику сценарий… - это моя последняя попытка к сопротивлению.
- Ну, ты же обещал… (Что-то, а по части нытья - мы первые.)
- Да и видел-то я Елизавету Петровну всего пару раз на балу у Понятовского. Лучше ты Ключевского почитай.
- А из первых рук интересней. Ты тогда уже был вампиром?
- Нет. Еще живым, - внезапное воспоминание неприятно кольнуло сердце. - В эту гадость я вляпался уже во время семилетней войны. В Венгрии. Но об этом я тебе уже рассказывал.
Он с минуту молчит, вглядываясь мне в лицо своими огромными, вечно удивленными сапфирами.
- А она была красивая?
- Кто?
- Ну, Елизавета.
Царственная хохотушка как живая предстает перед глазами.
- Слишком грудастая и ширококостная. Такие не в моем вкусе (во всех смыслах). Хотя… - тут до меня доходит, кому я все это объясняю. - В общем, красивая.
Его физиономия - стоп-кадр разочарования.
- А подробнее? - робкая попытка, не давшая результата.
- Не думаю, что Мариетта Степановна будет спрашивать об этом. Так вот: экономически в то время Россия была…
Заинтересованность мгновенно покидает его лицо. Всю дальнейшую информацию он слушает довольно равнодушно.
- … После ее смерти у Розумовского пытались дознаться об их браке, но тот прикинулся Зоей Космодемьянской. Все… Лекция окончена. Иди спать.
Но коленям моим не дано так скоро освободиться от излишнего балласта. Сапфиры задумчиво глядят сквозь меня. Где-то там, в этом юном мозгу бродят какие-то мысли.
- А у них были дети?
Нет, сказки про княжну Тараканову он от меня не дождется. Альковные подробности там никак не обойти.
- Вот будете проходить Екатерину II, тогда и расскажу. А сейчас дай мне, наконец, добить сценарий, будь он неладен.
Мой ребенок уникальное явление для проверки причинно-следственных концепций. Слово СЦЕНАРИЙ приводит его к оригинальному умозаключению:
- По кабельному сейчас фильм начнется. Можно посмотреть? - и тут же обещание: - В школу не просплю, за мной Витька зайдет. А его мама обязательно предварительно позвонит.
- А что будут показывать?
- Вой IV.
Нет, поистине никуда не деться от этого Воя! Эти нумерованные Вои однажды сведут меня в могилу! То есть, не в могилу… То есть, не сведут… Выведут, что ли? Идиотский каламбур какой-то…
В общем, Вой - это бич нашей семьи. В особенности, когда к моему чаду приходят Витька и Костик его одноклассники. Тогда хоть святых выноси: три оголтелых вервольфа скачут по всему дому, прерывая свои дикие вопли только для того, чтобы обсудить: кто в кого попал серебряной пулей. Если эта гоп-компания является днем, нет проблем, в склепе мне не слышно ни звука. Обвойтесь хоть до хрипоты! Но если вервольфы остаются ночевать… Временами всерьез хочется найти серебряные пули и хотя бы на час угомонить всех этих жителей деревни Драго. Драго - поселок оборотней из романов Гарри Бранднера.
А чего мне стоило услышать о ночевке гоп-компании однажды в полнолуние!!! Иван никак не мог понять, почему я так взбешен, пока я не подтащил его к окну и не ткнул носом в так любимый им естественный спутник Земли, во всей красе висящий над погостом. Поскольку отправить восвояси нежелательных-в-полнолуние гостей не было никакой возможности (воспользовавшись такой удачей, их родители укатили на уик-энд), то ничего другого не оставалось, как усыпить их сразу же после ужина. Люди не способны сопротивляться вампирическому гипнозу. Даже такие любители-ночевать-в-доме-на-кладбище… На мой вопрос, что сказали бы его друзья, если бы увидели, как он воет на луну или гоняет крыс, мое психологически подкованное чадо, не мудрствуя лукаво, ответствовало: Да они бы умерли от зависти! Вот вам и весь сказ.
У меня есть тайна: я очень хочу однажды в темном месте встретить Гарри Бранднера и от души потолковать. И поверьте мне отнюдь не как писатель с писателем…
Вот и теперь здрасьте вам: Вой IV!
- Вань, ты же знаешь… стараясь придать весомость своим словам, я приподнимаюсь над столом.
- Пап! Но это же Вой IV... (И хоть застрелись! Логика железная.)
- Я бы все же не хотел, чтобы ты смотрел эту кинохалтуру.
Парень бледнеет. Кажется, он возмущен до глубины души:
- Это шовинизм! (Где он только таких слов понабрался?) Как Дракула, обязательно посмотри, шедевр мирового кино! А как Вой, так ни в коем случае, кинохалтура.
Вот вам, пожалуйста, теперь я еще и шовинист. Со своей великовампирской идеологией я угнетаю вервольфовское нацменьшинство. Интересно, что я услышу, если (и не дай Бог, конечно) не одобрю однажды выбранную им даму?
- Кстати, внезапно появляется еще одно умозаключение, пока я буду смотреть фильм, я не смогу мешать тебе заниматься сценарием.
В переводе на нормальный язык это звучит так: Не пустишь к телевизору - не дам писать. Любым способом, но отвлеку.
- Валяй, деваться мне некуда. Хоть до утра: и Вой, и Лай, и Писк. Но особенно советую Топот II.
- Папка, ты просто прелесть!
Ванька крепко обнимает меня и целует в ухо. Он покидает мои колени, и через дверь начинает доноситься: крики, рев, вой, грохот выстрелов, и ломающихся дверей, звон разбитых окон и идиотский американский вопрос “You okey?”, задаваемый героями к месту и в отсутствие оного…

* * *

Чего угодно мог ожидать я, вампир с двухсотлетним стажем, но только не этого наказания (или испытания), свалившегося на меня одиннадцать лет назад…
В ту ночь я, наконец, выследил негодяя, терроризировавшего окрестности и еженедельно доводившего милицию до умоисступления очередным девичьим трупом. Беседа наша была до чрезвычайности короткой, и в склеп я возвращался с сознанием исполненного гражданского долга, и сытый до икоты. (А, надо вам сказать, вампиры икают крайне редко). Предвкушая спокойный дневной сон, я как-то сразу не обратил внимания на писк, несущийся со ступеней костела. Странный такой писк. И, сами понимаете, решил взглянуть. На ступенях церкви лежал какой-то белый сверток, который и издавал эти загадочные звуки. За двести лет я многое повидал, но обнаружение среди ночи на кладбище кое-как запеленатого младенца погрузило меня в глубочайший шок. Как дурак стоял я у ворот храма, держа на руках ребенка, который, как только я его поднял, тут же замолк и радостно загукал, тараща на меня глазенки. К пеленкам пришпилена была бумажка, и в свете почти полной луны я прочитал коротенькую надпись: 1 мая, 00.15.
"Бедняга", неожиданно подумалось мне, "угораздило же тебя родиться в Вальпургиеву ночь".
Внезапно младенец снова завопил, ясно давая понять, что хочет есть, а также требуя сухих пеленок, ибо эти были промокшими насквозь. Дальше я действовал на полном автоматизме, явно плохо соображая, что творю.
Проблема пеленок была решена при помощи большого савана, в который был завернут незнакомый мне, но явно добрый (не пожалел же тряпки для ребенка) католик, возлежавший в часовне костела и смиренно ждущий церемонии погребения. Молоко же поставила, разбуженная долгим грохотом в двери, жена кладбищенского сторожа, которой я наплел что-то о поломанной машине, погибшей при родах матери и почасовом кормлении младенца. В подтверждение каждой своей фразе я тыкал ей в нос без умолку орущим ребятенком.
Став счастливым обладателем двухлитрового термоса молока, бутылочки с соской и даже пустышки (сторожиха сама недавно обзавелась таким же вот орущим подарком), я окольными путями добрался до склепа (надо же было делать вид, что иду к сломанной машине).
Через четверть часа в склепе покойных господ Лаврецких можно было наблюдать оригинальную картину: ошарашенный вампир баюкает запеленатого в саван грудничка, мирно спящего после обильной молочной трапезы.
Только когда пацаненок заснул, я понял, что с ним надо что-то делать. Только вот что?
Самым простым решением было бы, конечно, пустить его в расход, но тогда чего, собственно, было столько хлопотать? Можно, естественно, вампиром сделать. Правда, на что это будет похоже? Вечный, никогда не вырастающий грудничок, которого даже кровью поить придется из бутылочки, зубов-то нет, да и, наверное, не будет.
А, может, выкормить, вырастить, воспитать, а потом и сотворить себе спутника по Вечности?
Основательно продумать эту, явно привлекательную, мысль мне помешал крик петуха, возвещавшего скорый рассвет. Пора было на боковую. Вынос решения откладывался до следующей ночи. Забравшись в гроб, я устроил мальца поудобнее под боком и мгновенно вырубился.
Проснулся далеко заполночь (сказались мытарства прошлой ночи) от того, что кто-то, жалобно поскуливая, вылизывает мне лицо. Изумлению моему не было предела: младенец бесследно исчез, а на груди моей, недавно и весьма обильно залитой мочой, сидел крохотный волчонок!!!
И, только чуть позже, обнаруженная на небе полная Луна кое-что мне объяснила…
Так в мою жизнь (точнее, не-смерть) вошел и более чем прочно утвердился неизвестно откуда взявшийся Ванька. Маленький вервольф.

* * *

В последний раз прозвучал страшный вой, в последний раз кто-то у кого-то поинтересовался, в порядке ли он, и, наконец, воцарилась тишина.
- Пап… - чудо мое уже в кабинете. Лицо задумчиво.
- М-мм-м?… - не успел таки закончить.
- Их опять всех убили.
- Ты их жалеешь? - только этого еще не хватало.
- Да нет, они же были плохие. Монстры. Просто… - Он явно чем-то расстроен.
- Что просто?
- Просто я хочу сказать, меня ведь тоже могут так…
Ну вот, приехали. Ах, мистер Бранднер, приеду я однажды в ваши Штаты!… Тут уж не до сценария. Выхожу из-за стола, подхватываю его на руки.
- Неужели и меня однажды так пристрелят? - от навернувшихся слез сапфиры превращаются в опалы. Голос дрожит. - Пристрелят только потому, что я не такой, как все?
Я отношу его в спальню, загадочный детский Эдем, все стены которого увешаны яркими картинками, а сотни самых разнообразных игрушек и книг, кажется, только при появлении людей (ну, скажем так, людей) застыли, перестав жить своей удивительной, полной приключений и интриг, жизнью.
Над изголовьем кровати со стены весело скалится велацираптор, почему-то рекламирующий Тампакс. Этого огромного плаката здесь еще вчера не было.
- Твое новое приобретение?
Иван уже под одеялом. Я присаживаюсь на край постели.
- Это Костик привязался: Давай на Крюгера поменяю! Давай на Крюгера поменяю!.. Вот и поменялись.
- Забавный плакатик.
Я ненадолго умолкаю. Мне надо собраться с мыслями. Вижу ведь, что ждет он продолжения начатого разговора.
- Сынок, знания, что я тебе давал, не просто балласт для мозга. Это материал, которым можно умело пользоваться всю жизнь. Вспомни, что я тебе говорил об оборотнях: в каждом вервольфе есть два начала, две морали, два сознания. Человек и Зверь. И какое из этих начал возьмет верх, по тому пути и пойдет вервольф. Так же и ты. Либо, как монстры из Воя, уничтожив в себе все человеческое, ты будешь сеять вокруг себя смерть, и кончишь с серебряной пулей в голове. Либо, даже в полнолуние, ты будешь помнить, что ты разумное существо. Разумное и человечное, какую бы форму это существо не принимало. Если всегда и в любой ситуации ты будешь помнить, что ты, во-первых, человек, а волк в-десятых, то никому не придет в голову ратовать за твое уничтожение… я стараюсь быть убедительным, пусть и дидактичным до тошноты. Главное, чтобы Ванька мне сейчас поверил. Иначе, какой это, к черту, разговор по душам. Но застал он меня врасплох, ничего не скажешь. Рано, слишком рано еще для подобных бесед, что он поймет в свои одиннадцать?..
Делаю паузу и пытаюсь понять, а верю ли я сейчас сам себе? Верю, наверное, говорю ведь святую и истинную правду, и ничего кроме оной. Только это далеко не вся правда…
Разумность и человечность условия, как говорится, необходимые, но еще не достаточные. Это пока Витька с Костиком могут умирать от зависти теоретически, к юному верфольфу. Дети есть дети, и его способность превращаться они воспримут, скорее всего, как игру. Тут мой ребенок прав. (Однако экспериментировать не будем!) Но вот что потом?.. Дети ведь имеют обыкновение вырастать, и вырастают, в конце концов, к сожалению. А у взрослых это, знаете ли, не зависть. Это, знаете ли, называется совсем по-другому. Ксенофобия, будь она!.. А от того, что мы иные, не деться никуда.
Я-то об этом всегда помню, и если кто-нибудь станет вас убеждать в том, что вампиры лишены чувства самосохранения, плюньте тому в лицо. Ведь даже будучи вполне добропорядочным членом общества, не поручусь, что, узнай какой благонравный обыватель, кто я есть на самом деле, ему не захочется извести меня, ну, скажем, осиновым колом. Так, на всякий случай. Во избежание грядущих бед. Как бы чего не вышло… (Нет, я не циник, просто трезво смотрю на вещи. Возраст и опыт к тому располагают.) И я их, любезных обывателей, мирных (до поры, до времени) граждан, представьте, даже не виню. Этот страх им неподвластен.
Только скажите, как объяснить всю эту прозу жизни Ваньке?! Да и нужно ли? Пусть сперва подрастет. Тогда и поговорим… серьезно… Если он, конечно, все еще будет нуждаться к тому времени в моих наставлениях проблема отцов и детей, увы, существует, в чем каждому из нас с вами приходится убеждаться на собственном горьком опыте. Мне же это еще только предстоит… Мда… Но я я все равно буду рядом с ним. Вампир-хранитель это, поверьте, звучит неплохо. Мне нравится. А пока я продолжаю:
- Запомни раз и навсегда: разумность, гуманность и осторожность, надо же, нашел таки формулировочку, вот три основы спокойной жизни вервольфа. Ты понял, что я хотел сказать?
- Да, папа, - лицо его спокойно и серьезно.
- А теперь постарайся заснуть. Но для начала обдумай все, что я тебе сказал. Что для тебя в тебе важнее: Человек или зверь, пусть сперва решит для себя именно эту проблему.
- Хорошо, папа!
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать сына. Его руки обхватывают мне шею.
- Пап, не уходи сегодня в склеп. Оставайся спать в доме.
- Ладно, если ты обещаешь, что утром не вздумаешь открывать ставни и отодвигать шторы, я останусь в кабинете.
Иван хихикает:
- Я обещаю…

Рухнул мир, сгорел дотла,
Соблазны рвут тебя на части.
Смертный страх и жажда зла
Держат пари...

В темноте рычит зверье,
Не видно глаз, но все в их власти,
Стань таким, возьми свое
Или умри...

Бьет струей кипящий сок,
Забудет смерть испивший зелье.
Шаг за грань, один глоток,
Словно пароль...

Танцы ведьм и крики сов,
Фальшивый праздник, где нет веселья,
Бой часов - один безумный зов,
Голод и боль...

Днём лихорадка, ночью пир!
Ты теперь демон, ты - ВАМПИР!
В поисках новой жертвы в снег и зной...
Вечный изгой

Кто знает, каково ему,
Тому, кто в жертву предназначен,
Чью прерываем мы судьбу,
Лишая жизни в одночасье?

Творит молитву, погибая,
Без устали он при луне,
Дом отчий, маму вспоминая,
Сгорает как свеча в огне…

О, Боже, нет! - как отзвук сердца,
Уста уж были холодны,
А в памяти одна картина…
И тихий глас вампира: Спи…

Вампир

Как только на землю спускается ночь,
И смотрит луна с дикой усмешкой,
Ты сразу прогонишь печали все прочь,
Ты снова охотник, ищущий жертву.
Твой черный плащ - это флаг Смерти,
Ты ходишь по миру, ты снова палач.
Ты выбран был первым Дорогой Печали,
Ты тянешь повсюду кровь и плач.
Но ты не счастливый, к любви не готовый.
Ведь ты уже Ворон, ты - вампир.
Уходишь под утро, не ищешь свободы.
Ведь следующей ночью снова на пир!

Город стольный крепко спит.
Молча бродит тишина.
А в окно с небес глядит
Бледнолицая луна.

В мрачной башне и высокой
У открытого окна
Сидит воин одинокий,
Глядя на бокал вина.

Грусть, кручина сердце режет,
Обливает кипятком.
Вдруг знакомый крыльев скрежет
Слышит воин за окном.

Залетает мышь летучая,
и садится прям на грудь.
И тоска ушла горючая,
Вместе с ней и злая грусть.

Город стольный крепко спит.
Молча бродит тишина.
А в окно с небес глядит
Бледнолицая луна.

"Здравствуй, друг ты мой крылатый,
Как давно тебя я ждал.
Теперь будешь ты мне братом."-
Воин упырю сказал.

И тогда вампир крылатый
Пасть клыкастую открыл.
И клыки свои горбатые
Прямо в шею он вонзил.

"Теперь братья мы навек.
Позабудь свой светлый мир.
Теперь ты не человек.
Поздравляю, ты - вампир."

Город стольный крепко спит.
Молча бродит тишина.
А в окно с небес глядит
Бледнолицая луна.

День настал и солнце встало,
Разбудило светлый мир.
Ну а где-то в мрачном зале
Спит глубоким сном вампир.

Тень вампира

Я всего лишь тень, тень вампира,
Тень без дома, баз крова, без сна.
Средь осколков мне чуждого мира
Я так долго бреду одна.

И не видно конца той дороги,
А начала и не было ей.
Ну так смейтесь же Темные Боги
Над бесплодную жизнью моей.

Смейтесь, а я потешаюсь над нами.
Смейтесь, и я посмеюсь над собой.
Как могла я так долго быть с вами
И променять на вас вечный покой?

Вампир.

В жестоком мраке пустоты,
Создавшем ныне мир.
Ты рождена чтоб вечно жить,
Безжалостный ВАМПИР

Ты солнце видела давно,
И ночью снились сны.
теперь же все предрешено,
Ты чадо тишины.

Тебе подвластен мрак ночной,
Ты им живешь весь век.
Хотел быть рядом я с тобой,
Но ты не Человек!

Продать я души был готов,
В замен твоей любви.
Не находил других я слов.
Лишь для тебя ЖИВИ!!

Создатель твой тебя любил,
И подарил весь мир.
Ты рождена чтоб вечно жить,
БЕЗЖАЛОСТНЫЙ ВАМПИР!!!

Подруга вампира

Прекрасное чувство свободы, нахлынуло вновь.
Ночь просыпалась и пахнула кровь.

Сердце забилось - близостью смерти.
Ты умирала в самом расцвете.
Я отыскал друга себе.
С кровью моей - воз вернешься ко мне.

В памяти будут последние блики.
Солнца, россы - раду блики.
Больше не встретишь рассвет в тишине.
Только лишь темень - родная тебе.

Стала ты слышать шорох в ночи.
Ангелы смерти шепчут - молчи.
Где то , за деревом новая дичь.
Или младенец или старик.

Будет тебе он прекрасной едой.
Силы вернутся прохладою вновь.
Это судьба помогла мне с тобой.
Ангел ночи - вампиренок ты мой!

Ты уходишь за ночью вслед,
Тебя ранит солнца восход,
Ты идешь, куда дороги нет,
И ишещь то, чего никогда не найдешь...

Твоя жизнь - это кровь... Навсегда...
Навечно проклят - ни жив, ни мертв,
Навечно этот холод и эта печаль.
Тебя уже никто не спасет...

Да, я - вампир

Да, Я - Вампир, хоть выпали клыки
Да, Я - Вампир, хоть обломались когти
Вся эта жуть была нужна Мне раньше
Когда в ночи подстерегал Я Жертву
Теперь все проще - целый день лежу
На низком берегу Реки Кровавой
Кровь люди проливают ежедневно
Я обеспечен свежей теплой Пищей...
А люди стадом, параллельно руслу
Бредут в крови своей же по колено
Себя считает каждый центром Мира
А то, что под ногами, не заметит...
Ведь странные созданья - эти люди!
"Мы видим Цель! Мы не свернем с Пути!"
Какой же это путь к заветной цели?
Кровавая Река впадает в Море Крови,
Где все утонут...Всемогущий Дьявол!
Открой глаза этим безумным толпам!
Пусть высохнет Река!!!...
Мне просто скучно
Лежать на низком берегу без дела...

Вампиру

В обрыв ушла дорога
И конь, всхрапнувши, встал
Как в замке у Порога,
Где шел Вампиров бал

И Я тогда
представила Себе
Из паутины Мост
Вперед !
И выслала коня
На призрачный погост...

И хоть подков
в ночи не слышен стук
След отливает серебром...
Я меч
Не выпущу из рук
Войдя в Твой темный Дом...

Моё откроет
Сердце лишь стилет
Ворвавшийся меж ребер
Но это не сейчас...
Все это будет не сейчас...

Нет, Я сейчас
не Жертва, не Палач -
Я Путник, что в гостях
Напиток в кубке
Так горяч
И мёд настоян на костях...

И если хочешь,
Будем Песни петь
И вместе встретим Смерти Час
Но это не сейчас...
Все это будет не сейчас...

Все это будет не сейчас...
Все это будет не сейчас...
Но это будет...
Это будет...
Прочти
Предания
о Нас...

Хранитель сна

Контроль над силой Сновиденья
Познает Мёртвый средь живых.
Вампира Сын получит звенья
Способные усилить стих.

Могучей силой обладают
Стихи, усиленные сном.
Обрывки их в себя впитают,
Чтобы обрушиться потом

На грешный мир людей порочных
Осколками семи грехов.
Семь заклинаний полуночных,
Хранителя вампирских снов.

Всё бессердечней с каждым разом
становиться Вампирский Сын.
Во сне врага он убивает сразу,
Чтоб на свободе не встречаться с ним.

Огромной силой наделили
Ночная ведьма и вампир,
Ребёнка, что во тьме родили.
Спасти или разрушить мир

Которым правят человечки,
Тупая жадность и порок.
Погасли во всём замке свечки,
Вот отпирается замок,

Которым сдерживали люди
Хранителей полночных сил.
И гору тел им поднесли на блюде,
чтоб каждый голод утолил.

Закончилось людей правленье.
Они свободны, наконец.
Детей Вампиров появленье
Означило людей конец...

В борьбе за власть падёт не мало
Кровавых человечьих туш.
Время возмездия настало.
Блестит Мой меч. Мой "Похититель Душ"..

И кто теперь дурак

Я помню это как сейчас,
Сквозь бесконечность серых дней...
Один сверкающий алмаз
Я променял на горсть камней.
Я променял свой светлый мир.
Забыл любовь, забыл мечты.
Я умер, я теперь вампир...
Как жаль, что не воскреснешь Ты!!!

Я был убийцей сотни лет.
Я жил во мраке не старея.
Тебя давно со мною нет.
Я только об одном жалею,
Что Ты не захотела стать
"Во тьме невидимой фигурой",
И я посмел Тебе сказать:
"Ну надо ж быть такою дурой!!!"

Я был в то время ослеплён
Огромною ночною силой.
И разрушать я начал всё
Что счастье нам с Тобой дарило.
И я топил Твоих подруг
В кроваво-огненной реке
Пока я не увидел вдруг
Тебя в петле на потолке...

Я был виновен пред Тобой,
Я умолял меня простить.
"Вернись ко мне!!! Я стал другой!!!"
Но ничего не изменить.
Лишь в голове один вопрос
Собою заглушает мрак,
Твой нежный голос произнёс:
"И кто из нас теперь дурак..?"

Влюблённый "Сын Вампира"

Город спит в ночных объятьях,
И луна над ним поёт.
Дамы спят в шикарных платьях,
А Он только лишь встаёт.
Он живёт в ночном тумане,
Хоть и умер он давно.
Свежий ветер снова манит
Сквозь открытое окно.
Но сейчас в холодном сердце
Снова тлеет уголёк,
Приоткрыв однажды дверцу
Он увидел там Её...

Спит Она в своей постели
Так спокойна и мила.
Годы, месяцы, недели
Он проводит у окна.
Он влюблённый Сын Вампира,
Охраняет её сон.
Нет его несчастней в мире,
Он влюблён в Неё, влюблён.
Красным молотом разбита
Его мёртвая душа.
Между ними дверь закрыта,
Дверь из тонкого стекла...

И настанет час рассвета,
Вот и солнце уж встаёт.
Вдруг дуэт зимы и лета
В его сердце запоёт.
Она встанет торопливо
Чтобы приоткрыть окно
И увидев там вампира
Она спросит у него:
"Ты тот самый Сын Вампира?"
Он расскажет не спеша,
Как в ночном бездушном мире
Ожила его душа...

За что я обожаю ночь

За что я обожаю ночь?
За то, что в темноте
Сомнения уходят прочь
И ты придешь ко мне.
Прикосновенья... сладость... боль...
В глазах твоих истома
И на губах от поцелуя соль
И привкус мне знакомый.
Ты нежно обнажишь мне шею,
Оскалишь длинные клыки
Я возразить тебе не смею.
И кровь стучит, стучит в виски.
За что я обожаю ночь?
За то, что в темноте
Поднимемся из гроба прочь
Придем пить кровь - к ТЕБЕ!

След Вампира

Сегодня он вновь придет к тебе,
Ровно в полночь, при тускло горящей свече.
Все тайны откроешь ему, а потом
Покроется вновь твое тело огнем.
На шее твоей он оставил свой след,
Ведь ты для него самый вкусный обед.
Теперь ты вампир, забудь свет дневной.
Для тебя открыта тайна жизни ночной.

Ночная жизнь

Ночь. Твоя душа вновь на улицу рветься,
Сердце в груди не сдержанно бьется,
Иди по скорее, найди себе жертву
Сейчас ты как волк.Успей до рассвета.
Смотри вон идет он такой горделивый,
Это тот, кого ты при жизни любила
Давай отомсти ему, выпей всю кровь,
За то что он проклял твою любовь

Да, я – чудовище. Я знаю.
Охотник. Демон. Зла творенье.
И всё-таки не понимаю
Твоё дурное настроенье.

Ведь чтобы я? Войны искал?!
Не для волшебника занятье,
Хоть меч свой верный доставал
Из ножен и читал заклятья,

Но это так, лишь для забавы.
Чего ж вы от безумца ждали?
Простые развлеченья, право,
Не для меня. А вы не знали?

И как подумать вы могли,
Что я всерьёз убить намерен
Троих, чьи лица мне милы?
И как смирился бы с потерей?

Хоть дальняя, а всё родня.
Её не много у меня.

Тяжела ты доля вампира,
Никто тебя не поймет.
Грусть на меня накатила,
Поразив арбалетом влёт.

Никто не протянет руки,
Кол осиновый, нож серебрянный.
Как волков облагают флажки!
Предрассудков талмуд немерянный

Если могут убить - убьют,
Не смогут - тогда убегают.
И один ты стоишь на ветру
Даже тень твоя не мелькает...

Один! - это страшное слово.
Один! - вокруг пустота,
Одному мне идти на голгофу,
Осталась всего лишь верста...

Прислонившись к стене замшелого склепа
Я смотрел на могильные камни
Тщетно все. Не найти тут ответа
Главное кладбище - память...

Разбередило раны намертво,
Вырвало память с корнем,
Выпью ка я, перво-наперво...
Ну а там, может быть, и вспомнится

Вампир:
Охотник, охотник, смеяться кончай,
Охотник, охотник, свою смерть встречай.
Ты просто фат, хуже всех на земле,
Я так рад сказать это тебе.
И голос твой, и походка твоя, -
Как всё в тебе раздражает меня.
Охотник, охотник, убью я тебя.

Охотник:
Вампир! Смотрите на него!
Он просто шут и больше ничего!
Ты только жалкий стихоплёт,
Ты не умен, совсем наоборот.
Смерть уже тебя ждет.
Мечтаю давно поквитаться с тобой,
И время пришло, клянусь я душой,
Вампир, прими вызов мой!

Смертный:
Подождите, глупцы, ведь у вас права нет
Нарушать наш закон, нарушать наш завет.
Прекратить!

Вместе:
Жить, все хотят жить,
Не ревновать, не горевать,
Жить, и всех любить.
Всех уважать, не умирать,
Жить, свободным быть,
Счастливым стать и жизнь понять.

Смертный:
Для тех, кто вам дорог, отцов, матерей,
Забудьте о спорах, миритесь скорей!
Жить - и ждать успеха,
Жить для слёз и смеха.

Вместе:
Жить, все хотят жить,
Не ревновать, не горевать,
Жить, и всех любить.
Всех уважать, не умирать.

Смертный:
Подождите, глупцы, ведь у вас права нет, нет,
У смерти свой час, не надо спешить,
Испытывать рок, судьбу торопить, о, о, о...

Вампир:
Не мог я вызов не принять,
Ведь это же бесчестным стать,
Он как бешеный пес, он так мне надоел,
Он трус, а думает, что смел!

Охотник:
Ты думаешь, что ты король,
О нет, ты просто полный ноль.
Да ты гораздо хуже нас,
Свою мораль всем выставляешь на показ.
Жить! Жизнь - это битва. Бой, а не молитва.

Вместе:
Жить, все хотят жить,
Не ревновать, не горевать,
Жить, и всех любить.
Всех уважать, не умирать...
Жить...

Вампир.

Кровь - моя пища и мой главный порок,
Для всех смертных бесценный урок.
Моя жизнь полна горя и скуки
И смерть друзей страшные муки.

Ты ищешь пищу, что бы жить,
Но для этого ты должен убить,
И ты не чувствуешь страх,
Когда кровавое сердце бьётся в руках.

Сквозь ночь тебя жажда ведёт,
И она свою жертву найдет.
И когда буду смотреть ей в глаза,
То невольно прольётся слеза.

Я больше всего хочу умереть,
Но чужой крови с себя не стереть.
Виноват я во многих смертных грехах,
И умру с молитвой Богу на устах.

Вампир
Он верит, что однажды утром
Его разбудит солнца свет.
Он оттого смеется мудро,
Что свет не видел сотню лет:
Тот свет, что будит человека,
Тот свет, что в профиль и анфас
Окатит нежностью калеку,
Окатит всех, кто жив сейчас.
Со временем, когда уж веки
Привыкнут видеть денный свет,
Он не помирится с рассветом -
Он лишь со тьмою тет-а-тет.
И только память будет другом -
Напомнит тот восхода час:
Начало замкнутого круга,
Когда он стал одним из нас

Да, я вампир, не отрицаю.
мне чужда кроме крови мысль,
желанья голодом терзают,
коль зов охоты послан в высь.

И я бегу, не разбирая
как сложен и извилист путь,
СЕБЯ инстинктом заглушая,
я крови лишь хочу глотнуть.

Твоей. ТЫ встала на пути, слепая!
давно покорная судьбе.
Ты растворишься исчезая,
и надпись жертва на тебе.

а я пойду, терзая душу
Да, душу, ибо это боль,
когда безжалостный убийца
У Совести становиться слугой.

Сейчас, когда я утоляю голод,
она проснётся, разрушенье зря,
меня погонит в темноту и холод,
а в небе намечается заря.

И будет там, в пустой, сырой могиле
весь день меня безжалостно терзать.
Что в этом ненормальном мире,
свои инстинкты мне не обуздать.

Но мыль одна во мне звучит размерно,
что в сердце мне когдато всадят кол,
и я уйду в небытие наверно,
в то из которого пришел.

ТЫ жертва, но дала страданье
и мне понятно стало потому,
что крылось за твоим молчаньем,
не чья ты жертва, а Кому!

Ах сколько Я всё это видел раз-
Мои подруги меня делят,
Друзья на день,приятели на час
И жизнь на дне стакана и в постели.

С тобой сошлись-и будто бы друзья,
Сегодня только пили вместе,
А завтра средь врагов меня
Последней падалью окрестишь!

Мне видно так предписано судьбой-
Всегда так было:волка кормят ноги.
Я хищник по природе,хоть не злой
Но лучше отойди с моей дороги!

Поверь мне-нет смысла кричать в тишине

Я лишь пришёл попрощаться с тобою

Словно обоймой серебряных пуль

Сердце разорвано в клочья тоскою

Если хочешь-убей,если хочешь-прости,

Но поверь мне-кричать уже поздно!

Я могу лишь убить,а ты можешь спасти...

Этот выбор тебе будет сделать несложно.

Первый раз...вновь и вновь тёмно-красным пятном

Растекается кровь,всё что будет-потом!

Я один на один с серебрёным стволом,

Громкий выстрел спугнёт вороньё за окном...

Этот вечный голод - луны проклятье
Мне от него никуда не деться!
Я чувствую как Смерти объятья
Сдавили моё холодное сердце

Я стар душой,но молод телом,
Я стал другим,стал Смерти послушен...
За мной не придут ангелы в белом-
Их создателю я стал больше не нужен!

Моя поступь в ночи бесшумно легка
Я войду в окно и никто не проснется
Моя линия крови затерялась в веках...
И кто-то,в черном,за спиной улыбнется

В этом доме будет так тихо с утра,
Только ветер в трубе завоет тягуче
Капли крови на стеклах окна,
И в газетах напишут про странный случай...

Вамп-вечеринок никогда ты не любил
Овцы в волчьей шкуре - их взгляд давно остыл
Фальшивые зубы,стеклянные глаза...
ТОЛЬКО ЭТОТ ВЗГЛЯД СРАЗУ ВСЕ МНЕ РАССКАЗАЛ!

Ночь-кровавый пир,день в тиши могил.
В этой тишине все те кого любил...
Рыщешь словно хищник ты по каменным лесам
Смерти ты не нужен - смертью стал ты сам!

Я вышел в темноту,снова в эту ночь
Я искал тебя,лишь ты мог мне помочь.
Знаю-ненавистно тебе сиянье дня,
Но в эту ночь ты сам нашел меня...

Шорох плаща,мягкий стук подошв...
Я не обернулся-это только дождь...
Но как и ты,только сотни лет назад
Я ощутил на себе голодный взгляд!

Взгляд в темноте - мне нечего терять!
Взгляд в темноте - мне не убежать!
Пусть моя жизнь закончится сейчас,
Мне не пережить взгляда этих глаз!

Взгляд в темноте - два выстрела в упор!
Взгляд в темноте - Смертельный приговор!
Кровь не стынет в жилах - её там больше нет,
Это линия смерти через сотни лет...

Ты боялся смерти,а стал её слугой
Прячешься от света за гробовой доской
Для тебя проклятье - светлые лучи!
Не увидеть света рыщущим в ночи...

В зеркале напротив увидел не себя-
В мертвых глазах - сияние огня,
Пусть в твоей крови течет смертельный яд,
Но ты узнал...такой знакомый взгляд!

Темное небо, ни единой звезды,

Лишь только луна освещает кресты.

Странные звуки слышны на погосте,

Как будто хрустят, трещат чьи-то кости.

При свете кроваво-красной луны

Собраться на праздник хотят упыри.

Скрипя, открываются крышки гробов,

И Пьющие Кровь покидают свой кров.

Их сила огромна, их зубы остры,

Их жизнь – это кровь, а в глазах – ада костры.

Их смерть – в сердце кол, их зовут вурдалаки,

Почуяв их ночью, дико воют собаки.

Стражи ночи не воруют спящих детей,

Но, путник ночной, спасайся скорей,

Если встретишь вампира – ты обречён:

Ты станешь крови рабом, таким же, как он

Я ангел ночи, я вампир,

Я ужас, что пугает мир.

Я демон, что является во тьме,

Лишь кровь приносит силы мне.

Бессмертья дар – моё проклятье,

Чеснок не истребит, как и распятье.

Я в зеркале не вижу отраженья,

Но знаю жертвы страх от пораженья.

День. Солнце греет склеп. Я жду.

Ночь. Луна сияет. На охоту выхожу.

Вечер. Счастливые люди встречают закат.

Утро. На губах капли крови горят.

Моя походка легка, тиха и опасна,

Твоя тонкая шея нежна и прекрасна.

Мои бледные щёки, ярко-алые губы

Скользнут и вонзят в неё острые зубы.

Ты будешь лежать рядом со мной

И умирать, очищаясь невинной слезой.

Я предложу тебе крови своей,

И ты станешь навеки тенью моей.

Я часто, вспоминая ту вампиршу,

Вернуть ту ночь у неба вновь прошу,

Когда она мне подарила весь этот ад.

Не выпив крови, умереть я был бы рад.

И вот высасываю из твоей вены кровь.

Инстинкт самосохраненья побеждает вновь.

Склонилась над тобой и шепчу: «ПРОСТИ!»

От моего проклятья не отрешиться, не уйти.

Так получилось, любимый жертвой стал моей.

Я не хотела, но природа упыря сильней.

Тебя нельзя мне было ночью видеть,

Людей во мгле я не любить должна, а ненавидеть.

Как можно демону влюбиться в человека,

Убить, но в сердце его образ сохранить навеки?

Как может Дочь Тысячелетий смертный полюбить?

Лишь кровь его могла сей грех размыть.

Любовь добро и зло соединила,

Земное существо и Дьявола слила в едино,

Но смерть на небеса его послала,

И, мне и ад, и рай закрыв, пропала.

А сердце зверя болью пропиталось,

Ни друга, ни надежд мне не осталось.

Лишь только о тебе воспоминание

И того, что я убийца, напоминание.

Объятый Великой Печалью, среди руин,

Задыхаясь от боли, плакал вампир.

Его глубокая скорбь предела не знала,

Злую шутку с ним бессмертье сыграло.

Существовать, убивая невинных людей,

Высасывать кровь, стать чтобы сильней.

Борясь с одиночеством, утолять вечный Голод –

Вот плата за то, что с виду он молод!

Он видел смерти всех родных и близких,

И в сердце чрез века он образы пронёс их.

И кто сказал, что нет любви вампира?

Она сильней, трагичнее любви и страсти всего мира.

Однажды полюбил он простого человека.

То было в начале прошлого века.

Она была одарена чудесной красотой,

Он полюбил её любовью неземной.

В любви до гроба она ему клялась,

Но от Вечной Жизни Дара отреклась.

Он покидал её всегда, как Голод наступал,

И возвращался, как только жажду крови утолял.

И как-то раз, когда вампир пришёл,

Ни детей, ни дома, ни жены он не нашёл.

Их инквизиторы сожгли, как нечисть всех:

Ведьм убивать – святое дело, а не грех.

С тех пор он лишь тень и ужас ночной,

Одинокий вампир, молящий смерти одной.

Он боится любить, устал ненавидеть,

Конца своим мукам не может увидеть…

…Луна. Звёздное небо. Среди руин

Слезой умывался последний вампир.

Оставь свои книги, пойдём убивать,

Как алые розы, жизни срывать!

Забудь свои корни, теперь ты вампир,

Тебе покориться должен весь мир.

Что за раздумья, что за печаль?

Жертве оставь людскую мораль!

Как богу, дано нам лишь одним

Смерть людям нести самим.

Ты хочешь знать, кто мы такие?

Охотники, хищники, убийцы ночные.

У тебя есть вечность, чтоб всё узнать,

Но сейчас, моё творенье, пойдём убивать!

- О, Боже мой! Схожу с ума:

Там Дьявол смотрит из угла!

Его глаза горят адским огнём.

Он там, а, значит, все мы умрём!

Изыйди, Сатана! О Боже, сохрани!

И, демон преисподней, ко мне не подходи!

Почти безумный пал он на колени.

Вокруг него сгущаться стали тени.

Он горько плакал, умолял, просил,

Чтоб Дьявол его душу отпустил.

Но в тот момент погасли свечи,

Ледяные руки легли ему на плечи.

- Не бойся ты, не демон я, не Люцифер.

Я Ангел Смерти, повелитель тайных сфер.

Начало новой жизни, истина – всё я.

И для Познания избрали ангелы тебя.

Закрой глаза, дай чувствам овладеть собой;

Узнаешь тайны бытия, пойдём со мной!

Закрыл глаза, всё сделал, как велели,

И в никуда его душа и Ангел полетели.

- Скажи, что есть Бог лично для тебя?

- Бог есть спаситель, Бог есть судья.

- Всегда ли справедлив бывает приговор?

- Решать, виновен или нет, не может вор.

- Скажи, как ты считаешь, Дьявол кто?

- Дьявол – искуситель, Дьявол – зло.

В ответ на это Ангел ухмыльнулся.

- Бог – добро, а Дьявол – зло, - он улыбнулся,

- Добро и зло – они всегда едины,

Поверь, как жизнь и смерть, неразделимы.

- Но жизнь и смерть – два разных измеренья…

- И это есть ошибка, к сожаленью.

- Нет, я не верю! Ты мне лжёшь!

Верни меня обратно! - Не уйдёшь!

- Не Ангел ты! Скажи, что ты такое?

- Глупец! Ты низок, как и всё земное!

Ты недостоин высших знаний, негодяй,

Но если так желаешь, то узнай:

Я пламя, что в душе любого человека,

Что обрекает звёзды полыхать навеки.

Я тот, кто дарит жизнь, её же забирает,

Я то, чего никто из вас не знает.

Я тьма и хаос, я же свет,

Я один: там, где я, Бога нет!..

В окно светило солнце, белое, как снег.

В кресле находился умерший человек.

В лице он был спокоен, будто спал,

Но правою рукой распятие держал.

Был безмятежен. Почему? Никто не знал,

Что душу Смерти на Познанье променял.

Остатки жизни на губах,
Остатки крови на клыках,
Два уголька кровавых глаз
Сквозь тьму презренно смотрят в нас.
В них боль, раскаянье, вина
И наша близкая судьба.
В них думы Смерти всех времён
И голос плачущих ворон.
Они буравят нашу плоть,
Пытаясь душу проколоть,
Чтоб высосать её живьём,
С кровавым огненным питьём

Тысячи в жертву, во славу мою,
Я будто бог в поднебесном раю,
Проклят на веки, на веки забыт,
Зло приютивший и смерть победит.
Скоро восстану и страх возродится,
Кровью невинных мне надо напиться,
Что бы печати свои разорвать,
В хаос мир свергнуть и вновь воссоздать.

Уже ночь, в дали чуть виден свет,
Тебя трясет, ты ускоряешь бег.
Не знаешь выживешь ты или нет,
Тебе плевать, ты устремлен на свет.

Ты чувствуешь они уже близки,
Не видно их, но ты слышишь шаги...
Куда бежать? уже не знаешь ты
Нет времени думать-везде они!

* Они близки, они легки,
Они страшны, у них клыки,
Они вокруг, они бегут,
Они догонят и убьют...

Ну вот и все, уже надежды нет,
В дали не виден больше этот свет.
Одеждой ты цепляешь за кусты,
Вокруг тебя огромной стаей собрались они...

Невозможно дышать, боль сдавила грудь.
Ты слышишь только сердца стук,
Ты понимаешь пройден твой жизненный путь.
Вот ты увидел их, они уже тут.

Весь мир на минуту вокруг затих,
И услышал лес твой вопиющий крик
Челюсти сомкнулись на холодном лице,
Кровь растеклась по рыхлой земле.

Ты очнулся внезапно вдруг,
И понял, что теперь ты им тоже друг
Ты стал теперь такими же как они,
Вы вместе опять-от вас не уйти.

Мы близки, мы легки,
Мы страшны, у нас клыки!
Мы в дали еще не видны
Но слышны вам наши шаги.

Не слышен стук в груди

Застыло моё сердце,

И нет страшнее мук,

Чем выжить после смерти

Теперь брожу во тьме

День провожу в подвале.

И нет покоя мне,

Мной жажда крови обуяла!

Ах как хочу я умереть!

Глаза закрыть и не проснуться

Скорей покинуть этот свет

От жажды крови отвернуться.

Во тьме горят глаза

Я вижу свою жертву

Вонзюсь ей в шею я

И жизненная сила войдёт в меня,

И буду проклят (я) навсегда!

Зачем мне это всё?

Я чую запах смерти

Я зверь сосущий кровь

Я ненавистен к свету

Всё не покоя мне

Лишь только солнце свой начнёт восход,

Я растворюсь в остатках темноты.

Я ночью жив, но для дневных существ я мёртв.

Я кровопийца, ибо я вампир

Зачем ты здесь, со мной? Протягиваешь руки в пустоту

и ждёшь обнять моё от страсти пламенное тело.

Стоишь, прекрасный и нагой,

в гордыне вознесённый до бессмертья,

и жаждешь смерть вкусить, как старое вино.

Ты ловишь жадных уст моих дыханье

и думаешь, что душу мне отдал,

что властен изменить свой облик смертный,

свой жалкий жребий. Стой, безумец, стой!

Зачем играешь ты со страстью грешной

и хочешь распалить её в груди моей?

Зачем пришёл искать ты ласки нежной

и сладостных блаженств любви,

забыв, что жизнь тебе дана одна

и не простит Творец измены?

Ты - человек, мечтатель; не по силам

тебе страдать и видеть мир сквозь ночь.

Не возбудишь во мне желание своею жалкой наготой.

Пока ты жив ещё, беги; не искушай меня напрасно,

а то польётся кровь из дерзких, сладких

и непокорных уст твоих.

Коснись моих волос послушных,

испей дыханье уст тревожных,

сожми рукой своею хладной

трепещущий изгиб ноги.

Согрей желаньем мрамор кожи,

прозрачных вен опустошённость

окрась в тон крови сладостной струи.

Хочу дрожать я в страстной неге

и через боль познать любовь.

Растаять в каждом поцелуе,

впивая жизнь твою и кровь.

И быть тобой во мраке ночи,

душа в объятиях страсти волчьей

и смертной плоти ощущая вкус.

Люби меня, пока живёшь...

О! Это будет миг чудесный -

твой переход из жизни в вечность,

души твоей последний вздох

и сердца трепет, сладкий, нежный,

я поглощу, как дар бесценный,

и жажду утолю свою.

Конский волос коснулся струны,

и звук, искажённый страданьем,

затрепетал в дуновении ночи

безжизненным стоном отчаянья.

И в жизни, и в смерти его сохраню,

твой голос любви и желанья;

сквозь вечность, презренье и страх пронесу,

как нежности страстной признание.

Я помню твой взгляд, устремлённый во мрак,

бессмысленной жаждой томимый;

влажность губ, буйство ласк,

опьянение крови невинной.

Ты держал моё сердце в дрожащих руках,

и шептал мне беззвучно о власти,

что дана тебе вечно моим быть, всегда

утолять мой огонь сладострастья.

Ты верным быть клялся сквозь ночи века,

мой демон, супруг мой всевластный.

Но тенью стала молитва твоя,

когда смерти явилась прохлада.

Вот твой гроб и могила. Но есть ли покой

там, где, трепету ночи послушна,

душа твоя сон мой смущает порой

с безжизненным стоном созвучна?

Надежду, дайте мне надежду –

отраду мерзостной души,

пройтись по снегу в лунном свете,

ступая тихо, босиком,

по хладным хлопьям нежной массы,

и утонуть в объятиях влажных;

найти покой в могильной мгле…

Ищу я нежность там, где люди

друг друга поедают плоть

и визг и вопль волнуют слух,

лаская похоти желанье.

Так дайте мне уйти!..

Зачем держать созданье ада

в чистилище для жалких вшей,

несущих вонь и месть заразы

тем, кто ещё не стал похож

на труп живой, живущий тленьем

и, сердца погасив огонь,

готовый смерть принять

из руки смертной?

Дайте жить, как мне диктует

той сущности бескровный зов,

что сердца бой мой прекратила,

опустошила, отрезвила

и вновь наполнила собой.

Той сущности, что научила

пленяться тёмной красотой,

любить любовью, не доступной

«ходящим в свете» жалким вшам,

забывшим свой Завет с Всевышним

и обречённым навсегда